Краем глаза он заметил, как что-то шевельнулось.
Темнота вдруг обрела плотность, в ней появилась чуть заметная полоска красного света. Инстинкт заставил Хета замереть.
То ли по случайности, то ли намеренно это нечто отрезало Хета от двери. «Нет, — подумал Хет с бешено бьющимся от близости призрака сердцем, — это не случайность». Сначала он поймал их с Илин, когда они бежали от Констанса, а теперь выследил его здесь. Хет поглядел на ближайшее окно, но понял, что до него он не успеет добежать. При желании призрак мог двигаться с огромной быстротой, а карниз был недостаточно широк, чтобы бегать по нему.
Теперь призрак окончательно сформировался; он висел в воздухе перед дверью с таким видом, будто решал, как ему поступить дальше. Еказар сидел в этой комнате не меньше часа, вертя в руках древнюю реликвию, но призрак его не потревожил. Арад тоже не упоминал, чтобы ему кто-то являлся. Зато Хет великолепно помнил неожиданное появление призрака во дворе Раду. Тогда это не показалось ему странным — призрак в квартале заклинателей призраков, чего тут удивительного. Зато теперь… А кстати, отгоняющие призраков фонари снаружи все еще горели, и они, должно быть, только мешали другим рассмотреть выдающие призрака красные проблески, которые Хет сейчас великолепно видел. Приятно было узнать, насколько неэффективны эти фонари, предназначенные для отпугивания призраков!
Призрак скользнул в сторону, подплыл к Хету ближе, но все еще продолжал загораживать ему дорогу к двери. Возможно, это и было то самое, что Раду рассмотрел в дыме горящих костей, когда он так неожиданно выпроводил Илин. Возможно, именно призрак и убил Раду. Во всяком случае, Хет на это надеялся. Ибо другим объяснением было бы то, что призрак просто не хотел связываться с Еказаром или с Арадом, а преследовал лично его, Хета, так же, как к Констанс. То ли присутствие Хета облегчало призраку поиски реликвии, то ли реликвия помогала ему обнаружить Хета, все равно вывод получался неутешительный. «Думай логически, — сказал он себе. — Призрак видит тебя, когда ты начинаешь двигаться. Он легко нашел Илин и тебя во дворе около дома Арада. Он, по-видимому, не видит тебя, когда ты сейчас стоишь, оцепенев от страха. А что, если попробовать двигаться медленно-медленно? Сможет ли призрак тогда обнаружить тебя?»
Попробовать явно стоило. Медленно, стараясь не сделать ни одного лишнего движения, Хет передвинул на дюйм одну ногу по направлению к окну. Призрак не бросился к нему, он все еще без толку плавал около шкафчиков, где раньше лежало крылатое сокровище. Еще один незначительный, тщательно рассчитанный шаг… и никакой реакции. Теперь Хет всего лишь в десяти шагах от окна.
И вдруг занавес на двери ожил и свет лампы залил комнату, сразу утопив в своем блеске свечение призрака. Хет, который чуть не выпрыгнул из собственной шкуры, резко обернулся.
Красные одежды — торговые инспектора. Один из них стоял в дверях, другие толпились позади.
Хет бросился к окну, прорываясь сквозь газовые занавески, и выскочил на карниз.
Пули защелкали по камню около него, но он даже не глянул на стрелков, засевших во дворе. Он раскачался и прыгнул на другой карниз — этажом ниже. Ногтями он уцепился за стену, пытаясь удержать равновесие, и через открытое окно ввалился в чью-то комнату.
Комната была темна, но, когда он спрыгнул на пол, кто-то взвыл в испуге, видимо, со сна. Хет выскочил через дверь и опять оказался в коридоре, залитом светом масляных ламп. На лестнице уже раздавались крики. Он бросился к окну, выходившему в темный сад. Должно быть, торговые инспектора окружили весь дом. «Похоже, Еказар наврал им, будто мы ограбили всю Академию», — подумал Хет в отчаянии. В дальнем конце коридора гремели сапоги, и он нырнул в другую комнату.
Она тоже была темна и благословенно пуста. Хет остановился и, тяжело дыша от усталости и страха, прислонился к стене у самого дверного проема. Вот он и в ловушке, из которой выхода нет. Он знал, что ему остается. Надо верить в то, что Илин и, что еще хуже, Риатен выручат его. Но если торговые инспектора обнаружат у него украденную драгоценность, даже Мастер-Хранитель не сможет вырвать Хета из их рук. Спрятать ее здесь?.. Нельзя. Хет знал: они перевернут тут все вверх дном и разыщут ее.
Было лишь одно потайное место, которое могло пригодиться. Но если найдут… Ладно, о неприятностях надо думать, когда они наступят. Хет поднял рубашку, нащупал внизу живота рубец, отличавший вход в сумку, тихонько нажал на него в нужном месте и… ничего не произошло. Он выругался и постарался успокоиться. Заставил себя не слушать, как стучит кровь в ушах. Он снова нажал пальцем и почувствовал краткий, ни на кого не направленный прилив сексуального желания, который заставил его задержать дыхание. Рубец разошелся, и Хет сунул туда овальную бляшку. Возникла острая боль — это металл соприкоснулся с нежными тканями. Странно, но эта боль освежила его голову. Хет быстро натянул рубашку и отошел от стены, направляясь к окну. Может быть, они оставили двор без охраны, собрав всех своих людей в доме, а Хет вовсе не собирался быть пойманным, если этого можно избежать. Он только собрался вскочить на подоконник, как первый торговый инспектор ворвался в комнату, рванув портьеру, закрывавшую дверь.
* * *
Стараясь не делать резких движений, Хет потерся лицом о предплечье. Он не мог больше терпеть, чтобы жгучий пот лился ему прямо в глаза. Руки были скованы и привязаны над головой к крюку, вбитому в каменный потолок, так что Хет еле-еле мог удерживать свой вес, стоя на цыпочках.
Тюрьма торговых инспекторов была вырублена в коренной породе яруса и помещалась прямо под Верховным Управлением Торговли. Ее мрачные стены стали совсем гладкими от бесчисленных касаний человеческих рук. Место, где держали Хета, было не камерой, а скорее площадкой широкой лестницы, освещенной коптящими масляными лампами, стоявшими в нишах стены: одну из них поставили прямо на высеченные в скале ступени, которые вели к коридорам, — и выше площадки, те, что, извиваясь уходили куда-то во тьму, где кто-то вопил прошлой ночью чуть ли не часами.
Хет уже давно установил, что цепь к каменному потолку прикреплена у него над головой надежно, так что, даже повиснув на ней всей тяжестью тела и раскачиваясь взад и вперед, вырвать ее из кольца невозможно. Теперь напряжение уже начало сказываться, и у Хета не осталось сил повторить это упражнение еще раз. Его руки онемели. Больше же всего болели плечи. Хет настолько ослабел, что несколько раз терял сознание, которое, однако, вновь возвращалось к нему, когда тело всей тяжестью повисало на измученных руках. Спина тоже болела, но уже по другой причине.
Хет твердо решил не вступать в драку, когда его схватили, но в удушливых тюремных подвалах это решение забылось, и он сопротивлялся как безумный всю дорогу, пока его тащили на этот этаж. Размышления о том, когда его отведут еще ниже, заняли значительную часть времени Хета, но сейчас он дошел до того, что почти уверил себя: его решили оставить умирать прямо здесь. Хет попробовал пошевелить кистями внутри наручников, но только сморщился от боли. Воздух здесь был неподвижен, а жара — как в печи для выпечки хлеба. Пот, щедро приправленный запахом страха, жег порезы и раны, приклеивал к ребрам и спине обрывки того, что осталось от рубахи. И уж совсем не помогало то обстоятельство, что он слышит, как за ближней стеной бежит вода, хотя скорее всего это была канализационная труба. Данная теория получила подтверждение, когда в тусклом свете масляных ламп он увидел капли влаги какой-то густой отвратительной жидкости, выступившие на стене. Остальное же помещение было сухим, как кость… или как его собственная глотка.
