— …если это не сама королева Воздуха и Тьмы…
Мягкий шипящий голос вполне отчетливо раздавался позади всего шума. Это был Эвадн, один из принцев Двора Неблагого. Особа менее чувствительная могла бы назвать его симпатичным, даже невзирая на пороховую синеву кожи. С тоскливой физиономии дитяти-фейри смотрели насмешливые и совершенно взрослые глаза. Каде ответила:
— Зрение у тебя не лучше, чем чувство юмора. — Она так и не приняла титул своей матери, о чем Эвадн превосходно знал.
Он ухмыльнулся, обнажив острые зубы:
— Почему бы тебе не примкнуть к нам, сестрица? Чем это тебя одарил Благий Двор, что ты хочешь рисковать ради него своей жизнью, вступая в сражение с нами?
Не обращая внимания на нервную дрожь, Каде расхохоталась. Благий Двор являлся высочайшим среди принадлежащих к потустороннему миру. Правившие там Титания и Оберон тратили немного времени на управление присягнувшими им фейри и проводили свои дни в пирах, радениях, состязаниях и прочих нереальных забавах страны фей. Вольные подданные Благого Двора предпочитали дневной свет и музыку и нечасто бывали опасны людям, разве что из шалости или забывчивости не соизмеряя свои силы с присущей человеку хрупкостью.
Королева Воздуха и Тьмы не принадлежала ни к тому, ни к другому двору, и Каде не хотелось думать, что случится с равновесием сил в потустороннем мире — она и сама не очень-то разбиралась в нем, — если подобное положение изменится. Эвадн должен быть чрезвычайно уверен в себе, чтобы предложить такое. Она ответила:
— Двор Благий пока ничем не одарил меня, и это гораздо лучше тех хлопот, которые ты мне приносишь. Почему ты решил, что я соглашусь рискнуть встать на чью-либо сторону?
На лице его изобразилась самая откровенная насмешка.
— Сейчас воинство становится все сильнее. Жалкие заслоны смертных отброшены, и ты не можешь остановить нас. Я уничтожу тебя.
— Посулы, опять пустые посулы. Кто ваш господин? Урбейн Грандье?
Глаза его сделались жесткими:
— У нас нет господина.
— Я передам ему твои слова при встрече.
Эвадн отступил назад в столь глубокий мрак, что в него не могли проникнуть даже глаза Каде.
— Я рассчитываю, — прошептал он, — что ты…
Припав к полу, Каде подолом платья стерла с него пыль. Эвадн навел ее на мысль: могучие обереги просто не могли раствориться в воздухе. Значит, они где-то рядом. И если она сумеет отыскать хотя бы один…
— Эй, живо убирайся оттуда. — Она подняла глаза и увидела мужчину в одежде цистерианского офицера, вздрогнувшего, едва он узнал ее лицо.
Каде сказала:
— Мне нужен мел, воск и обожженный уголь. — Заметив выражение на его лице, она яростно закричала: — Тебе нужна помощь или сам справишься?
Свободный от обломков коридор привел Томаса вместе со всеми из кладовых прямо к Большому залу.
Раненые гвардейцы и челядь по огромной винтовой лестнице поднимались к Королевскому бастиону; после усиленной стрельбы из пистолетов и мушкетов в воздухе белой дымкой сгустилась пороховая гарь. Посреди общего смятения Томас обнаружил командира цистериан Вивэна. Шагнув вперед, капитан схватил его за руку:
— Что мы потеряли?
Вивэн провел рукой по темным волосам и, казалось бы, не заметил, что ладонь побагровела от крови. Он сказал:
— Они заняли галерейное крыло и, возможно, всю восточную сторону.
— А как насчет Королевского бастиона?
— Он в безопасности. Как и все, что находится за внутренней стеной. Они туда не прошли.
— Обереги, — проговорил Гален, неожиданно оказавшийся рядом. Ограждения отодвинулись от стен новых сооружений дворца, однако фундаменты старинных домов сами по себе выполняют роль ключ-камня… они и удерживают ограждения.
Томас кивнул:
— Хорошо, теперь мы можем вздохнуть. — Более всего ему хотелось шмякнуть Вивэна о стену и с пристрастием выяснить, где находятся сейчас Равенна и Фалаиса, но на дознание не было времени, как не было в нем и смысла. Он знал, что сегодня дежурили Лукас и Гидеон, и теперь оставалось только верить, что его подчиненные сумели доставить обеих королев в безопасное место. Он спросил у командира: — Вы пытались согнать их назад, чтобы потом закрыть осадные двери наверху лестницы?
— Да. Если отступить прямо сейчас, они надавят вперед, и мы пропали… Но кудесница говорит…
— Кто?
— Кудесница сказала, что, если мы предоставим ей сейчас какое-то время, она удержит их, позволив нам отступить.
— А где она?
— У баррикады, Томас; они используют ведьмину пульку.
Эти слова делали понятным зловещий покой трупов, не имеющих видимых ран.
— Ладно.
Заметив рваное платье Каде в середине баррикады между двух гвардейцев-цистериан, стрелявших из мушкетов, Томас направился в ее сторону.
Она уже вычертила на полу какой-то контур и теперь капала на него воском с горящей свечи. При этом Каде что-то непрерывно бормотала. Томас уже решил — заклинания, но, приблизившись, услышал, что она ругается.
Пригнувшись возле нее, он спросил:
— Сколько еще?
Дернув головой, чтобы откинуть волосы с лица, она ответила:
— Час, день, неделя… откуда мне знать?
Сквозь баррикаду пролетела бронзовая стрела, звякнувшая об пол между ними. Оба инстинктивно пригнулись, Каде непринужденно заметила:
— Близко. — И вновь тряхнула волосами. Потянувшись, Томас заправил ее волосы за воротник балахона.
Не взглянув на него, она пробормотала:
— Спасибо. — Румянец неторопливо окрасил щеки.
— Сколько еще? — опять спросил Томас.
— Недолго. Я почти закончила. Дело в том, что я вызываю оберег. — Она остановилась, когда баррикада содрогнулась под новым натиском. — Торопятся ублюдки.
— Вызываете оберег? — предложил он продолжить разговор.
— Да. Его имя Аблеон-Индис, и он должен располагаться над вратами Святой Анны. Но сейчас он лежит наверху Королевского бастиона. И я не знаю почему.
— Кто-то украл ключ-камень.
— Проклятие. Тогда вот она и причина; ограждения поновее, лишившись ключ-камня в своей эфирной структуре, уплывают со своих мест, но самые сильные оберегающие чары располагаются в старых частях дворца внутри Королевского бастиона. Они и привлекают к себе смещающиеся ограждения. Она помрачнела. — Во всяком случае, когда я закончу свое дело, Аблеон-Индис упадет на нас. Если мне повезет, он опустится прямо около баррикады. Когда мы отступим, воинство бросится вперед и, угодив в ограждение, получит неприятный сюрприз. Однако Аблеон-Индис почти немедленно начнет свое движение в обратную сторону. Мое заклинание не так сильно, как те чары, что все еще привязывают его к Королевскому бастиону.
