Риан прошел немного обратно по дороге — до места, куда не доставал свет фонарей, потом вернулся и встал рядом с Маскелль, которая, опираясь на посох, смотрела, как мимо по грязной обочине ползут фургоны.
— Они нас не преследуют, — сказал Риан, хотя его самого это обстоятельство не очень обнадеживало.
— Но, возможно, станет преследовать кто-то еще? — спросила Маскелль, глядя на воина.
Риан пожал плечами, чувствуя, что этот вопрос — своего рода проверка. Может быть, она хотела узнать, насколько он чувствует скрытое напряжение в ночи.
— Просто у меня такое чувство, словно что-то не так: как будто кто-то дышит в затылок.
Маскелль сочувственно улыбнулась.
— Каждый из нас чувствует прикосновение Бесконечности, — сказала она, и в тоне ее прозвучала насмешка над собой.
— Так посоветуй Бесконечности не распускать руки, — ответил Риан и отправился осматривать другую сторону дороги.
Маскелль уселась рядом со старой Мали, а Риан двинулся рядом с фургоном. Караван полз все так же медленно, никого не встречая по дороге. Риан по-прежнему чувствовал: кто-то следует за ними, хотя позади по крайней мере на несколько сотен ярдов не было ни всадников, ни повозок. Всю свою юность Риан провел, будучи то охотником, то дичью для отрядов кочевников, племена которых жили в горах над Таркатом. Инстинкт говорил ему, что кто-то их выслеживает, и если это не были стражники, посланные мстительным хозяином пристани, тогда преследователь был много опаснее — нечто, порожденное рекой. Несмотря на темноту, Риан видел, как Маскелль все время поворачивается в сторону темного пояса деревьев, и спокойствия ему это не прибавляло.
Время шло, их путешествие оставалось спокойным; лишь изредка фырканье быка или сонное бормотание из какого-нибудь фургона нарушали тишину. Маскелль вскоре слезла с сиденья и пошла рядом с Рианом. Висевший на стене фургона фонарь освещал им дорогу.
— Если оно имеет хоть какие-то мозги, то должно знать, что мы движемся к городу и к Илсат Кео, — пробормотала Маскелль.
Риан решил, что под «оно» имеется в виду еще один водяной демон, следующий за ними по берегу реки. Если Маскелль говорила о чем-то еще более опасном, Риан предпочел этого не знать.
— Если оно может нас остановить и не делает этого, тому должна быть причина, — сказал Риан, думая о засаде, ожидающей их где-то в темноте.
— Значит, оно не хочет нас останавливать… — Маскелль остановилась на покрытой грязью обочине и задумчиво оперлась на посох. Фургон вместе с фонарем уехал вперед, и Риан не мог разглядеть выражение лица женщины. Голос ее звучал тревожно. — Я не могу сказать, обладает ли оно рассудком и преследует нас осознанно или же это просто остаток того, что нападало на нас раньше, прикованный к телу несчастного парня и неспособный освободиться. А может быть, и то, и другое…
— Когда ты собираешься избавиться от тела? — спросил Риан. Труп завернули в старое одеяло и засунули в холщовый мешок, прицепленный под фургоном; обычно он использовался под запас сена для быков.
— Когда мы пересечем дамбу, служащую внешней границей города. До нее уже недалеко: мы только что миновали первые въездные столбы. — Это были камни высотой по пояс, установленные с обеих сторон дороги, с высеченными на них защитными знаками. Пары столбов тянулись вдоль дороги на расстоянии двадцати одного фута друг от друга до самого города. Риан видел подобные на дорогах, ведущих к храмам, — еще одна кошанская традиция.
— Какая разница — выбросим мы тело за пределами города или уже внутри? — Риан мало что знал о магии и еще меньше о религии, но он достаточно долго пробыл в Империи, чтобы понять: кушориты никогда ничего ни дорогу, ни водопой, ни, наверное, свинарник — не помещают на определенном месте без оглядки на духов и на Бесконечность.
Маскелль медленно кивнула, вглядываясь в темноту.
В это время с ними поравнялся фургон Растима, и тот свесился с сиденья.
— В чем дело?
— Я чуть не совершила ошибки, — сказала ему Маскелль.
Через час дорога пошла вверх, и Риан догадался, что они приближаются к дамбе. В местности, постоянно страдающей от наводнений, город для своей защиты нуждался в целой системе насыпей и каналов, чтобы отводить воду. Маскелль теперь ехала на сиденье возницы, и когда подъем стал особенно крутым, похлопала старую Мали по плечу. Та, не говоря ни слова, остановила быков на обочине. Остальные фургоны медленно проехали мимо; из окон с любопытством выглядывали заспанные лица ариаденцев. Только Растим догадался, что собирается сделать Маскелль.
— Ты уверена, что все в порядке? — обеспокоенно спросил он, многозначительно кивнув в сторону Риана. Тот только раздраженно посмотрел на коротышку.
— Да, да, — нетерпеливо бросила Маскелль, подталкивая старую Мали к фургону Растима и оглядываясь через плечо на реку: казалось, она чувствовала, что оттуда за ними кто-то следит. — Лучше поторопитесь.
Старая Мали вскарабкалась на сиденье и с громким вздохом откинулась на спинку. Растим неохотно вытащил из-под сиденья лопату и бросил ее Риану, потом натянул вожжи, и фургон покатился дальше.
Риан прошел вперед в поисках подходящего места на обочине, потом начал копать; Маскелль тем временем перерезала веревки, крепившие холщовый мешок к фургону.
Риан попробовал было сказать, что закапывать вместе с телом мешок расточительство, но, по-видимому, соприкоснувшись с проклятием, жившим в останках парня, мешок уже не годился для перевозки еды, даже если это был корм для животных.
Маскелль двинулась к Риану, но вдруг неожиданно застыла на месте. Он отшвырнул лопату и схватился за сири, но женщина не смотрела в сторону джунглей. Она стояла, склонив голову набок, словно вслушивалась в тайные голоса ночи.
Когда она, встряхнувшись, пошла дальше, Риан снова поднял лопату. Он чувствовал себя обязанным предупредить Маскелль, а потому сказал:
— Очень глупо так избавляться от трупа. Как только опять пойдет дождь а это случится не позже чем через час, — его вымоет из этого склона.
— Мы не прячем тело от имперской стражи, — нетерпеливо перебила его Маскелль, — мы избавляемся от проклятия. — Она стала помогать Риану копать, отгребая грязь руками. Ночь была непроглядно темна, у них оставался единственный фонарь, и Риан почти слышал, как по джунглям крадется неведомая тварь.
— Не лучше ли было бы бросить тело в канал? — не прекращая копать, спросил Риан.
— Оно все еще несет проклятие. Если бы мы бросили его в канал, проклятие унаследовал бы кто-нибудь еще.
Риан хмыкнул, признавая, что такое объяснение убедительно.
— Если тело зарыть — будет иначе?
— Крестьяне часто так хоронят своих мертвецов: отдают тело духам земли, когда душа вознеслась в Бесконечность. Душа этого парня покинула тело задолго до того, как оно лишилось жизни, и, может быть, поэтому теперь никому не удастся снова его использовать. — Маскелль помолчала и оглядела поверхность дороги, словно ожидая, что на ней что-то появится. — Духи земли обыкновенно принимают жертвы постепенно, на это требуется длительное время, но так бывает, когда обряд совершают миряне, а не полноправный Голос.
