— Мертвое тело? — переспросила Маскелль. — Ты должен был подумать об этом раньше.
— Дела идут все хуже и хуже, — сообщил Растим Риану.
— Не мертвое, — мягко поправил Маскелль Карающий. — Живое. Живое всегда лучше. Риан…
— Нет!
— Ему не будет больно, да и займет это всего секунду. — Брови Илиана полезли вверх. — Ты доверяешь мне себя, но не хочешь доверить его?
— Себя я тоже тебе не доверяю!
— Что он говорит? — спросил Риан. — Я слышал, как он назвал мое имя.
— Ничего, — бросила Маскелль.
— Так что он сказал? — повторил Риан.
— Я не причиню вреда живому существу из моего мира, — настаивал Илиан.
— Вот как? — резко сказала Маскелль. — А что случилось с Вераном, что случилось с Игарином? Не считая Мирака и всех тех, кого убила или поработила Марада. Ты мог не дать им умереть, но не сделал ничего!
— За это я заслуживаю смерти. «Те, кому приятно мучить живые существа, должны быть наказаны без жалости». — Илиан снова подошел к Маскелль и взял ее руки в свои. — Так позволь мне умереть!
Маскелль ощутила его прикосновение к своему разуму и внезапно увидела Карающего таким, каким он видел себя сам. Он был узором в Бесконечности, похожим на Колесо, только символы оказались гораздо более сложными, а их связь с реальным миром — еле заметной. Теперь Маскелль видела, что Карающий ее не обманывал: часть узора отсутствовала, из целого был вырван кусок, на его месте чернела пустота.
И повреждение приходилось на то же место, что и темное пятно на Колесе Бесконечности!
«Значит, наше Колесо не было отражением Колеса Марады! Оно — отражение этого узора, самого Карающего!»
То, что увидела Маскелль, было предостережением и одновременно мольбой о помощи.
Теперь все сходилось. Если несчастье случилось, когда Голоса попытались закрыть Аспианский пролив, чтобы воспрепятствовать тому давнему нашествию, если они случайно отправили куда-то города Саккары, то они отправили с ними вместе и часть Карающего. Он страдал, поняла Маскелль, испытывал ужасную боль от увечья, которое невозможно исцелить. И он позволил разложению распространиться… Если бы Карающий оставался целым, он никогда не дал бы Мараде и ее соплеменникам проникнуть в мир Маскелль. Вред Карающему причинило Колесо Бесконечности, и он никогда бы не воспользовался им снова, если бы не абсолютная необходимость.
«И все-таки, — напомнила себе Маскелль, — даже этот образ может быть ложью».
— Так собирается он помочь нам или нет? — спросил Растим, напуганный той частью разговора, которую мог слышать.
— Он сам нуждается в помощи, — медленно проговорила Маскелль. Карающий был изувечен и должен умереть, чтобы переродиться.
Риан и Растим вытаращили на нее глаза. Показав на окруживших барьер тварей, Риан пробормотал:
— Он мог бы выбрать и более подходящий момент.
Маскелль покачала головой.
— Они ему нужны. Он собирается их всех убить и воспользоваться их силой для собственного исцеления.
— Так чего же он ждет? — спросил Риан.
— Ему нужна еще и моя помощь. А еще ему нужно на мгновение войти в тебя.
Риан непонимающе посмотрел на Маскелль:
— Что?
— Ну вот, допрашивался! — выдохнул Растим.
Риан растерянно взглянул на Колесо, отделенное от них непроницаемым барьером, потом на тварей, кровожадно воющих по сторонам. Ему стало ясно, что время истекает.
— Как… Должен ли я согласиться? — Должно быть, он прочел на лице Маскелль страдание, потому что сразу же поправился: — Я согласен.
Карающий ждал, и Маскелль закрыла глаза. Выбора у них не было.
«Только ради этого он все и затеял», — подумала Маскелль. Карающему она сказала: «Я могу тебя остановить: для этого мне нужно только отказаться. Я могу отплатить тебе той же монетой за все, что ты заставил меня вытерпеть».
«Я примирился со своим поражением, — с жестокой правдивостью ответил Карающий. — Примирись и ты со своим: прости меня. Или прости себя — это одно и то же».
Маскелль открыла полные слез глаза.
— Не могу.
Илиан серьезно посмотрел на нее и махнул рукой в сторону клубов пыли и ненависти — всего, что осталось от их врагов.
«Посмотри на них. Они — пленники прошлого. Разве ты хочешь того же? Я безумный, изувеченный дух, и я предпочитаю смерть. Что выберешь ты?»
Маскелль тоже посмотрела на тварей.
— Только не это.
«Тогда отпусти их. Отпусти меня».
«В чем же дело? — спросила себя Маскелль. — Я не хочу, чтобы Карающий умирал?»
Он был рядом всю ее жизнь. Любовь, ненависть… За долгие годы чувства сплавились воедино. Должна ли она удержать Карающего, обречь его на существование такое же, как у жителей чужого мира, пленников воспоминаний и старой боли? И обречь на смерть не только себя, но и Риана с Растимом? «Отпусти их. Отпусти меня».
— Что ж, иди.
Илиан исчез, Карающий устремился в тело Риана. Тот изумленно взглянул на Маскелль, сделал шаг к ней, потом согнулся и чуть не упал. Маскелль подхватила его, чувствуя, как дрожат ее колени. Карающий никогда раньше не вселялся в человеческое тело, только в деревяшку Гизара, и усилие, которое требовалось, чтобы ограничить его силу, не дать ему повредить Риану, было огромным.
«Все должно кончиться быстро», — мелькнула у Маскелль отчаянная мысль.
Она поняла, что для успеха требуется более тесный контакт и, прижав к себе Риана, поцеловала его.
Все звуки исчезли. Маскелль ощутила, что Карающий изготовился, и взмолилась: «Только не предай меня!»
«Нет, — ответил тот, — все сейчас кончится».
— Мы можем заключить сделку, — продолжали твердить существа. — Мы можем дать тебе…
— Я не заключаю сделок с демонами чужого мира, — ответил Карающий, и Маскелль почувствовала, как сквозь нее хлынула его сила. — Я их ем!
Кто-то тряс Маскелль за плечо. Открыв глаза, она увидела незнакомое лицо, склонившееся над ней. Это было лицо молоденькой девушки — лет тринадцати-четырнадцати, со смуглой кожей кушоритки, но со светлыми волосами и с зелеными глазами. Нежный голос спросил:
— Это и есть мой храм? Он так и должен выглядеть? И должна ли я оставаться здесь?
Маскелль на мгновение прикрыла глаза. «Предки, он все-таки сумел!» Вслух она сказала:
— Ответ будет «нет», «да» и «нет». Помоги мне встать.
Сильные руки поставили ее на ноги. Маскелль огляделась, пытаясь понять, что произошло. Огромный зал был пуст и безмолвен.
«Они исчезли, умерли — все они», — подумала Маскелль, все еще приходя в себя. Бесчувственное тело Риана лежало рядом с ней. Растим, шатаясь, поднимался с пола.
