Мало-помалу жизнь Тесме возвращалась в нормальное русло. Она по-прежнему не встречала никаких следов гэйрога, и постепенно он начал уходить из ее мыслей. А недели уединения все тянулись и тянулись, и она вновь ощутила радость одиночества — по крайней мере, так ей казалось. Но порой, в самые неожиданные моменты — при виде билантуна, мелькнувшего в чаще, или сиджанилового дерева со сломанной веткой, или громварка, угрюмо сидящего на берегу пруда, — ее мучили острые и болезненные вспышки воспоминаний, и она понимала, что продолжает тосковать без него. Сама не зная толком зачем, Тесме бродила по джунглям, описывая все более и более широкие круги, пока наконец не призналась себе, что ищет его.
Ей потребовалось еще три месяца, чтобы его найти. За двумя-тремя грядами холмов на юго-востоке она вдруг однажды заметила признаки поселения. Забравшись повыше, Тесме смогла разглядеть вырубку, от которой разбегались явно вновь проложенные тропы, и спустя какое-то время отправилась туда. Она переплыла довольно большую реку, о существовании которой прежде не знала, миновала обширную вырубку и оказалась возле свежесозданной плантации. Прячась за окаймлявшими делянку кустами, Тесме заметила гэйрога, — в том, что это был Висмаан, она не сомневалась, — рыхлившего жирную черную землю. Внезапно у нее перехватило дыхание от страха, она задрожала всем телом и почувствовала, что колени подкашиваются.
А что, если это какой-нибудь другой гэйрог? Да нет же, нет! Она уверена, что это он, и даже сумела убедить себя, будто видит, как он слегка прихрамывает. Но она продолжала прятаться за кустами, боясь подойти ближе. Что она ему скажет? Как объяснить, почему она вдруг приперлась в эту даль, чтобы разыскать его, после того как с такой холодностью прогнала его из своей жизни? Тесме отступила подальше в кусты и уже совсем было решила уйти прочь. Однако все же взяла себя в руки и окликнула гэйрога по имени.
Он резко остановился и огляделся по сторонам.
— Висмаан? Я здесь! Это Тесме!
Ее щеки пылали, сердце в груди гулко и часто колотилось. На секунду ей показалось, она даже была уверена, что это какой-то другой, незнакомый гэйрог, и извинения за непрошеное вторжение уже готовы были сорваться с ее губ. Но когда он сделал первый шаг в ее сторону, девушка уже точно знала, что не ошиблась.
— Я увидела расчищенное место и подумала, что это может быть твоя ферма, — сказала она, выбираясь из густого куста. — Как твои дела, Висмаан?
— Просто превосходно. А твои?
Она пожала плечами:
— Все так же. Ты прямо-таки чудо здесь сотворил. Прошло всего несколько месяцев, и смотри-ка, что получилось!
— Да, — согласился он. — Мы постарались как следует.
— Мы?
— У меня теперь есть подруга. Пойдем, я познакомлю вас и покажу тебе, как мы здесь устроились.
Сказанные спокойным тоном слова обожгли ее словно хлыст. Возможно, именно этого Висмаан и хотел добиться: вместо того чтобы каким-либо образом продемонстрировать оскорбленное самолюбие или негодование тем, как она вышвырнула его из своей жизни, он решил отомстить более изощренным, дьявольским способом — таким вот бесстрастным, отстраненным тоном. Но все же более вероятно, что он не испытывал никакого негодования и не жаждал мести. Его взгляд на все, что произошло между ними, скорее всего, в корне отличался от ее восприятия. Не следует забывать, что он принадлежит к существам другой расы, напомнила она себе.
Они прошли по пологому склону, перебрались через дренажную канаву и обошли небольшое, недавно засеянное поле. На вершине холма показался спрятанный за пышными ягодными кустами дом из сиджаниловых стволов, довольно похожий на ее собственный, но заметно больше и с углами. Отсюда, сверху, она смогла увидеть всю ферму, занимавшую три склона небольшого холма. «Как много он успел сделать!» — с восхищением подумала Тесме. Ей казалось, что просто невозможно за минувшие несколько месяцев проделать такую работу: расчистить участок, построить жилье, подготовить почву и даже начать посадки. Она помнила, что гэйроги не нуждаются в ежедневном сне, — но неужели им не нужно и отдыхать?
— Турном! — негромко позвал Висмаан. — Турном, у нас гости!
Тесме заставила себя сохранять спокойствие. Теперь, оказавшись здесь, она поняла, что разыскивала гэйрога потому, что не хотела больше оставаться одна, что подсознательно она все еще питала какую-то надежду, предавалась фантазии: помочь ему в устройстве фермы, разделить с ним не только постель, но и жизнь, создать с ним настоящую семью; ей даже как-то раз представилось, что она едет вместе с ним на север, в великолепный Дюлорн, встречается с его соплеменниками… Глупо, конечно. И тем не менее ее мечты сохраняли какую-то видимость правдоподобия до тех пор, пока он не сказал ей, что у него есть подруга. И теперь Тесме изо всех сил старалась держаться тепло и сердечно, ничем не проявить свою идиотскую ревность…
Из дома вышел гэйрог почти такого же роста, как и Висмаан, с такой же сверкающей жемчужной чешуей кожей, такими же медленно корчившимися змееподобными волосами. Между ними имелось лишь одно, но очень заметное внешнее различие: грудь женщины-гэйрога украшало, наподобие бахромы, множество — дюжина, а то и больше — мясистых трубочек, каждая из которых заканчивалась темно-зеленым соском. Тесме содрогнулась. Висмаан говорил ей, что гэйроги относятся к млекопитающим, и сейчас она получила неопровержимое доказательство его слов. Но подруга Висмаана чрезвычайно походила на рептилию, а эти жуткие трубочки с сосками лишь усиливали это сходство, так что она казалась не млекопитающим существом, а каким-то сверхъестественным и невероятным гибридом. Потрясенная до глубины души, Тесме молча переводила взгляд с одного гэйрога на другого.
— Это та самая женщина, о которой я тебе рассказывал, — сказал Висмаан. — Когда я валялся со сломанной ногой, она нашла и вылечила меня. Тесме, это моя подруга Турном.
— Рада вас видеть, — торжественно приветствовала гостью женщина-гэйрог.
Тесме срывающимся голосом произнесла несколько вымученных похвальных фраз по поводу огромной работы, проделанной на ферме. Ей хотелось только одного: убежать отсюда, но возможности для отступления уже не было: она пришла в гости к своим соседям по джунглям, и те настаивали на соблюдении приличий. Висмаан пригласил ее в дом. А что будет дальше? Чашка чая, бокал вина, немного токки и жареный минтун? Внутри было почти пусто: стол да несколько подушек, а в дальнем углу стоял на трехногом табурете странный высокий, плотно сплетенный из тонких прутьев короб с открытой крышкой. Тесме лишь искоса взглянула на него и быстро отвела глаза, решив почему-то, что проявлять любопытство сейчас неприлично. Но Висмаан взял ее под локоть.
— Я хочу тебе показать. Смотри.
Она заглянула под крышку.
Это оказался инкубатор. В гнезде из мха лежало одиннадцать или двенадцать кожистых круглых яиц — ярко-зеленых, покрытых крупными красными пятнышками.
— Наши первенцы проклюнутся меньше чем через месяц, — сообщил Висмаан.
У Тесме потемнело в глазах. Почему-то именно это открытие истинно чуждой сущности гэйрогов ошеломило ее, как ничто иное прежде. На нее так не действовал ни холодный взгляд немигающих глаз Висмаана, ни его корчащиеся волосы, ни прикосновение его чешуйчатой кожи к ее нагому телу, ни внезапное поразительное ощущение его плоти, заполнившей ее лоно и движущейся внутри нее. Яйца! Эта подстилка! И бахрома на груди Турном уже наливается молоком, чтобы кормить! Тесме воочию увидела дюжину крошечных ящериц, присосавшихся к множеству трубочек, и ее пронзил ужас: какое-то мгновение, показавшееся ей бесконечным, она стояла неподвижно, даже не дышала, а потом повернулась и бросилась прочь. Она промчалась по склону, перепрыгнула канаву, пробежала прямо, как она слишком поздно поняла, по недавно засеянному полю и вломилась в дышавшие горячим паром влажные джунгли.
