Даниель уселся в кресло аппликатора, отключил и подал врачу медсканер. Тогда «двойник» подошел ближе, вписал на шлем Даниеля свое имя, наклонился над креслом, чтобы Даниель мог сделать то же. Опять – традиция. Партнеры, как правило, знакомы не были. Передача имени должна была означать примерно следующее: «Я не знаю тебя, парень, но буду работать на тебя так, словно делаю это ради спасения собственной задницы. Аминь».
– Показатели здоровья – в норме. Ты проведешь здесь неполных два часа. Потом – совещание. Отключайся.
Дисплеи шлема погасли. Даниель погрузился во тьму и тишину. Он успел ещё почувствовать холодное прикосновение к предплечью. Это подключился сервер. Потом кожа в этом месте потеплела, а минутой позже Даниель погрузился в небытие.
В его организме свершалась метаморфоза. Активировались спящие до поры до времени механизмы искусственного иммунитета. В сосуды поступали микрокапсулы дозаторов. Инициировались процессы в имплантированных чипах. Организм очищался от всего, что могло нарушить тонкое равновесие между тем, что в теле Даниеля было естественным, и тем, что введено искусственно.
Ничто не совершается безболезненно. Нет чудотворных способов, благодаря которым человек становится более быстрым, сильным, ловким. За любое искусственное повышение физической и психической отдачи, обострение рефлексов, принуждение нервной системы сотрудничать с чипами оружия и серверов придется заплатить позже. Каждого солдата после акции ожидало долговременное очищение организма, регенерация нервных тканей. Период реабилитации. На Гладиусе не выращивали генетически усовершенствованных бойцов и в принципе не киборгизировали людей навечно. Большинство поселенческих кодексов запрещало свободным мирам проделывать такие штуки, поскольку Доминия тщательно блюла свое технологическое превосходство. Конечно, официальным объяснением необходимости введения таких ограничений было выполнение Закона Генетического Образца – уберечь человеческую расу от искусственной эволюции вида. На Гладиусе, как и в большинстве свободных миров, довели до совершенства многие технологии кратковременного и обратимого усиления организма. Впрочем, даже и без солярных ограничений именно такие решения одобрил бы Совет Электоров. Ведь выращивание генетических либо кибернетических суперменов могло угрожать гражданским правам и свободам обитателей Гладиуса.
Тело и мысли Даниеля притупились. Он не соображал, касаются ли его руки людей или же наконечники серверов и датчики медсканеров. Активирование имплантированных чипов он воспринимал как мягкий зуд, а натяжение прикрывающей их кожи скорее походило на щекотку, чем на боль. Человеческие голоса журчали где-то на пределе слышимости, и он не мог разобрать ни слова. Когда микрочелюсти иммунных серверов впились ему в грудь, он почувствовал жжение, да такое, что зашипел от боли. Потом стало больно ещё раз – когда проверяли емкость нервной системы. Импульсы пошли по всем каналам и участкам, которым предстояло работать со сцепками – к чиповым корешкам в позвоночнике, основании черепа, к кисти и пальцам правой руки, к дозаторам и иммунофильтрам на груди, нижней губе и пенисе, к усилителям зрительного нерва и боевому сопроцессору, вживленному в череп. Боль прошла быстро, немного дольше Даниель ощущал резкое повышение температуры тела. Дисплеи шлема снова посветлели.
– Конец музыке, – проговорил врач. – Вставай!
Даниель сполз с кресла, оперся о поручни и осторожно встал на ноги. Потянулся, пошевелил пальцами рук, коснулся языком неба, покрутил головой.
– Хорошая работа, – сказал он. – Ничто не мешает.
– А что тебе, хрен собачий, должно было мешать? После меня ничто не должно мешать! – возмутился врач и тут же успокоился. – Отправляйся на встречу с «двойником».
– Благодарю, – буркнул Даниель, направляясь вслед за партнером прямо на стену комнаты. Пересекая проекцию, он ещё услышал, как доктор сказал:
– И дай там по заду всем, кому положено!
«Интересно, а у коргардов есть задницы? – подумал Даниель. – А может, у них – по десятку?»
* * *
Три транспортные капсулы мчались к коргардскому форту. Плоские аэродинамические машины, окруженные барьерами полей и маскирующими проекциями, везли три дюжины людей. В темных чревах машин лежали защитные коконы, из которых торчали только шлемы солдат. Во время полета аппараты постоянно контролировали состояние организмов, а на дисплеях шлемов высвечивались данные, относящиеся к проводимой операции. Однако теперь боевые копроцессоры подавали информацию высшей степени секретности.
Подразделение состояло из десантников, информатиков и техников; в спецгруппы входили двое: Даниель и Форби. Им предстояло отыскать Риттера и безопасно вывести из форта. Полученная информация утверждала, что никто из солдат, участвующих в операции, понятия не имеет, что в форте находится агент.
«Господа, – сказал фантом с генеральскими знаками различия, когда передавал Даниелю и Форби пакет приказов. – Я не стаду говорить, сколь важен нам сам этот человек и то, что он узнал о коргардах. Помните об одном: Риттер пошел в ад, чтобы отыскать наших людей. Если вы не сделаете всего, чтобы вытащить его из этого ада, то все мы окажемся обыкновенной кучкой высохшего дерьма. Надеюсь, вам ясно, господа?»
После совещания им дали ещё пятнадцать минут. Это было время для верующих, чтобы те по Интернету связались с капелланом либо сосредоточенно вознесли хвалу своим богам. Для неверующих запустили редактирующий фильм. Даниель не исповедовал ни одной религии, но знал слова множества молитв и всегда перед операцией мысленно твердил их. Для самоуспокоения.
Даниель не мог сказать, сколько прошло времени, прежде чем капсулы добрались до границы зоны безопасности. Машины остановились посреди шоссе, оболочки коконов раскрылись и через образовавшиеся люки солдаты один за другим повыскакивали на дорогу.
Стояла темная ночь. Сквозь полог туч не пробивался свет звезд. По обеим сторонам дороги вздымался плотный гладианский лес. В небо вздымались мачты стволов, между которыми растянулась паутина зеленых лиановетвей, обросших мягкими мохнатыми листьями. Казалось, легион прачек-гигантов натыкал в почву столбы, растянул между ними веревки и развесил белье. В каждом листе было не меньше двадцати килограммов и, сорвавшись с дерева, он вполне мог прибить человека.
Мрак не мешал солдатам. Шлемы уже подстроились к темноте, подавая на дисплеи скорректированное изображение. Люди быстро выгрузили оборудование, расставили вспомогательные автоматы и разделились на группы. Спустя минуту колонна темных силуэтов исчезла в придорожных зарослях. Вслед за солдатами двигалось несколько небольших машин. Когда последний солдат скрылся в чащобе, машины поднялись с шоссе и помчались обратно.
В гладианском лесу вновь воцарилась тишина.
* * *
К границе вылазок коргардских разведчиков они подошли через четверть часа. Лес все ещё окружал их, но сквозь заросли уже просматривалось открытое пространство. Стволы и ветви деревьев, стоявших на самой опушке мертвого поля, были перерезаны так, словно кто-то провел по ним лезвием гигантского скальпеля от корней до самых вершин. Опушка обрывалась ровно, будто край ковра. Дальше шла полоса серой, кочковатой земли. На самом горизонте мерцал купол, покрывающий коргардский форт.
