– А-а-а…
– Вот то-то. Ты хочешь, чтобы эльфы уничтожали друг друга по нашим, человеческим правилам? Как ты думаешь, должны ли они менять свое сложившееся миллионами лет мышление, мировосприятие? И менять на что? На наши человеческие представления о порядке и правильности? Кто мы такие, чтобы перестраивать эльфов на свой манер?
– А-а-а…
– Вот тебе и «а-а-а»! В последнее время я много думал…
– Я вижу. – Олаф многозначительно покосился на одно из платьев Диньзиль, второпях оставленное на кресле.
– Ну, и это тоже. – Ничуть не смутился Макисм. – Так вот, я думал и, наконец, пришел к выводу, что мы слишком разные. Мы прекрасно можем жить вместе, даже любить друг друга, но при этом все равно останемся существами совершенно разных видов.
– Это точно. – Олаф нахмурился, видимо, вспомнил в этот момент про Фею Шипов.
– Кстати, она, – Максим кивнул на платье, – беспокоится о тебе. Она считает, что ты очень любил Яну и поэтому теперь совершенно не обращаешь внимания на эльфинок.
– Ха-ха, какая трогательная забота. – Грустно сказал Олаф. – Я надеюсь, ты не стал ее разубеждать?
– Зря надеешься. Я не стал скрывать от Диньзиль своих прежних отношений с Яной. И про тебя рассказал. Тут нет ничего особенного – у эльфов к любовным связям примерно такой же подход. И еще я рассказал Диньзиль о твоей любви к Тризелне.
– И что она на это ответила? – Заинтересовался Олаф.
– Собственно, ничего конкретного. Эльфы никогда не вмешиваются в чужую личную жизнь. Диньзиль только как-то вскользь обронила, что на Ожерелье заключались и не такие союзы.
– Да-а-а? – Задумчиво протянул Олаф. – Надо было поподробнее узнать, что она имеет в виду.
Максим прислушался:
– Вот сам у нее и спроси. Я слышу ее шаги в коридоре.
Диньзиль очень спешила, поэтому каблучки ее туфелек звонко цокали по твердой древесине. Влетев в комнату, она увидела Олафа и застыла от неожиданности. Бьорнсен почувствовал себя неловко, ему показалось, что он помешал встрече двух влюбленных. Но оказалось, что эльфинка торопилась не только на встречу с Максимом.
– Как здорово, что я застала вас двоих. Значит я первая сообщу вам приятные новости.
– Давно я не слышал хороших новостей. – Буркнул Олаф.
Максим промолчал. Сияющими глазами он разглядывал точеную фигурку Диньзиль, по сравнению с которой статуя Венеры показалась бы нескладной и неуклюжей.
– Меня послала Дилафисса. Скоро во дворце принца Эллмира состоится военный совет. Вы тоже на него приглашены. Там соберутся все военачальники и старшие офицеры. После совета состоится грандиозный пир. – Скороговоркой выплеснув людям все свои новости, Диньзиль сделала эффектную паузу и медленно произнесла коронную фразу. – А самое главное, на пиру будет танцевать Жемчужина! Она обещала посвятить свой новый танец победоносной армии королевских эльфов.
Олаф и Максим понимающе переглянулись – в словах Диньзиль содержалась квинтэссенция эльфийского мировоззрения.
– Конечно, этот танец – абсолютная гарантия будущей победы. – С улыбкой произнес Максим.
Диньзиль не заметила его сарказма.
– Благодаря тебе я тоже приглашена на пир. – С очаровательной улыбкой игриво сказала она.
Максим ответил ей страстным взглядом: следовало понимать, что благодарность Диньзиль не будет иметь никаких границ.
Олаф вновь почувствовал себя лишним в этой комнате. Он сделал шаг в сторону выхода, но его остановил вопрос Максима:
– Ты уже видел Жемчужину, Олаф? Я еще нет.
– И я не видел. Но я о ней много слышал. По-моему, в Карливалле ей уделяют внимание больше, чем армии короля-Дракона.
– И она того заслуживает! – Восторженно воскликнула Диньзиль. – Это самая прекрасная эльфинка на всем Ожерелье! Ее кожа бела, как перламутр, а волосы невесомы, как лесной туман. Ее глаза похожи на огромные дымчатые топазы, обработанные самым искусным ферстидом-ювелиром. Ее губы похожи на цветок алого десятицвета. Она грациозна и нежна, как дыхание ветра. Ее голос подобен перезвону сотни серебряных колокольчиков. Она несравненна в своем великолепии!
В звенящем голосе девушки звучало искреннее обожание, граничащие с обожествлением. На Земле ни одна женщина никогда не сказала бы о другой женщине таких слов.
– Примерно это я ото всех и слышал. – Усмехнулся Олаф. – Как будто это не танцовщица, а богиня.
– А мне кто-то рассказал, что на Желтой Бусине она и была кем-то вроде богини. – Заметил Максим. – Правда, Диньзиль? Ведь ты же знаешь все о своем кумире?
– Не совсем так. На Желтой Бусине она жила уединенно. Я, например, раньше никогда о ней не слышала. Но когда после поражения нашей армии началось переселение на Черно-Белую Бусину, Жемчужина стала одной из первых. Кажется, ее замок находился неподалеку от Нижней Нити. Говорят, что на Желтой Бусине она потеряла своего возлюбленного. После этого она отреклась от своего прежнего имени и взяла псевдоним – Жемчужина.
– Ага. И сразу же очаровала принца Эллмира. – Ехидно вставил Максим.
О необыкновенной любви танцовщицы и главнокомандующего эльфийской армией уже складывались легенды.
– Не говори так. – В шутку нахмурилась Диньзиль. – У них настоящая ЛЮБОВЬ!
– Почти как у нас! – Рассмеялся Фрадов.
Диньзиль радостно присоединилась к его смеху.
– Да-да! – Повторила она. – Совсем как у нас с тобой.
– И когда начнется этот совет? – Вернулся к первоначальной теме Олаф, старательно выдавливающий из себя улыбку.
– Как только прибудут отряды лесных эльфов, троллей и васпанов. Принц Эллмир хочет собрать все силы, чтобы одним ударом покончить с армией захватчиков.
– Как бы это ожидание не сыграло на руку темным эльфам. – Посерьезнев, сказал Максим Олафу. – Мы видели, что их армия не тратит время на пиры и танцы.
Но Бьорнсена интересовало не это.
– Диньзиль, а кто возглавляет армию Лесного Народа? – С замершим сердцем спросил он.
– Феи, конечно. Кажется, объединенные отряды ведут в Карливалл Фея Цветов Гортензия, Фея Коры Бирфисса и Фея Шипов Тризелна.
– О-о-о! – Выдохнул побледневший Олаф…
* * *
Максим и Олаф в очередной раз пытались обучить воздушных десантников приемам боевой рукопашной схватки. Около сорока наиболее способных эльфов и эльфинов сначала внимательно смотрели на то, как это проделывают земляне, а потом старались скопировать увиденное. Люди нещадно заставляли воинов вновь и вновь повторять приемы, доводя их выполнение до автоматизма.
Дилафисса Долифандра почти бегом приблизилась к тренировочной площадке и еще издали прокричала:
