– Очень приятно познакомиться. – Вежливо отчеканил автосекретарь.
– А почему Вы, Учитель, не упомянули Килеану? – Тихо спросил я.
– Потому что Ир меня не видит, не слышит и не ощущает. – Ответила мне за Яманубиса сама Повелительница, быстро перебирая пальцами тонкий браслет на левой руке. – Не забывай, что здесь мой мир – мир техники и приборов, здесь властвуем мы – повелители машин. И незачем какому-то автомату знать о моем прибытии. Из него могут считать информацию даже простейшие спутники-наблюдатели.
– Да, и постарайся больше напрямую не обращаться к ней, – добавил Учитель, – ведь для автосекретаря ее как-бы не существует. Кстати, и ты, Дилл, это учти.
– А с кем мы говорим-то? – Недоуменно повертела головой волшебница. – В зале никого, кроме нас, нет.
– Автосекретарь – это компьютер, управляющий зданием, всеми его устройствами и механизмами. – Начал объяснять Яманубис. – собственно, Ир и есть само здание, или, иными словами, он – вплетенный в жесткие оболочки и силовые поля конструкции искусственный интеллект.
– Благодарю за доброту и заботу, Ир, – слегка склонила голову волшебница, – ты очень мил и любезен.
– Спасибо, Дилл, – отозвался автосекретарь, и мне почудилось, что в механическом голосе зазвучали теплые тона. – Кроме моей хозяйки Ридалины, ни один человек не обращался ко мне, как к равному, как к живому существу.
– Ладно, – махнула рукой Килеана, – будем считать, что обмен любезностями состоялся. У нас слишком мало времени.
– Ир, можем ли мы покинуть приемный зал? – Спросил Яманубис.
– Да, да, конечно, прошу меня извинить, – «забеспокоился» Ир, – вы, наверное, устали и хотите отдохнуть и принять пищу. Подождите, пожалуйста, сейчас я включу стерилизатор.
– Стерилизатор? – Не успели мы с Дилл одновременно задать вопрос, как вдруг нас будто окатило сухой теплой волной. Это было очень странное ощущение – словно меня за несколько мгновений отдраили до кристальной чистоты и снаружи, и внутри. Моя одежда из кожи анакванды вдруг захрустела и заскрипела, как будто только что сшитая, хотя на ней и остались потертости и царапины. Мое тело лишилось не только пота и грязи, покрывавших его, но даже внутри, в желудке, я ощутил необыкновенную легкость и пустоту.
Одновременно со мной стерилизатор очистил и моих спутников. Мне в голову пришло удачное сравнение: если раньше я смотрел на них как будто сквозь пыльное стекло, то теперь наконец-то увидел вообще без преграды. Особенно меня порадовал вид Дилл, чьи короткие пушистые волосы мгновенно завились прелестными кудряшками, а на лице появилось выражение истинного блаженства.
– Стерилизатор! – Презрительно фыркнула Килеана, серебряный комбинезон которой избавился от всех пятен и блестел, словно хорошо отшлифованный кинжал. – Изобретение вечно торопящихся людей. Раз, два – и ты очищен. Ни поэзии бассейнов, ни романтики ароматных ванн, ни расслабления массажа…
– Ну, не у всех же есть вечность позади и вечность впереди, как у вас, бессмертных Повелителей. – Рассудительно изрек Горохор, от которого теперь пахло свежей малиной. – Смертные вынуждены ускорять некоторые процессы, чтобы освободить время для более важных и полезных дел.
Наверное, и кругг Акон послал Килеане какую-то мысль, потому что та, уже готовая вновь сцепиться с драконом, довольно выразительно посмотрела на нашего амебообразного приятеля.
– А теперь прошу вас проследовать в гостиную. – Весьма кстати объявил Ир. – Это третья дверь налево.
Мы покинули приемный зал и оказались на дворе. Вокруг простирался сад, состоящий, казалось, из одних только цветов. Я услышал, как Дилл восторженно ахнула, да и сам, признаться, до глубины души был потрясен пестрым многоцветием растений, собранных, наверное, с тысяч миров. Слева от огромного металлического ангара, из которого мы вышли, начиналась крытая галерея с длинным рядом дверей. Двери вели в небольшой дом, так что казалось, будто все они должны открываться в одну и ту же комнату. Здание походило на дом Яманубиса на Подсолнечной. Но не размером и формой, а общим настроением и духом архитектуры. То же смешение всевозможных стилей и цветов, та же фантастическая несовместимость отдельных деталей и завораживающая красота всего здания в целом.
Дальше, за садом, виднелись редко стоящие небольшие постройки, окруженные садами, лесами, полями. Мне показалось, что весь пейзаж выглядит каким-то искусственным, тщательно сконструированным. Ровные округлые одинаковые холмы, на вершинах которых стояли домики, а подножия тонули в высоких густых зарослях; сами растения, слишком правильные и аккуратные; яркие цветы, словно нарисованные художниками – все свидетельствовало о том, что здесь многие годы работали архитекторыземлепланировщики.
В небесах сияли многочисленные солнца. Оранжевое, красное и золотое – совсем близко, синее, зеленое и желтое – чуть дальше. На фоне этих главных светил другие, более далекие звезды, выглядели бледными полупрозрачными тенями. Кроме солнц, на небе были видны и планеты, причем располагались они так близко друг от друга, что я мог различить на них океаны и континенты, реки и горы, леса и города. Я удивился, как до сих пор планеты не притянулись друг к другу и не столкнулись.
– Вот это и есть Перекресток Измерений. – Торжественно произнес Яманубис, широко разведя руки, как будто обнимая все видимое пространство. – Центр галактики «Шар Фиолкита» во Вселенной «Криа-Кабиста».
– Ни разу здесь не бывала, хотя много слышала об этом месте. – Заметила Килеана, рассматривая в бинокль висящие прямо над нашими головами планеты. – Довольно интересная аномалия, для Срединных Миров, конечно. Ведь и в Хаосе можно создать нечто подобное, правда ненадолго. А Перекресток, как я знаю, существовал еще до Великой Битвы Богов.
– Какая красота, – не переставала восхищаться Дилл. – Смотри, Рен, сколько красок, сколько форм, сколько света! Сколько жизни! А между планетами протянуты серебряные нити, так что все миры связаны в единый организм.
– А я вот не вижу никаких нитей. – Огорченно протянул я. У Килеаны был бинокль, Яманубис и Дилл обладали волшебным зрением, дракон и кругг тоже, наверняка, могли видеть то, чего не видел я, простой человек-болотник с далекой Подсолнечной.
– На, – протянула мне бинокль Килеана, – посмотри вон на ту планету, которая в самом центре системы.
Я с благодарностью принял прибор Повелительницы, прижал его к глазам… и уже не смог оторвать. Передо мной открылось фантастическое, нереальное зрелище нового мира. Бинокль автоматически приспосабливался к моему зрению, так что я мог то смотреть на планету с высоты птичьего полета, то «нырять» вглубь атмосферы и рассматривать прохожих на улицах городов. Вернее, не городов, а одного гигантского мегаполиса, который занимал центральный мир.
Огромные небоскребы, как иглы ежа, торчали во все стороны, и каждый был в сотни раз больше Муравейника на Подсолнечной. Я подумал, что, пожалуй, все жители моей планеты могли бы с комфортом разместиться на двух этажах одного из этих невероятных строений. Между небоскребами располагались кварталы более приземистых зданий, перемежавшиеся стоянками антигравов и аэрокаров, космодромами, многочисленными техническими сооружениями и конструкциями, назначения которых я не мог себе представить.
