Сначала Сергей нацелился на мясо. Мясом он посчитал кубик со стороной сантиметров восемь абсолютно правильной геометрической формы. Все его грани (как, впрочем, и положено кубику) были равны и строго параллельны. Вокруг него в тарелке разместился гарнир из таких же правильных фигур, только поменьше. Это были шарики диаметром в один сантиметр и приблизительно таких же габаритов кубики. Шарики и кубики были разных цветов и выглядели как игрушечные. По-видимому, это были овощи. Сергей запросил столовые принадлежности. Они прибыли также из центра стола. Вилка была необычной. Кроме четырех зубцов, расположенных в верхней плоскости, она имела еще один зубец чуть пониже – напоминала человеческую кисть руки. Сергей взял нож и вилку. Нож выглядел как обычный, но резал, как лазерный скальпель хирурга. Вилка самостоятельно зажимала кусочки еды, когда это требовалось, и отпускала, когда еда попадала в рот. Мясо было вкуснейшим – мягкое, душистое, приготовлено без недостатков. Сергей с наслаждением съел его и «понадкусывал» остальные блюда. Это он сделал не потому, что они были невкусными, а скорее потому, что, наевшись досыта, решил все же перепробовать остальные блюда.
Пустые тарелки и недоеденные блюда он по очереди загрузил на диск в центре, и они благополучно скрылись в недрах «стола-самобранки». Пообедав, Флеров продолжил изучение местных достопримечательностей.
Последняя комната, в которую он зашел, наверняка была гостиной. Она была самой большой. Там располагались огромный диван с подушками и несколько кресел. Перед ними стоял журнальный столик, а дальше на полу лежал толстенный ковер, лохматый и пушистый. На стене висела одна-единственная в доме картина. На этой картине (размерами метр на метр) были изображены в профиль мужчина и женщина. Они нежно соприкасались ладонями, как будто играли в ладушки, и при этом с восхищением смотрели друг другу в глаза. Флеров присел на диван, рассматривая картину. Она ему показалась забавной. Рассмотрев ее внимательно, он понял, что фишкой картины является не милое соприкосновение двух партнеров ладонями. Пикантность проявлялась в том, что, кроме ладошек, они очень трогательно сомкнулись животиками. Эти части тела были органично привлекательны.
«Возможно, животик женщины был несколько круглее, чем положено иметь красавице, заявленной на картине. В таком случае, буду считать ее местной Джокондой, а партнера – уличенным в отцовстве бойфрендом», – пошутил про себя Сергей.
Из гостиной он попал в гараж. Судя по чистоте и порядку, которые там царили, это скорее был не гараж, а комната для машины. Отделка та же, что и в спальне. Ни одной соринки, ни одной пылинки здесь не было видно. В гараже Флеров нашел машину. С виду она была похожа на композицию спортивного автомобиля и автобуса. От автомобиля машина взяла низкую посадку и обтекаемость передней части, а от автобуса, естественно, плоский зад и размеры. Но в отличие от скоростных машин, колеса у нее были маленькие, и на фоне обтекаемого кузова они смотрелись как игрушечные. Как ни странно, материал, из которого была сделана машина, с виду тоже был похож на пластик. Флеров воспользовался кодом, и дверца машины открылась. Сергей подошел ближе и погладил крышу. Она была действительно не из металла.
– Армированный пластик на планете Эдо – обычное дело, мой друг, – сказал приятный мужской голос.
– Кто со мной разговаривает?
– Лифтомобиль, к вашим услугам.
– Это говорит машина, что ли?
– Машина? Пусть будет машина. К вашим услугам, мой друг!
Флеров зашел через дверцу в машину. Внутри салон был очень просторным, гораздо больше, чем казался снаружи. В нем можно было ходить, как в автобусе. Спереди стояли два кресла, а за ними размещались две кушетки, мягкие и, по-видимому, очень многофункциональные. Между ними находился столик, похожий на тот, что располагался в кухне. Флеров уселся в кресло водителя и открыл рот от удивления: ни руля, ни панели приборов не было. Вообще ничего не было, ни одной кнопочки, за исключением двух небольших полусфер, напоминающих глаза и расположенных над лобовым стеклом.
– Очень мило! – сказал он себе. – Меня здесь держат за неразумного ребенка. ЖЖЖЖ… – жужжал он, имитируя шум мотора. Он водил руками, как будто крутит руль. – Пи-и, пи-и… посторонись, – говорил он.
– Осторожно левее, зайчика задавите, – включилась в игру машина.
– Штурман, доложи маршрут, – прокричал Сергей.
– Двести метров левый поворот, затем яма, затем лежачий полицейский…
– Откуда ты знаешь про ямы и полицейских, неужели у вас, так же как и у нас, преобладают «дураки и плохие дороги»?
– У нас нет, а про вас я знаю больше, чем вы сами о себе знаете__Если вы закончили, можем прокатиться.
– Ты хочешь сказать, что эта милашка на колесиках может ездить?
– Ездить может! Но это не главное ее достоинство, впрочем, как и мое, потому что она, в принципе, это я.
– Где ты научился таким литературным оборотам, какую гимназию заканчивал?
– Я в гимназиях не учился.
– Ну ладно, что здесь нажать, чтобы тронуться?
– Дерните себя за ухо и скажите «поехали!».
Флеров усмехнулся и сказал: «Поехали!» Машина покатилась по гаражу. Стена раздвинулась, и машина выкатилась на лужайку. Затем она бесшумно заскользила над поляной и, набирая высоту, взмыла в небо.
– Эй, как тебя зовут? Ты забыл дать мне руль! Я не знаю, как управлять!
– Меня зовут Лифи. Можете смотреть мне в глаза, которые перед вами. Это одни из моих многочисленных датчиков. Управлять вы можете голосом – так же, как вы управляете своей пожилой секретаршей.
– Кто тебе рассказал о моей секретарше? – настороженно спросил Сергей.
– Мне загрузили всю информацию о вас с трех с половиной лет.
– Почему именно с трех с половиной лет?
– Из этических побуждений.
– Не понял?
– Вы перестали писаться в этом возрасте.
– Хорошо. Тогда ответь мне на один очень простенький вопрос: когда у меня появилась первая женщина? – сказал Сергей машине, чтобы проверить, действительно ли она так информирована, и заодно подавить смущение.
– Двадцать шестого июля тысяча девятьсот девяносто девятого года, санаторий «Утес», необъятная Татьяна…
– Всё! Стоп! Больше ни слова! Верю! Дальше не надо!… Ладно, полетели туда.
Он показал рукой направление полета, и машина бесшумно его приняла к исполнению.
– Послушай, Лифи. Что можно увидеть в твои окна? Одни облака? Как бы мне взглянуть на землю, то есть на Эдо?
– Нет ничего проще.
Пол перед Сергеем помутнел, а затем стал прозрачным как стекло. Он увидел поверхность Эдо с высоты полета современного самолета. Там было всё, что бывает на поверхности – поля, леса, реки, но, пожалуй, кроме дорог и сооружений. Там не было ни одного домика, ни одного мостика, ни одного предмета, связанного с деятельностью человека.
