— Рябой, иди в машину, — крикнул с водительского места Жорик.
— А ты мне не указ! — ответил Рябой.
В джипе коротко пропиликало, и чуть хриплый голос брезгливо осведомился:
— Что там у вас делается?
— Парень просит, чтоб Рябой отошёл от его женщины, — доложил пассажир Жорика.
— Он меня слышит? — спросил голос.
— Кто?
— Рябой меня слышит?
— Да слышу я! — крикнул Рябой и пошёл к "Москвичу".
— Рябой, делай, что велит Бондаренко, — распорядился голос, но Рябой уже сел в машину и громко хлопнул дверцей.
— Теперь всё в порядке? — спросил Бондаренко у Леонида.
— Да, — сказал Леонид. — Спасибо.
И он направился к чёрному "Мерседесу", замершему в пяти метрах позади "восьмёрки". Когда он подошёл, заднее стекло опустилось, из салона дохнуло холодом:
— Присаживайся, — хрипло предложил незнакомец в строгой пиджачной тройке, кивая на противоположную дверь.
— Спасибо, я лучше тут, на солнышке, — ответил Леонид.
— А что так?
— Боюсь простудиться, — отрезал Леонид, а потом подумал, что ничего плохого ему пока не сделали, и хамить, вроде бы, не с чего. — Чеснока объелся, — пояснил он. — Мне, пока, лучше так, на расстоянии.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами незнакомец. — Обращаться ко мне будешь Захар. На вопросы отвечай быстро и коротко. Я понятно излагаю свои требования?
— Вполне, — кивнул Леонид.
— Отлично. Вопрос первый: как зовут?
— Леонид.
— Неплохо, — одобрительно кивнул Захар. — Имя девушки, фамилия, в каких вы отношениях?
— Жена, Кристина, Иванковы мы…
— Какие у вас дела с Кусинским?
— Никаких!
— Что делали у него на территории?
— Он задержал мою жену. И мне приказали за ней приехать.
— И?
— Я приехал, мы стояли на солнцепёке. Он спросил, кто мы такие и чем занимаемся. Я ответил. Потом мы собрали свои вещи и уехали.
Захар из внутреннего кармана пиджака вынул пачку сигарет.
— Куришь? — спросил он.
— Нет.
— Молодец, — Захар сделал несколько затяжек и вернулся к прерванному разговору. — И кто же вы такие, и чем занимаетесь?
Леонид покачал головой: рутинное поручение исполкома оборачивалось кошмарной стороной.
— У нас предписание от управления земельных ресурсов Герасимова Алексея Викторовича. Маркшейдерская съёмка сильно пересечённой местности: склоны, овраги, катакомбы, заброшенный недострой… всё что угодно. Если результаты нашей новой методики им понравятся, обещали озолотить и обеспечить работой.
— Озолотить? — ухмыльнулся Захар. — А что за методика?
— Мы делаем отряды самоходных аппаратов, которые непрерывно позиционируют себя по отношению к другим аппаратам. Плюс результаты сканирования ультразвуком окружающей местности. В результате получается точная пространственная модель поверхности, по которой они движутся.
— Роботы? — нахмурился Захар, и Леонид сжался, понимая, что этому человеку известно о двух трупах в катакомбах и разбросанных вокруг тел обломках самоходки.
Но Захар спросил не о покойниках.
— И что же не понравилось Кусинскому?
— Что мы проводили испытания вблизи его полей. Боится за свой рапс. У него через две недели уборка. Опасается пожара.
Захар засмеялся.
Он засмеялся неожиданно и зло. Было слышно, как в машине несколько человек поддержали его смех, но юмор был очень далёк от Леонида. Он и не пытался понять. И не улыбнулся даже из вежливости. Просто стоял и ждал, когда сильные и удачливые в должной мере выразят свою радость и перейдут наконец к делу.
— Не парься, — сказал Захар отсмеявшись. — Просто представил себе, как запылают его плантации конопли, а ветер понесёт облака дури на посёлок. — Захар кивнул на указатель "Искин". — Представляешь, сколько народу за раз "подсядет"? Вот это бизнес!
— Почему конопли? — удивился Леонид. — У него там рапс растёт. Он сам так сказал.
— Ну, да, рапс… вперемешку с коноплёй. А чтоб один сорняк другого не давил, мы ему даже оптимальное соотношение подобрали: один к трём. И сорта специальные вывели: конопля пониже, рапс повыше, с примерно одинаковым вегетативным периодом. Перестраховщик! Кому это надо: присматриваться, что там, в десяти метрах от края поля делается?
— Он говорил, что из рапса дизтопливо гонит. Показывал экстракторы, сепараторы…
— "Говорил…" — передразнил Захар. — Работа у него такая, говорить. Главный "говорун" фермерского кодла "Крестьянский кайф". А ещё, наверняка, свою депутатскую программу спел. О том, что анашу нужно свободно в аптеках продавать. Угадал?
— Было, — кивнул Леонид. — И как-то складно…
— Разумеется, "складно", — улыбнулся Захар. — И "нужно". Тогда при отлаженной схеме, Кусинский на следующий год всю коноплю в стране под себя возьмёт. И рапсовое прикрытие ему будет до задницы. И на севооборот ему плевать: эта зараза растёт на чём угодно и после чего угодно. А в катакомбах что ты делал, Лёня?
Переход от мирной аграрной беседы к допросу был столь стремителен, что Леонид растерялся.
— То же самое, — стараясь казаться спокойным, ответил он. — Кибермаркшейдер, апробация, у меня и направление от облисполкома есть, в машине. Могу принести, показать.
— Конечно, — кивнул Захар. — Принеси. И жену успокой. Всё в порядке, птенчики. Не за вами охота…
Леонид под равнодушными взглядами бойцов вернулся к "восьмёрке".
— Куда мы предписание положили? — спросил он у Кристины.
— Здесь, сейчас, — она схватилась за сумку ноута. — Я нарочно сюда спрятала, чтоб не потерять. А что им от нас нужно?
— На кой ляд мы им сдались? — уверенно сказал Леонид. — Мы же никто, Тинка! Босота. Пыль под ногами. Они Кусинского пасут. Оказывается, он наркодепутат. И все поля, что мы видели, наполовину коноплёй засеяны. Вот он и боится пожара. Сиди спокойно, малышка. Сейчас разберёмся и уедем.
Он вернулся к Мерседесу и отдал предписание.
Захар внимательно прочёл документ, потом несколько минут разглядывал карту предлагаемой к апробации местности.
— Кто такой Герасимов?
"Началось!" — обречённо подумал Леонид.
— Почём я знаю? Человек из кабинета.
— Но связь с ним есть?
— А как же… он сам мне полтора часа назад звонил.
— И что сказал?
— Ничего не сказал. Связи не было. Я же внизу был, в катакомбах.
