Вахтенный уважительно поздоровался и добавил:
— Капитан Йенсен ждёт вас.
— Спасибо, Роман, я позже зайду.
— Грузовладелец на борту…
Алекс замер, с шумом выдохнул и отвернулся от вахтенного. Вцепившись в поручень, он обратил лицо к ночной панораме порта, но ничего не видел. "Никаких сомнений! — напомнил он себе. — Решение принято. Я не отступлюсь"! Он оторвался от поручня, скользнул мимо вахтенного в коридор и уже через минуту стучался в каюту капитана.
В первое мгновение Эрик Штурм воспринимался сплошным сгустком недовольства:
— В условиях фрахта оговорено отсутствие посторонних.
— На судне нет посторонних, — сухо ответил капитан. — Перед вами Александр Кофман, представитель судовладельца.
Эрик хотел что-то добавить, но раздумал, сказал не значащее:
— Приятно познакомиться.
Алекс вцепился в протянутую руку и крепко её пожал.
— Я восхищаюсь вами! — вырвалось у него.
Эрик, не делая попытки освободиться, спокойно ответил:
— А я обещаю, что буду вежливым, пока ваше общество не покажется навязчивым…
Алекс покраснел; заметив, что всё ещё держит руку Эрика, отпустил её и смутился ещё больше.
— У меня к вам предложение, — сказал Алекс и ужаснулся своей решительности.
— Вот как?
— Да, сэр, — Алекс вдруг почувствовал в своём голосе силу. — Как представитель судовладельца, я уполномочен вносить любые изменения в условия фрахта. Предлагаю сделку: вы оплатите фрахт ответами на все вопросы, которые я вам задам до момента, пока вы не покинете борт судна в порту выгрузки.
Капитан Йенсен еле слышно застонал и вышел из-за стола. Эрик с удивлением смотрел на Алекса:
— Вы шутите?
— Ничуть. Вы соглашаетесь, утром я передам вам копию своей доверенности. Мы обсудим детали, напечатаем дополнительные условия к фрахту, подпишем и приступим к исполнению сделки.
Эрик перевёл взгляд на капитана. Тот пожал плечами и отвернулся к иллюминатору.
— Прежде чем согласиться, хотелось бы узнать причину вашей любознательности.
— Это просто. За вашим полётом следила вся цивилизованная часть человечества. Примерно, пять миллиардов человек. Когда произошла авария, в вашей смерти не сомневался ни один из нас. Вас ещё видели и слышали, но все знали наверняка, что вы — покойник. Тем не менее, вы выжили. Вы утёрли нам нос! Вы — гений! Как это у вас получилось?
— Но пресса весьма тщательно осветила подробности тех событий, — напомнил Эрик. — Мне бы не хотелось, чтобы к концу рейса вы испытывали разочарование. Газеты, журналы…
— Я прочёл отчёты обо всех ваших интервью и пресс-конференциях. В публикациях много противоречий.
— Я не принимал участия в составлении этих отчётов!
— Вы согласны? — не отступал Алекс.
— Почему нет? — удивился Эрик. — Деньги — есть деньги! Когда начинаем?
— С утра уладим формальности, а после обеда начнём.
— Других предложений нет? — усмехнулся Эрик.
— Нет.
— Тогда прошу прощения, господа, путь к вам был не близким. Когда у вас завтрак, капитан?
— В семь тридцать, — ответил Йенсен, поворачиваясь к ним.
— Вы решили, когда отходим?
— Через несколько часов подойдёт топливозаправщик, значит к четырём утра, надеюсь, отдадим швартовы.
— Спокойной ночи.
Эрик вышел.
Не зная, что сказать, Алекс смотрел мимо плеча Йенсена в чёрный иллюминатор.
— Баловство это, Алекс, — проворчал капитан. — Ты так никогда не станешь взрослым. Отец будет недоволен…
— Дядя Жос, этот человек — гений!
— Этот человек — неудачник. Алекс, подумай: объективная оценка жизни человека — это его собственность. У этого парня ничего нет. Вся его жизнь заканчивается гигантским нулём. У него нет ничего такого, что можно было бы потрогать руками и сказать: вот оно — материальное воплощение его усилий.
— Он жил среди звёзд!
— Местожительство в этих вопросах не имеет значения.
Алексу вдруг стало всё равно. Он подошёл к столу и стал рассеянно перебирать разложенные на нём бумаги.
— Что у него за груз?
— Двадцать пять контейнеров со свинцом по тридцать тонн каждый, — капитан Йенсен не спеша сортировал документы. — Фрахт, страховка груза, таможенные декларации…
— Габариты?
— Цилиндры, примерно три четверти на шесть метров.
— Всего-то? Это при ширине нашего трюма… четыре контейнера придётся положить вторым рядом… — но тут внимание Алекса привлекла смятая радиограмма. — А это ещё что такое?
Йенсен глянул ему в руки и ответил:
— Координаты затонувших контейнеров. Будем идти по краю циклона и, если ничего не изменится, доберёмся за сутки.
— Как же мы их в море поднимем на борт? Это же тридцать тонн!
— В точке встречи уже ждёт аварийно-спасательное судно, и на подходе плавкран. Контейнеры они уже собрали…
— Это удовольствие станет ему в копеечку.
— Ну, положим, ты уже ему немного сэкономил, — не удержался Йенсен.
Но Алекс не обратил на колкость внимания:
— А если потом окажется, что свинец является собственностью США, и судно арестуют вместе с незаконным грузом?
— Неплохо, сынок, неплохо. — Йенсен пододвинул к нему очередной документ: — Нотариально заверенная копия протокола заседания сенатской комиссии через два года после его возвращения. Они подарили ему эти контейнеры.
— Подарили? — изумился Алекс. — Зачем они ему?
— А ты спроси, — усмехнулся капитан. — Поглядим, соответствует ли ответ на этот вопрос стоимости фрахта…
* * *
С формальностями они и в правду провозились до обеда. Когда уже казалось, что все вопросы решены, вспомнилось, что Штурм фрахт уже оплатил, и Алексу пришлось выписывать чек. Но поверенный Штурма в Лозанне отказался принимать чек по факсу. Какое-то время казалось, что ничего не получится, но тут Эрик согласился на вексель, и сразу всё как-то наладилось.
Уже после обеда они вернулись в судовой офис. Алекс положил на стол диктофон, листы бумаги и несколько карандашей. Эрик задумчиво следил за его приготовлениями:
— Ты так готовишься, будто от этого зависит чья-то жизнь.
— "Никогда нельзя точно сказать, что из того, что содержится в вашей голове, спасёт вам жизнь. Но то, что однажды вопрос жизни и смерти будет решаться тем, что ваша голова содержит, можно сказать абсолютно точно", — процитировал Алекс. — Ваши слова?
