— А у вас есть шапка с орлиными перьями?
— Нет, такие уборы носят другие индейцы. Может, и у нас когда-то были похожие. Например, в древности на шапках у майя иногда красовались головы животных.
— А у вас бывают видения?
— Видения? Нет, не бывают, — сказал я. — Извини.
— Жаль, — вздохнул он.
— Да, жаль.
— А вы играете в «Нео-Тео»?
— Конечно. Обожаю «Нео-Тео». — Мой большой палец зудел от желания раскрыть телефон, но я приказал ему не шевелиться.
— Ну и на каком вы уровне? — спросил он.
— На тридцать втором.
Он шмыгнул носом.
— Я на семнадцатом.
— Ух ты, — сказал я. — Слушай, а разве не твоя мама сделала «Нео-Тео»?
— Ага, — сказал он. — А какие у вас есть аватары?
— Только попугай Домашняя Кровь.
Он снова захлюпал носом.
— А хотите поискать нефрит в каньонах?
— Ну, я не так хорошо играю…
— Я вас подтяну на мой уровень.
— Понимаешь…
— Нет, Джед сейчас не хочет играть, — сказала Марена.
— Может, поиграем попозже? — предложил я Максу.
— Когда? — спросил он.
— Там посмотрим, — поставила точку Марена.
— Ненавижу я это «там посмотрим», — буркнул он.
— Если ты поднимешься еще на один уровень, то сможешь объяснить Джеду получше, когда у него будет время, — пояснила миссис Парк.
Он обиженно вздохнул, надел наушники, опустил очки на глаза, и его пальцы в перчатках-манипуляторах зашевелились. Время от времени он выдувал изо рта воздух в ту или иную сторону — включал функцию духового ружья. Хорошо хоть не плевался.
— Вы наверняка думаете, что я делаю из мухи слона, — сказала Марена.
— Нет…
— Поймите мои материнские переживания. Мы выехали из города в понедельник и теперь все еще близко от него, так что… это… у меня как будто в кровь постоянно поступает гормон «защита молодняка». Любой, кто подойдет к моей норе и подозрительно посмотрит на моих детенышей, получит удар бивнем в сонную артерию.
— Я думаю, вы правильно решили, — сказал я.
Что за наивняк, честное слово.
Она переключилась на местный канал. На экране возник снимок — клумба с изображением физиономии Микки в Диснейуорлде.
— Звук, — велела она.
— …Анна-Мария Гарсия-Маккарти плела… вела репортаж в прямом эфире из Уинтер-Хейвен, — продолжала диктор. — Слушайте новости в шесть. Рон?
— Да, Анна-Мария, отлично, — раздался голос Рона. — Спасибо, что остаетесь с нами. Мы будем с нетерпением ждать шести часов. Вас приветствует Рон Зугема из Орландо. — Он помолчал. — Официальные представители Орландо-Парк-Дистрикт сообщают, что более пяти сотен посетителей парка попали в больницу — судя по всему, в результате пищевого отравления неизвестными токсинами. Как стало известно, восемь пациентов умерли.
У меня в районе желудка разлилось слабое и почти ностальгическое ощущение страха: этот старый друг не то чтобы постучался в дверь, а, скажем так, отправил эсэмэску, дал знать, что, возможно, когда-нибудь вернется.
— Поступило также сообщение о нескольких погибших в результате несчастного случая, но это пока не подтверждено. В настоящее время жителей города и приезжих просят воздержаться от посещения парковой зоны и не препятствовать движению машин скорой помощи. Итак…
Марена посмотрела на меня. Выражение ее лица означало: события развиваются не очень благоприятно.
Да, не очень. Я взглянул на нее. На самом деле…
Она снова перевела взгляд на дорогу. Контакт прервался. Ее стиль вождения казался мне довольно небрежным, она словно надеялась, что ремни безопасности, подушки и всякие новомодные штучки ее спасут. Но я ничего ей не сказал.
— Говорит Рон Зугема, — продолжал ведущий. — Я слушаю вас, Кристин.
— Спасибо, Рон, — заулыбалась голова блондинки. — Похоже, там складывается трагическая ситуация. Привет всем. Сейчас здесь, в телевизионной студии Дабл’ю-эс-ви-эн пятнадцать часов сорок две минуты. Я Кристин Кальвалдос. Опять наступило время зимнего сумасшествия для футбольных болельщиков…
Марена выключила экран.
— Что вы об этом думаете? — спросила она.
— Точно не скажу, — ответил я. — Но не похоже на крупное… конечно, когда люди погибают, всегда…
— Я знаю, — перебила она. — Всякое случается.
— Да.
— И если это ерунда, то извините, что вытащила вас.
— Да нет, ничего, — промямлил я. — Люблю гонять в машине. Пассажиром.
— Мне нужно сделать пару звонков.
— Хорошо. — Я тоже вставил в ухо наушник.
Что я, хуже ее? Принялся звонить и отправлять мыло разным друзьям. Выяснилось, что их у меня всего ничего. Я стал названивать в районные администрации, воскресные школы и другие подобные заведения. Почти никого не было на месте. Я не знал, что сказать, а потому предупреждал об осторожности и обещал перезвонить. Одновременно я мучил телефон в поисках новостей.
Интернет тормозил, и многие сайты выдавали ошибку 404.
[201]
Наконец я нашел группу, называвшуюся «Том-Том-клуб», неофициальную и чуть ли не подпольную новостную службу — из тех, что первыми появляются на месте происшествия и с удовольствием копаются во всяком дерьме. Они пользуются популярностью у либертарианцев, озлобленных ветеранов, высоколобых конспирологов и участников движений типа «За легализацию всего». Короче, сидят несколько стареющих хакеров, снимают информацию с полицейских и военных каналов связи, выбирают сенсации и выводят для просмотра почти в реальном времени с собственными мгновенными комментариями. Так вот, по слухам, каковы бы ни были истинные причины трагедии в парке, умерло гораздо больше людей, чем об этом сообщалось. Реанимационные отделения городской больницы Орландо и госпиталя «Винтер-парк-мемориал» переполняли пострадавшие. Еще в Киссими случился пожар — вероятно, подожгли хулиганы. И вроде бы кто-то пытался выйти из парка, но охрана не выпускала.
— Ладно, перезвоните мне. — Марена вынула наушник и потерла ухо. — Говорят, проблемы только в округе Орандж, — обратилась она ко мне. — Лучше всего сейчас двигаться на юг.
Я пробормотал что-то невнятное: да, мол, именно так.
— Джип, покажи дорожные скорости по Майами, — приказала миссис Парк.
По экрану ветрового стекла побежали строки, утверждавшие, что скорости в среднем упали в два раза. Я перевел взгляд на Марену, но она смотрела на дорогу. Сбоку она казалась не такой привлекательной и более величественной. Машина съехала на девяносто первую магистраль, вклинившись перед огромным домом на колесах «виннебаго».
[202]
На высоте меньше двух тысяч футов с воем пронесся странного вида самолет. Макс заерзал под своим ремнем безопасности.
