— Тогда мне показалось это очень привлекательным.
— Надеюсь, это решение теперь преследует тебя в страшных снах!
На самом деле эти слова Энтони преследовали Уоррена по дороге в отель. Действительно, почему он принял такое решение? Это было на него совершенно не похоже и удивило всех его братьев. Он принял его через несколько минут после признания Эми. Он не знал, верить ей или нет.
Уоррен все еще раздумывал об этом, проходя по холлу гостиницы, и тут вдруг лицом к лицу столкнулся с Чан Ятсеном, тем самым властителем Кантона, которого последний раз видел несколько месяцев назад в игорном клубе и который тогда так стремился уничтожить его и Клинтона. Чан в Лондоне? Невероятно, но он здесь. И одет в традиционные шелковые одежды китайского мандарина, которые он всегда носит, отправляясь в путешествие.
Внезапно Чан тоже узнал его и машинально потянулся к мечу, который обычно висел на поясе. К счастью, его там не оказалось, ибо мечом капитан Андерсон владел, мягко говоря, неважно. Убедившись, что телохранители Чана были на положенном месте, Уоррен быстро принял решение покинуть поле боя и срочно сменить отель. Он может отправить потом посыльного забрать вещи и оплатить счет. Сам он ни за что на свете не вернется к Элбани, пока там этот сумасшедший.
Господи, он до сих пор не может прийти в себя оттого, что Чан в Лондоне! Этот могущественный владыка ненавидит иностранцев, открыто их презирает, только выгодные сделки заставляют его иметь с ними дело. Почему же он здесь, в совершенно чуждой ему обстановке, почему покинул он тот уголок земли, где его власть безгранична? Его могла привлечь либо баснословная выгода, либо что-нибудь личное. И в душе Уоррена зародилось неприятное подозрение, что Лондон обязан чести принимать у себя Чана именно его скромной особе, вернее, тому, что когда-то они с Клинтоном умудрились вывезти ту проклятую древнюю вазу из Кантона.
Чан в тот вечер за игрой назвал ее фамильной реликвией и поставил против корабля Уоррена и его груза. Вероятнее всего, он и пришел тогда в клуб, так как охотился за «Нереусом». Для этого были две причины. Во-первых, Чан хотел обзавестись собственным торговым флотом и не иметь больше дела с иностранцами, а во-вторых, особую неприязнь китаец испытывал к Андерсону за то, что тот никогда не выказывал ему особого почтения.
Однако Чан проиграл вазу, и, если бы Уоррен не был так пьян в тот вечер, он бы нашел весьма странным, что Чан нисколько не опечален потерей. Естественно, китаец был убежден, что ваза скоро вернется к нему обратно, да еще с головой Уоррена. Вопреки ожиданиям Чан не получил ничего, а Уоррена и Клинтона спасли их корабельные команды, придя на выручку в ту ночь в доках. В результате братья обрели могущественного врага, который и положил конец их весьма успешной торговле на Востоке.
Ни Уоррен, ни Клинтон, правда, ничуть об этом не переживали, так как рейсы эти были очень долгими и утомительными. Нельзя сказать, чтобы Уоррену нравилась новая линия на Лондон, — горечь войны трудно стиралась из памяти, да и на щеке остался след от английской сабли, но в Лондоне жила Джорджина, и это все решило.
Зачем он только вызвался остаться в Англии! Теперь, кроме его любезных родственников, здесь еще и его заклятый враг. Его зять сказал бы: «Тысяча чертей!»
Глава 27
Эми не находила себе места. Прошла уже неделя с того времени, как она видела Уоррена на балу. Она была абсолютно уверена, что он не сможет не прийти. Но он и носу не показывал. Ни дядя Джеймс, ни Джорджина не заговаривали о нем. Оба как сговорились, спокойно занимаясь своими делами, как будто совершенно не волнуясь о ее решении завоевать Уоррена. Ее держали в полном неведении. А что, если Уоррен давно переменил свои планы и уехал из Англии?
Эта страшная мысль как будто подкинула ее в кресле, и она побежала прямо к сестре Уоррена с расспросами. Где он, что с ним, не уехал ли? Джорджину она застала в гостиной: та проверяла счета. Теперь она почти полностью встала на ноги что еще больше тревожило Эми, ибо девушка была вновь предоставлена самой себе. Джорджина отложила перо и спокойно спросила:
— Ты об Уоррене? — Эми только кивнула. — Глупый вопрос с моей стороны.
— Нет.
— Уоррен здесь, но он завален делами, поскольку нанимает людей в контору и обучает их. Это звучало вполне правдоподобно.
— Работает? Ничего больше?
— А ты что подумала?
— Он меня избегает.
— Прошу прощения, — сказала Джорджина, — и это не исключено.
— Ты что-нибудь о нем знаешь?
— Он регулярно посылает мне записки.
Джорджина с удовольствием сказала бы ей больше, как-то утешила. Но этот негодяй, ее братец, избегал в конце концов и свою собственную сестру. Сейчас Джорджина ни на минуту не сомневалась, что Эми — прекрасная партия для брата, хотя ни за какие блага она не призналась бы в этом Джеймсу. Ему бы вряд ли это понравилось. Он даже предупредил ее, что если она станет помогать Эми, то их развод неминуем. Правда, Джордж в это совершенно не верила, но попытки Джеймса запугать жену уже о многом говорили. Джорджина поняла, что не стоит заходить так далеко и испытывать его терпение. Она решила ничего не предпринимать. Придется Эми бороться в одиночку, но Джорджина будет молиться за нее.
— А где, кстати, находится новая контора «Скайларка»? — неожиданно спросила Эми.
— Где-то в доках, но даже не думай ее разыскивать. Это небезопасно.
У Эми не было никакого желания встречаться с Уорреном в деловой обстановке в окружении глазеющих служащих. Но ответ Джорджины натолкнул ее на другую мысль. Та, однако, заметила задумчивость Эми и подчеркнула:
— Не вздумай туда идти.
— Я и не пойду.
— Обещаешь?
— Безусловно.
Эми ни за что не стала бы обещать не разыскивать Уоррена в другом месте. Этим местом могла быть только гостиница. Больше она не знала, где его искать. К счастью, здесь не было никакого риска. Не сравнить с поездкой в «Гончую и преисподнюю». Уоррен остановился в фешенебельном отеле в респектабельной части города. Эми несколько раз там обедала с матерью. Конечно, Эми никогда не бывала там одна, тем более вечером, но днем она не могла его там застать; и все-таки в этом не было ничего вызывающего. Самая большая трудность для нее — это незаметно выйти из дому и благополучно вернуться обратно, особенно сейчас, когда Джорджина уже не заперта в своей спальне. Пожалуй, существовало еще одно затруднение Она не могла вспомнить номер его комнаты. Дрю упомянул его в тот вечер, когда они приходили ужинать, поддразнивая Бойда за то, что тот не помнит номера, где остановился. У всех Андерсонов были номера на третьем этаже. Если она не сумеет припомнить до того момента, как доберется в отель, ей придется стучать во все двери подряд. И речи не может быть о том, чтобы спросить у портье. В противном случае ее невинная шалость грозит превратиться в грандиозный скандал.
