– Здешний климат на вас хорошо действует.
Макс тоже улыбнулся и протянул руку. Слон звонко припечатал свою ладонь к ладони Макса. У него было прекрасное настроение.
– Потому что это климат молодости! Если бы за деньги можно было купить омолаживающий эликсир, я бы полюбил деньги!
– Все в порядке? – спросил Карданов. Веретнев приблизил лицо почти вплотную к лицу Макса и доверительно сказал по-русски:
– Все просто зашибись! Я снова чувствую, как играет кровь! Идем, наш друг уже, наверное, заждался. Он ведь ко всей этой шпионской тягомотине не привык!
До Макса донесся слабый запах спиртного.
– Давайте на контрольный круг.
Они разделились, обошли квартал с противоположных сторон, встретились лицом к лицу, разминулись и снова разошлись. Этот нехитрый метод позволял проконтролировать всю обстановку вокруг и почти на сто процентов позволял выявить слежку.
– Да ерунда все это, Макс, – сказал Веретнев, когда они снова встретились.
– Игра в конспирацию, контрнаблюдение, крестики-нолики – это не больше чем дань прошлому. В мое время на весь Лондон русских было сорок четыре человека: посольство, торгпредство, Аэрофлот, Морфлот, журналисты да четыре дамочки, вышедшие за англичан... Несколько раз в год прибывали тургруппы по профсоюзной или партийной линии – абы кого тогда на Запад не пускали... Вот и все! Каждый на учете – и у нас, и у МИ-5...
Алексей Иванович оглянулся на длинноногую девушку в обтягивающих джинсах и молодцевато сбил набекрень шляпу. Действительно, сырой лондонский воздух действовал на него благотворно.
– А сейчас... Вот мы с Володькой прогулялись тут вчера и чуть не ошалели: наших здесь как собак нерезаных! Целый квартал заселили, мы своими глазами видели. Там одни русские живут, причем между собой по-русски разговаривают... В некоторых ювелирных магазинах даже ценники на русском дублируются – для наших богачиков. А сколько по Даунинг-стрит совков шастает?
Веретнев покачал головой, втягивая воздух через потухшую трубку.
– Я тебе вот что скажу: сейчас никакая «наружка» за всеми за ними не угонится.
– Может, и так, – сказал Макс. – Только англичане почему-то не особо от этого страдают. Все эти «новые русские», которые здесь околачиваются, тратят деньги, платят налоги в английскую казну – они кормят и поят английскую контрразведку. А та, в свою очередь, закупает новейшие станции слежения, радиоаппаратуру... и вербует обширную агентуру среди тех же «новых русских». Так что совсем необязательно приставлять «хвост» к каждому туристу.
Веретнев промолчал. Остановился, попробовал раскурить новенькой зипповской зажигалкой трубку – табак не занимался. Подполковник беззвучно, одними губами, ругнулся по-русски и спрятал трубку в карман.
– На старости лет к новому привыкать трудно, – буркнул Алексей Иванович, и Макс не понял, что именно он имеет в виду.
– Нам сюда! – Слон направился к ресторанчику «Скоттиш Рейк», «Шотландский распутник».
– Однако! Вы живете на широкую ногу! – неодобрительно сказал Макс.
– Ерунда! Я угощу вас одним блюдом – пальчики оближете! И очень дешево.
– И выбираете не самые удачные явки...
В дверь «Распутника» завалилась компания подвыпивших бритоголовых парней. Затасканные джинсы, короткие кожаные куртки, тяжелые ботинки.
– Подумаешь! Их всего четверо!
В небольшом зале, стилизованном под древнее шотландское жилище, было уютно: горел камин, отбрасывая пляшущие блики на грубую каменную кладку стен и толстые потолочные балки, тут и там висели жесткие шкуры, таращили стеклянные глаза кабаньи и медвежьи головы. Грубые деревянные столы, тяжелые, нарочито топорные табуретки.
У камина дородный мужчина в пиджаке и клетчатой юбке заунывно играл на волынке. Галстук у него был в тон юбке, на уровне причинного места висела полукруглая, совершенно дамская сумочка.
Спец в грубом, под горло, черном свитере и джинсах сидел у окна лицом к двери. Перед ним стояла наполовину пустая кружка с пивом. Он, прищурясь, рассматривал устраивающихся в противоположном углу бритоголовых и не сразу заметил друзей. Но и когда заметил, особых эмоций не выразил.
– Здравствуй, Макс, – по-русски сказал он. – Где вы шляетесь столько времени? Садитесь скорее, у меня уже живот сводит!
Немедленно подошел официант – молодой парень тоже в шотландской юбке. Между юбкой и гольфами проглядывали волосатые ноги.
Не заглядывая в меню, Веретнев бойко сделал заказ, Макс не понял, какое блюдо выбрано, но, услышав про бутылку двенадцатилетнего «Chivas regal», не поверил своим ушам. Еще больше удивился официант.
– Бутылку? – повторил он. Сквозь профессиональную обезличенность на остром лице проступило выражение истинного британца, не привыкшего, чтобы виски пили такими дозами.
Веретнев развел руками.
– Это для начала. Под хаггис приходилось выпивать и ведро!
Официант понимающе улыбнулся, давая понять, что оценил шутку.
– Что такое хаггис? – спросил Макс, когда официант отошел.
– Бараний желудок, сваренный с кашей и требухой, – оживленно пояснил Алексей Иванович. – Я же обещал, что угощу необычным блюдом!
– Откуда ты наизусть знаешь меню? – вмешался Спец.
– Шесть лет я встречался здесь с агентами, – скромно сообщил Веретнев. – А в Англии очень ценят стабильность: за какие-то тридцать лет меню измениться не может!
И тут же перешел к делу.
– Джонсон живет в пригороде, круг общения крайне ограничен, гостей не принимает, во всяком случае, за неделю наблюдения... По вторникам и четвергам бывает в Сити, несколько раз посещал министерство финансов. К наблюдению привлекались посольские ребята, им можно верить процентов на восемьдесят. Макс хмыкнул.
– Не очень высокая оценка бывших коллег. Слон пожал плечами.
– Другая формация. Они привыкли, что бумага все терпит. Ни плотного контроля, ни строгого спроса. Мы работали по-другому.
– Вот как? – Карданов по возрасту мог принадлежать только к другому, не умеющему работать поколению разведчиков.
– Конечно. – Веретнев не заметил сарказма. – Этих, нынешних, не заставишь закладывать тайник с оружием...
– Нашли?
– С большим трудом. Ландшафт сильно изменился, думал – весь лес перекопаем. Робин-гудовский дуб помог – ему лет пятьсот, а на фоне пяти столетий изменения незаметны...
– Робин-гудовский рос в другом лесу, – поправил Макс.
– Не будь занудой. Главное – откопали. Машинки немецкие, еще времен войны, ни по одной картотеке не проходят.
Карданов осмотрелся по сторонам. Народу прибавлялось, волынка заиграла веселей, бритоголовые начали петь песни. Немолодая пара села за соседний столик, женщина пристально рассматривала Веретнева.
