Благодаря поисковой системе «Google» нам удалось узнать, что Мариэтта О'Коннел — гражданка Ирландии и рукоположена в сан так называемой Латинской Тридентской церкви, ирландской группировкой, отколовшейся от испанской церкви Пальмар де Тройя, которая — очередное спасибо тебе, о великий «Google»! — являет собой ответвление апокалипсического толка от мощного древа католицизма.
Главой пальмариан был «епископ» Клименте Гомес, который после смерти папы Павла VI провозгласил себя папой Григорием XVII святой пальмарианской церкви. Гомес, снискавший себе сомнительную славу гейскими наклонностями и проблемами с алкоголем, был известен в Севилье под кличкой Эль Вольтио. В деревне Пальмар де Тройя он перед образом Девы Марии положил начало новому религиозному культу. Гомесу принадлежит пальмарианский катехизис, в котором помимо прочего сказано, что где-то в глубинах космоса находятся планета Мария — родина Илии, Моисея и святого Иоанна, которой еще не достиг человеческий грех. В опусе Гомеса также утверждалось, что в космосе существует и планета Антихриста, на которой невозможно обрести спасение и где демоны из четвертого измерения готовят новый Армагеддон. В 1976 году Гомес попал в автокатастрофу, в результате которой потерял зрение. Чуть позже он объявил, что Дева Мария исцелит его, однако до самой его смерти она отказывалась совершить это чудо.
О'Коннел появилась в Соединенных Штатах в конце восьмидесятых годов или начале девяностых. В номере «Сан-Хосе меркьюри ньюс» от 1992 года утверждалось, что она успешно изгнала демона из юной девушки, одержимой Ангелочком, а затем повторила свой успех еще несколько раз на территории других штатов. Она спасла от Ангелочка двух других девушек, а также освободила несколько людей от Короля Пиратов и Художника.
После 1999 года она исчезла из поля зрения или, по крайней мере, из поля зрения прессы и пользователей Интернета. Мы с Лью, как ни старались, нигде не смогли найти ее телефона или электронного адреса. Ее последнее местопребывание удалось обнаружить лишь в альманахе филадельфийского Клуба любителей психологи имени К. Юнга за 1998 год. В нем она значилась как Мариэтта О'Коннел из Гармония-Лейк, штат Нью-Йорк.
Именно тогда я наткнулся на телефонный номер этого мотеля. После неудачного разговора со старой дамой-консьержкой я сообщил брату, что мне непременно нужно отыскать Мариэтту О'Коннел. Лью выразительно посмотрел на меня, покачал головой и отправился спать. К Амре. Через десять минут он вышел из спальни и заявил, что нам следует выехать рано утром, до часа пик, и закрыл за собой дверь.
Свет в люстре неожиданно сделался ярче, и я непроизвольно заморгал.
Чувствуя, как колотится сердце, я сел в постели. Оказывается, я заснул мертвецким сном. Вот черт!
Опасаясь, что снова засну, я встал с кровати. В комнате было холодно. Маленькое окно сделалось более прозрачным. Небо существенно посветлело.
Я надел ботинки, вытащил из сумки свитер и, чтобы впустить немного свежего воздуха, открыл дверь. Густой туман поглощал свет зарождающегося дня. Я смог разглядеть лишь деревянные ступеньки крыльца и предполагаемые очертания деревьев. Все остальное тонуло в сероватом молоке тумана. Я прошелся по крошечной лужайке перед домом, по-боксерски разминая мышцы шеи и рук. Начало светать.
Рядом с домом я обнаружил тропинку, выложенную камнями, и дошел по ней до деревянных мостков, уходящих в туман. Засунув руки в карманы, я постоял, качаясь на скрипучих досках.
Где-то рядом послышался громкий всплеск.
Шуг!
Такова была моя первая мысль. Было слышно, как стучит сердце в груди, однако представив, как это смотрится со стороны — я стою, и меня бьет колотун, я рассмеялся. Непременно расскажу Лью.
На берег шумно набегали волны. Видимость в тумане была минимальной, всего несколько ярдов.
В конце мостков стала различима узкая полоска воды. Она уже разгладилась и стала черной и ровной.
— Отлично, — произнес я вслух. — Самое время…
Под водой шевельнулось что-то огромное. Мелькнула бледная плоть какого-то большого существа, раза в два крупнее обычного человека. Она скользила под самой поверхностью воды. Затем на мгновение нечто высунулось наружу, обнажив горбатую, как у кита, спину, и снова ушло на глубину.
Я вскрикнул и упал на пятую точку. Затем крабом попятился назад. Как только мне удалось перевернуться лицом вперед, я вскочил на ноги и бросился по мосткам прочь от берега.
Выяснилось, что мостки не вплотную подходят к полоске земли. Нога угодила в пустоту, и я головой вперед полетел в прибрежный ил. Каким-то чудом мне удалось прижать к груди обмотанные бинтами руки и принять удар правым плечом и щекой.
Через пару секунд я перекатился на спину и приподнялся на локтях. Затем посмотрел налево, направо и снова налево, вглядываясь в туман и напряженно вслушиваясь. Разумеется, я ничего не услышал, кроме собственного тяжелого дыхания. Волны с прежней монотонностью ударялись о берег. Я встал, прижался к стволу дерева, все так же тяжело дыша.
О господи!.. Черт меня возьми!
Наконец до меня дошло, что я произношу эти слова вслух, и замолчал. Солнце уже взошло над поверхностью озера, и из тумана проступили очертания деревьев. Слева, там, где тянулась чаща леса и был расположен домик, который занял Лью, стали видны другие мостки. Полоска воды была пустынной и гладкой.
Я встряхнул головой и усмехнулся, точнее, не смог удержаться от смешка.
Все так же усмехаясь, я направился к дорожке, ведущей к моему домику. Между тем примерно в двадцати ярдах от берега из воды вышел Шуг.
8
Наконец я понял, что Лью зовет меня по имени. Я оглянулся в сторону берега и увидел, как брат, неуклюже пробравшись через заросли кустарника, едва не угодил в воду. Затем он направился прямо к мосткам. Даже с этого довольно приличного расстояния я понял, что Лью жутко раздражен. Когда я снова посмотрел на него, Лью остановился. Взгляд его был прикован к тому, кто сидел рядом со мной.
А рядом со мной, свесив ноги в воду, сидел Шугарат. Он был гол, если не считать темных нейлоновых плавок и очков для плавания, которые он натянул на белый гладкий лоб. Гигантский безволосый малыш с белой кожей.
Я жестом подозвал брата. Тот удивленно поднял бровь.
— Лью, я хочу, чтобы ты познакомился со Зверем Глубин, Ужасом Северных Озер, Шугаратом собственной персоной, точнее, Тоби Ларсеном. Тоби, это мой брат Лью.
Тоби медленно поднялся на ноги и вытянулся во весь свой гигантский рост — почти семь футов. Молочно-белая кожа. Огромные бедра. Круглый как пивной бочонок живот, навевающий ассоциации с изображениями Будды. В целом при взгляде на него возникало ощущение, будто это не человек, а изделие талантливого стеклодува. От него исходил крепкий дрожжевой запах.
Лью, вопреки обыкновению, пришлось смотреть на Тоби снизу вверх.
Тоби смотрел на него сверху вниз. У него были широкий нос, казавшиеся рудиментарными крошечные уши и пухлые розовые губки. Глаза, по сравнению с огромными очками для плавания, казались узкими щелочками.
