— То, что видела своими глазами, — ответила О'Коннел. Солнечный свет проникал из-за ее спины, так что ее лицо оставалось в тени. — Я видела, как он разорвал на себе наручники, как они треснули, словно картонные; как сбросил с себя тазер и вырубил двух вооруженных громил. А еще я видела, как он спас собственного брата, вытащил его из воды. — Она на минуту умолкла. — Это то, что я видела. А теперь почему бы тебе не поведать мне о том, что произошло.
— Я был на дне озера, как ты знаешь, без сознания, до того момента, как…
— Только не надо мне лгать, — негромко произнесла О'Коннел.
Мне было больно смотреть на солнечный свет, поэтому я уставился на холмик из одеял, который закрывал меня от подбородка до пят, подобного белой крышке гроба.
— Как ты это сделал, Дэл?
— Не понимаю, о чем ты! — огрызнулся я.
— Я бы советовала тебе не повышать голос.
Она выпрямилась, но лицо ее по-прежнему оставалось в тени.
— Ты перепрыгнул в Лью. Ты вселился в собственного брата, ты управлял им, а потом вновь вернулся в собственное тело. Ты можешь и дальше притворяться, что ничего такого не произошло, можешь делать вид, будто это была предсмертная галлюцинация, но ты это сделал.
— Послушай, я ведь не говорил, что… — Я набрал полную грудь воздуха.
— Ладно, проехали, — оборвала она меня. — Что-то случилось. Не знаю как, но случилось. Ты согласен со мной?
Я закрыл глаза, чтобы получить на размышления хотя бы пару минут, после чего медленно их открыл, как будто мучимый некой неразрешимой дилеммой. Тактика номер 12.
— Я рассказывал тебе про черный колодец. Так вот, я видел его снова. На этот раз я в него прыгнул, я был внутри него. И в самом его конце находился… Лью.
— То есть ты хочешь сказать, — произнесла она, — что просто щелкнул каблуками и загадал желание.
— Я понятия не имею, как это работает, — возразил я. — Какого дьявола ты от меня добиваешься?
Мариэтта отошла от окна и обошла мою кровать. Мне снова стало видно ее лицо — эта была все та же непроницаемая маска, которую я имел возможность лицезреть не единожды.
— И что теперь? — холодно спросила она и встала напротив, сложив на груди руки и буравя меня глазами. — Теперь ты окончательно излечился?
— Нет, — честно признался я. — Все по-прежнему. — Я присел на кровати. От слабости тотчас закружилась голова, и я поспешил закрыть глаза. — Хеллион сидит внутри меня. Я чувствую его присутствие.
— Ага, а вот это уже нечто новенькое.
О'Коннел подошла к двери и оглянулась на меня через плечо.
— Почему же он тогда не перепрыгнул, когда ты его оставил? Ты ведь больше не сдерживал его? А ведь именно это ты и делал все это время — пытался его сдерживать.
Палата Лью находилась через пару дверей дальше по тому же коридору, но для меня это расстояние равнялось почти что целой миле. При желании мы могли бы позвонить друг другу, но мне не хотелось его беспокоить. Мне сообщили, что он едва ли в состоянии поднять руки, а раз так, то как он снимет телефонную трубку? Но по крайней мере один звонок он все-таки сделал. Мать позвонила мне днем сказать, что к вечеру они с Амрой будут здесь — или, на худой конец, завтра утром. Они уже в пути, однако сомневались, что успеют попасть к нам в разрешенное для посещений время. Мать задала лишь несколько вопросов — похоже, чтобы проверить версию событий, полученную от Амры, которая, в свою очередь, получила ее от Лью. Было видно, что мать пытается держать себя в руках. Пока.
Большую часть дня я провел в неподвижности, будто статуя — то погружался в сон, то вновь просыпался, не отрывая голову от подушки. Медсестры навещали меня с интервалом в два часа — мерили температуру, однако их вопросы не требовали большего, нежели кивок или нечленораздельное мычание.
Я лежал и думал про Кристофера Рива, исполнителя роли Супермена. Пытался представить себе, каково это — быть парализованным, каждый день наблюдать, как солнечные лучи ползут по стене. Впрочем, Рив не лежал в кровати. Рив был парень богатый и потому сидел в напичканной всякими электронными прибамбасами каталке и имел в своем распоряжении целый штат врачей, медсестер и физиотерапевтов. Он поставил перед собой цель непременно встать на ноги. В журналах писали, что он целый год разрабатывал мизинец. Сколько же ему для этого требовалось упорства? В конечном итоге он даже заставил свое тело дышать без аппарата «искусственное легкое». Дюйм за дюймом он отвоевывал для себя территорию за пределами навороченной инвалидной коляски.
И что потом? Бывший Супермен умирает от инфекции из-за какого-то там пролежня!
За окном постепенно сгущались сумерки. Часы, отведенные для посещения больных, истекли, мать с Амрой так и не появились. Я с облегчением закрыл глаза.
— Ты подглядывал за мной, — упрекнул меня Лью.
Я сидел в темноте, в кресле рядом с его кроватью. Верно, я следил за его сном на протяжении нескольких часов, не зная, стоит его будить или нет. Было далеко за полночь. Ночью в больнице оставалась лишь горстка дежурных врачей и медсестер, так что никто не заметил, как я, словно старик, прошаркал по коридору. От Лью меня отделяли всего две двери, но это расстояние показалось мне вечностью. Ощущение было такое, будто все мышцы от пребывания под водой превратились в кисель. Я огромным усилием воли заставлял себя передвигать ноги — одну, другую, одну, другую.
Пошевелите мизинцем, мистер Рив.
— Извини, так получилось, — произнес я.
— Вот уж не знал, что ты способен к передвижению.
Брат едва ворочал языком — сказывалось действие болеутоляющих, которыми его накачали под самую завязку.
Я залился краской.
— Тебе пришлось куда хуже, чем мне.
Он слегка наклонил голову, словно хотел пожать плечами.
— Пожалуй.
Лью сидел в кровати, руки неподвижно вытянуты вдоль тела. Правая нога закована в гипс от бедра до голени — нужно было обездвижить колено. Мои глаза успели привыкнуть к полумраку, но выражение его лица я так и не разобрал — в темноте синяки сливались с ночными тенями.
— О'Коннел говорит, будто ты ничего не помнишь, — произнес я.
— Помню, сначала я был рядом с ней, Луизой и охранниками, но уже в следующее мгновение лежу рядом с водой и ору, как оглашенный.
— А больше ничего не помнишь? Как мчался за мной, как прыгнул в воду?
— А что, разве я должен что-то помнить?
Беги.
Быстрее.
— Да нет. Лучше поспи. — Я заставил себя подняться с кресла. — Утром сюда приедет мать, и тогда тебе точно будет не до сна.
— Но ведь ты сам меня разбудил.
— Хочешь я почитаю тебе комиксы?
