— Ты с ума сошел? Я ведь только что сказал тебе, что от нее ничего не скроешь. Кстати, что это ты уносишь с собой?
— Ничего, кое-что из моих вещей. Воспоминания о детстве.
— Ну ладно, но что, если она вдруг…
— Она не умеет читать твои мысли. — Я уже начал терять терпение. — Моя мать не ясновидящая.
Бертрам передернулся, как будто я влепил ему пощечину. Я вздохнул.
— Извини. Я не хотел тебя обидеть.
— Нет, это ты меня извини, — без какой-либо фальши произнес Бертрам. — Ты из-за меня едва не погиб, так что я перед тобой в неоплатном долгу.
— Мне пора, — заявил я и направился в кухню.
Бертрам увязался за мной следом.
— Я серьезно, — произнес он. — Ты только скажи, что тебе нужно, и я для тебя все сделаю. Все что угодно.
Как насчет такой просьбы: не вздумай трахнуть мою мать, подумал я и направился к задней двери.
Взялся за ручку и обернулся.
— Послушай, я тебя вот о чем попрошу. Мы с Лью все время так поступали. Если она что-то заподозрит, признавайся, но только в чем-то другом.
— Например?
— Например, что ты втихаря слопал печенье, несколько штучек.
С этими словами я сгреб целую пригоршню вожделенного лакомства и был таков.
* * *
Первое печенье я проглотил до того, как мы отъехали от дома. А первую книжку комиксов открыл прежде, чем мы выехали за пределы квартала. Я рассеянно несколько раз помахал рукой, указывая О'Коннел, куда ей сворачивать.
— Черт, а печенье и впрямь вкусное, — согласилась она.
Я вытер пальцы о рубашку и перевернул страницы. В первой книжке я не нашел искомого и отложил ее в сторону, после чего открыл следующую.
Мариэтта О'Коннел покачала головой.
— Советую вам, мистер Пирс, на этот раз не ошибиться.
Боже, мы проделали такой путь ради паршивой книжки комиксов. Да что там — ради всего одной страницы в ней!
Нужное я нашел в третьем выпуске.
— Остановись на минутку, — попросил я.
— Господи… — вздохнула О'Коннел.
Она припарковала пикап позади какой-то забегаловки. Я протянул ей книжку на той странице, которую наконец-то обнаружил.
— Ты только взгляни!
С этими словами я выпрыгнул из кабины пикапа и подошел к кузову. Моя сумка находилась под брезентом, придвинутая почти к самому переднему борту. Я расстегнул молнию, вынул верхнюю папку и захватил ее с собой в кабину.
О'Коннел рассматривала разворот четвертой страницы. Этот комикс выполнен в одном цвете — синие линии мимеографа на белой бумаге. Сама картинка, тем не менее, довольно четкая, по крайней мере на мой взгляд. На ней были дом, сарай, высокая силосная башня, ряд деревьев — и небольшое пятно над домом. Затем я протянул ей папку с такой же картинкой, но выполненной Художником.
— Видишь? Они одинаковые, — сказал я.
— Верно, похожи, — согласилась Мариэтта. — Но в чем фишка?
— Пятно.
Я указал на комикс. Страницы были отпечатаны отвратительно, но если присмотреться, можно было различить линии, похожие на очертания рук, ноги подобия плаща. Стоило разглядеть эти вещи на страницах комикса, как они тотчас становились более четкими на картине Художника.
— Видишь? Это Человек-Радар.
О'Коннел несколько раз переводила взгляд от одной картинки к другой — от той, что в комиксе, к той, что была заключена в пластиковый файл.
— Ну хорошо, — произнесла она. — Если ты так утверждаешь, пусть так оно и будет. И что из этого следует? Мы не раз видели, что Художник изобразил твои воспоминания. На сей раз он вспомнил твою книжку комиксов.
— Нет! Некоторые из этих картин были нарисованы до того, как я родился! Это не копия картинки в книжке моих комиксов. Просто мы имеем изображение одного и того же места.
— Какого? Таких ферм по стране тысячи.
— Неправда, всего одна. — Я ткнул пальцев в окошечко с текстом в верхнем углу. — «А тем временем над Олимпией, штат Канзас…»
— Это родной город Человека-Радара, — пояснил я.
О'Коннел пристально посмотрела на меня.
— Такой город реально существует?
— Да. Впрочем, не знаю. Наверно.
— Похоже, нам срочно нужно купить карту, — вздохнула она.
* * *
К восьми вечера мы добрались в ту часть Канзас-Сити, что расположена в штате Миссури. О'Коннел свернула к придорожному мотелю и резко нажала на тормоза. Пикап замер на месте. С деревянного сиденья на пол кузова лавиной обрушились мои комиксы, папки с картинками, которые мы одолжили у Вальдхаймов, и две карты Среднего Запада. Зрелище было такое, будто кто-то выгрузил на дно кузова содержимое целого шкафа.
О'Коннел выключила кассету — в ее грузовичке не было проигрывателя дисков, и всю дорогу мы слушали ее записи, сделанные в домашних условиях.
— У тебя есть деньги? — спросила она.
Я открыл бумажник. Внутри оказались две последние двадцатки, несколько купюр по одному доллару и испорченная водой карточка из «Хайатта», на которой я нацарапал номер телефона Тома и Селены. О'Коннел забрала у меня двадцатки.
— Ты что?!
— Проверю, хватит ли этого, чтобы заплатить за номер.
За номер?
Я положил комиксы обратно в коробку, а страницы вставил в пластиковые папки. Карту Миссури-Канзаса сложил так, чтобы на ней остался виден кружок города. Я до сих пор не мог успокоиться. Город Олимпия, штат Канзас, существовал на самом деле. Осталось немногое — подобно героям знаменитой сказки следовать по желтой кирпичной дороге.
О'Коннел вернулась с ключом, после чего подрулила к другой стороне мотеля и открыла дверь на первом этаже. Номер-«двушка». Палас на полу в отдельных местах задубел и стоял колом от когда-то пролитых на него жидкостей. Воздух тошнотворно приторный от цветочного освежителя. Этой гадостью здесь явно побрызгали специально для того, чтобы замаскировать какой-то другой, куда более омерзительный запах.
— Фу! — сморщился я.
О'Коннел была явно не в духе.
— Можешь переночевать в грузовике.
— Что ты, мне и здесь хорошо. Никакой рыбы на двери, но нельзя же хотеть сразу всего.
Я поставил сумку и коробку с комиксами на кровать возле окна в надежде на то, что, когда лягу спать, мне будет тянуть в лицо свежим воздухом. Затем попробовал открыть окно. Увы, оно было задраено наглухо. С другой стороны, может, не так уж и плохо, когда окно на первом этаже сомнительного мотельчика невозможно открыть. Сейчас, кроме нашего пикапа, на парковке стояла всего одна другая машина, хотя, кто знает, может потом подъедут и другие.
