Книга Слезы Рублевки, страница 56. Автор книги Кирилл Казанцев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Слезы Рублевки»

Cтраница 56

И девчонки подчинялись. Ибо первоначальная робкая попытка непослушания была пресечена очень болезненно. Причем все происходило на глазах у местных женщин, которые не то что не высказывали сочувствия, но относились к несчастным глупеньким доверчивым русским, как к какой-то швали. Как к собакам приблудным.

В общем, повезло, уже успокоившись, вздыхала подруга. Дальше — в рабыни — в горы не продали. Поизгалявшись, поизломав, кавалеры отвезли их обратно в лагерь. Чуть ли не с прибаутками и обещаниями снова зайти. Предупредили, правда, чтобы язык держали за зубами. Не то их точно в горы продадут, даже называли, в какое именно место. Плохое то было место.

Наталью передернуло — уж слишком похожей могла обернуться и ее история. Если Серебряков… Ну а пока она, как могла, тянула время.

Она, пожалуй, даже станцует с ними. Нет, не стриптиз, конечно. Так, нормальный танец. В паре. Но она хочет убедиться, что проигрыш ее был честным. «А то знаю я вас, — помахала она точеным ноготком перед лицом главаря. — Поддаетесь друг другу, лишь бы девушку раздеть».

Она знала, что играет с огнем, но играла — другого выхода просто не было. Она как будто катилась на серфдоске по склону волны. Когда надо держать равновесие и чутко чувствовать грань, предел, после которого на нее обрушится пенный водоворот павшего гребня, после которого никакое искусство не поможет удержать это самое равновесие. И тогда волна захлестнет. Вот только здесь она будет куда более жестока, нежели та, калифорнийская, где Наталья когда-то попробовала на вкус это ни с чем не сравнимое искусство. Впрочем, нет, сравнимое. С искусством управления мужчинами. Вот такими, к примеру, звероподобными, играя с которыми скользишь, как на доске, не давая грозному гребню яростно подмять тебя…

Стук в пол Наталья услышала, когда танцевала с главарем. Надо отдать должное — рук он пока не распускал. Она остановилась.

— Стучат, — сделала большие глаза.

Четвертый бандит, кличка которого так ни разу и не прозвучала, прикрутил звук. Стук шел снизу.

— Соседи, мать их, — определил причину Корень. — Нам тоже раньше стучали. Пока не поговорил с ними слегонца. Теперь тихие…

Парни загыгыкали довольно. По виду Корня было понятно, какими «аргументами» убедил он ближних своих…

— Может, прервемся пока? — не без надежды предложила Наталья.

— Ну-ну! — воскликнул Валек. — Только веселье начинается. Музыку потише сделаем…

— И вы, пацаны, каблуками не стучите, — добавил главный. — Давай, девка, пляшем дальше!

— Я есть хочу, — надула губки Наталья. И где этот Серебряков, в конце концов? Сколько времени уже прошло после ее звонка! Да и ладно, решила она с внезапным ожесточением. Поиграю еще с фауной…

Звонок в дверь — даже по звуку ощущалось, какой он злой был, — раздался как раз, когда Корень усаживал ее к себе на колени.

Бригадир сразу выключил звук. «Тихо!» — прошипел он, смахивая Наталью в сторону.

— Бочка, поди, позырь, кто там, — приказал он. — Если что не так, тихо сюда. Отстегиваем ту биксу и на прорыв. А вы все приготовились. Ты тоже, — обратился он персонально к Наталье.

— Да по ходу соседи, — оптимистично ответил Бочка. — Вона как нервно звонят.

— Ну вот и глянь! — рявкнул — впрочем, вполголоса — Корень. — Ежели соседи, разберись по-тихому. Денег дай там…

Через полминуты Бочка вернулся.

— В натуре сосед. В халате, — доложил он, повеселев. — Бухой, по ходу. Лается, хуже тебя…

— Ну так успокой его! — разозлился старший. — Только тихо, без лажи. Денег ему дай, пусть отвянет. Вот тебе штука…

Еще через пару секунд от дверей донеслась перебранка. Потом щелкнул замок…

* * *

Виктор давил на звонок, пока за дверью снова не послышался голос. Хозяин его был настроен миролюбиво:

— Все, все уже, мужик! Прикрутили музыку, больше не будем…

— Кого ты мужиком назвал, чурка ты гнилая! — взревел Серебряков. — Ты кого так назвал, петух ты обтерханный! Да я пайку хавал, когда тебе еще в малолетке всей хатой вдували!

Как выгодно иногда, что за плечами твоими служба в ВВ! Пусть и не конвойником-охранником, а в элите, в боевых частях. Но лексика подопечных и там широко ходит.

По ту сторону двери, похоже, были несколько удивлены. По крайней мере, паузу для переваривания информации взяли заметную.

— Открывай, козел, ты мне ща за мужика ответишь! — продолжал распоясываться Виктор. Он уже чуточку и сам поверил в свой образ полупьяного бывшего зэка, раздраженного постоянным шумом наверху.

Для бандита с той стороны получалось, видимо, тоже убедительно.

— Ладно, братан, — пробубнили из-за двери. — Погоди, решим вопрос. Не хотел я… — клацнул замок двери. — Я тебе денег…

Договорить покладистый нарушитель тишины не успел. Серебряков рванул дверь на себя — только бы ручка не вылетела! — тут же толкнул вперед — почувствовал, как она ударила в нечто мягкое, — и снова на себя, со всей возможной резкостью.

Бандит, правда, не вылетел на лестницу, как предрекал Тихон. Дверь отпустил, но пребывал на пороге в явной растерянности. Каковое состояние Виктор и прервал без всякого милосердия, прыгнув прямо от двери, используя ее как опору, и пробивая бандиту в грудь сразу двумя ногами.

Жаль, что туфли — не собровские берцы. Но мало оппоненту не показалось: с утробным всхлипом он впечатался в ребро тумбочки у противоположной стены коридора. И бескостой куклой осел на пол.

«Если пробил грудину — каюк ему», — без всякого сожаления отстраненно подумал Виктор.

Где Настя? — это сейчас было важнее всего.

Но его уже отпихнули в сторону, и квартира наполнилась грохотом тяжелых ботинок, криками «Лежать!» и звуками ударов чего-то жесткого по чему-то мягкому. Как правило, погружение приклада в область печени ощущается очень болезненно. Что и подтверждали стоны и мат из кухни.

Но Серебрякова это уже не занимало. Через проем двери в комнате он увидел свою Настю. А она смотрела на него, быстро, но глубоко дышащего, по пояс голого, с лицом, на котором быстро сменяли друг друга выражения беспокойства, облегчения, радости…

И она потянулась к нему… А он бросился к ней.


Собственно, так та история и завершилась. Я имею в виду настоящую, главную историю. Историю ошибки. Семейного разлада, едва не закончившегося семейным распадом. Виктор и Настя еще имели серьезный разговор. Может, и не один. Но я присутствовал при одном.

Нет, это не был, как называется, «разбор полетов». Или был — но не в традиционном понимании этого оборота речи. Наоборот, по моей просьбе клиенты вспоминали эпизоды, когда, несмотря на обстоятельства, несмотря на собственные ошибки, несмотря на вполне закономерную ревизию чувств, — когда через все это проходила, прорывалась, проявлялась их любовь друг к другу. Стремление… Верность.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация