Почувствовать разницу коренной москвич может только тогда, когда по воле судьбы возвращается в златоглавую из российской глубинки, ступая на перрон Курского или Казанского вокзала. Но чувство это постепенно притупляется, едва ты пересекаешь здание вокзала, выходишь к автомобильной стоянке и вновь растворяешься в этом миллионном мегаполисе. Вновь становишься его частью и начинаешь жить по его законам.
Подобные ощущения испытали Фокин с Клевцом, когда они вернулись из спокойного, живущего размеренной жизнью Тиходонска, который можно пересечь из конца в конец за тридцать минут, в огромную, шумную, гомонящую на разные лады Москву. Клевец, остановившись на выходе из здания вокзала, поставил дорожную сумку на тротуар и не смог удержаться от того, чтобы не высказаться об этом вслух:
— У меня впечатление, что я вернулся в сумасшедший дом. И я остро чувствую запах опасности!
Фокин только усмехнулся, привычно пристраивая во рту незажженную сигарету и перекатывая ее из одного уголка рта в другой.
— Тебя послушать, так мы в Тиходонск ездили грибы собирать. Или на экскурсии ходили. Забыл, как тебя гранатой шарахнуло?
— Да нет, не забыл, — Клевец машинально потер затылок. — Только там я выжил. А как здесь обернется — неизвестно.
— Известно, не в первый раз. Давай заедем в офис, сделаем нужные звонки, а потом заляжем на дно на недельку. Пусть все утрясется.
Они отправились к платной стоянке автомобилей, где перед отъездом в Тиходонск Клевец оставил свою старую «шестерку». Машина была на месте. Тщательный осмотр не выявил взрывных устройств и других подозрительных новшеств. Конечно, это была перестраховка, но «менты и комитетчики» лучше других знали смысл поговорки «береженого бог бережет».
— Сядь за руль, а то у меня голова как деревянная, — попросил Клевец. Напарник кивнул.
Дождливая погода уже отступила, и улицы столицы освещало холодное осеннее солнышко. Тепла от него нисколько не прибавилось, но на душе становилось не так тягостно.
Когда они уже подъезжали, Фокин пропустил поворот и свернул только через квартал, оказавшись от здания детективного агентства «Гудвин» с противоположной стороны, причем на улице с односторонним движением. Никто не мог ждать их появления отсюда. Если кто-то их вообще ждал.
Не выходя из машины, Фокин обвел взором прилегающее пространство.
— Вот они! — с чувством выдал он, приспуская боковое стекло и швыряя сигарету на тротуар. — Я сразу почувствовал. Чутье меня еще не подводило!
— Где? — вяло спросил Клевец.
— Смотри.
Фокин указал пальцем. На противоположной стороне улицы, напротив детективного агентства стоял черный джип «Ниссан» с тонированными стеклами. Рассмотреть, кто находится в салоне, не удалось бы даже с помощью бинокля. Далеко, да и стекла зеркально отсвечивали. Но ни Фокин, ни Клевец не задавались вопросом, что это за машина. Они не верили в случайности и совпадения, а потому были уверены: это засада, причем расставленная на них.
— Срисуй-ка номерок. Хотя я и так могу догадаться, что это за кадры.
— «Консорциум», — озвученное Клевцом слово прозвучало скорее как утверждение, нежели вопрос.
— Они, больше некому. — Фокин включил передачу и тронулся с места. И тут же джип ожил и рванул следом. — Раскололи, гады! — процедил сквозь зубы Фокин. — Пристегнись!
Он вдавил в пол педаль газа. Старенькая «шестерка» с облупившейся на левом крыле краской резво набрала скорость. Джип шел следом, заметно приближаясь.
— Догонят, Серега, — без особых эмоций констатировал Клевец. — У них тачка раз в десять мощнее.
— Пусть догоняют. — Фокин резко выкрутил руль. Заскрипев резиной, «шестерка» свернула вправо, оказавшись на узкой улице, на которой разворачивалось большое строительство. С одной стороны тянулись обреченные на снос старые жилые дома, а с другой развернулась огромная строительная площадка. Судя по рекламным щитам, здесь собирались возвести небоскреб, стилизованный под сталинские высотки. Забор вокруг еще не был сплошным, и Фокин направил «шестерку» на стройку.
Пока был готов огромный по площади и глубокий, метров двадцати, котлован. На дне специальные механизмы забивали сваи, у дальнего края собирали башенный кран. Далеко внизу мелькали голубые огоньки электросварки. Тут и там лежали штабеля бетонных свай и плит. Фокин бросил короткий взгляд в зеркало заднего обзора. Преследователи еще не появились в поле зрения.
Он снова резко вывернул руль, затормозил и нырнул за очередной штабель стройконструкций. На полной скорости развернул машину так, что со свистом занесло задние колеса, Сергей вновь выровнял корпус автомобиля. Нос «шестерки» хищно смотрел на котлован.
— Пристегнись! — бросил он напарнику и щелкнул пряжкой ремня.
— Ты что задумал? — спросил Клевец, машинально повторяя действия напарника. У него был вид оглушенной рыбы.
Фокин не ответил. Он сидел с напряженным и сосредоточенным выражением лица, плотно сомкнув губы. Мотор нервно работал на холостом ходу. Сергей воткнул передачу. Напарника он даже не слышал. Слух отставного майора уловил нарастающий гул мощного двигателя. Джип ворвался на территорию стройки.
— Держись! — сквозь зубы процедил Фокин. Клевец вжался в спинку сиденья и уперся ногами в пол.
Фокин резко рванул с места. Клевцу показалось, что в ушах у него заложило от оглушительного свиста в колодках. Это был бросок к смерти. Но расчет Фокина оказался точным, как швейцарские часы. «Шестерка» выскочила из-за плит, как торпеда, и на полном ходу врезалась в лакированный бок несущегося мимо джипа. Удар и скрежет металла слились в единое целое. Фокина швырнуло вперед, и он неминуемо стукнулся бы лбом о лобовое стекло, если бы не туго натянутый ремень безопасности. К горлу Сергея подступил тошнотворный ком. Он надавил на педаль тормоза.
Тяжеленный «Ниссан» поддался резкому удару, вильнул, из распахнувшейся двери выпала человеческая фигурка. Джип, сверкая зеркальными стеклами и полированными бортами, полетел в строительный котлован, раза три перевернувшись в полете вокруг своей оси. Еще две фигурки вылетели наружу и продолжили полет самостоятельно, беспорядочно размахивая руками и ногами, но улететь никуда не смогли, потому что это была только видимость полета, а на самом деле — падение. «Ниссан» первым достиг дна и со звуком раздавленного спичечного коробка упал колесами вверх, глубоко увязнув в мокрой глинистой земле. Рядом воткнулись в глину два его пассажира. Бесшумно вспыхнуло пламя, джип перестал блестеть и через несколько минут взорвался.
— Жив? — Фокин повернул голову к напарнику. Клевец висел на ремне. Лицо его перекосилось от боли.
Он тяжело дышал, а по левому виску струились капельки пота.
— Что-то мне хреново, — ответил он. — Ты знаешь, что ты псих?
— Мне об этом говорили.
Фокин повернул ключ в замке зажигания. Стартер никак не отреагировал. Он предпринял еще одну попытку, но результат был прежним.
