Начал накрапывать дождь. Подняв воротник легкого осеннего пальто и опираясь на трость, Карданов широкими шагами энергично двигался по пустырю в сторону автострады. Прохладные капли падали на разгоряченное лицо. Он не столько убегал от полицейских, сколько спешил в Россию. Зачем? Что он там забыл? Для чего ему нужна эта страна, которая принесла ему в свое время столько бед и несчастий? Страна, которая, по большому счету, и не была его родиной? У Макса не было ответов на эти вопросы. Ужасно болела голова. Жилка на правом виске вновь начала пульсировать.
Тем временем детективы несколько раз обошли «Мерседес» со всех сторон, позаглядывали внутрь. Кабина была пуста. Ни футляра с очками, ни барсетки, ни связки ключей. Это было подозрительно. Британцы не боятся оставлять мелкие вещи в машине: здесь не станут разбивать из-за них стекло, да и носить все с собой как-то не принято.
— Он ушел! — догадался Аркитон. Стивен, посмотри в магазине!
Через десять минут Броди вернулся, обескураженно разводя руками.
— Клиент вышел через черный ход, — сообщил он, стараясь не встречаться взглядом с напарником. Но тот тоже чувствовал вину и не стал упрекать товарища.
— Да, мы обмишурились, — только и сказал Аркитон. И, достав рацию, соединился с дежурным.
— Объект раньше нас выехал из дома, мы его не застали, — сообщил он приукрашенную правду. — Судя по некоторым признакам, он скрылся. Предлагаю объявить розыск.
— Принято, — буднично ответил дежурный. Его дело маленькое: принять сообщение, доложить его начальству, исполнить указание. И все. Давать оценку действиям детективов ему не положено. А те, кому положено, эту оценку дадут. И вряд ли она будет положительной.
— Вот тебе и приличный человек, — не удержался все же Аркитон.
— Никуда он с острова не денется, — с преувеличенной бодростью сказал Броди. — Сейчас перекроют вокзалы, паромную переправу, аэропорты.
Таким образом полицейский подбадривал сам себя. Если все, что написал Интерпол о разыскиваемом, — правда, то поймать его будет ох как нелегко!
На автостраде машины идут под сотню и не останавливаются, поэтому Макс прошел вдоль дороги несколько километров, пока не добрался до парковки. На огромной заасфальтированной площадке стояли сотни автомобилей. Легковушки разных классов — вся Англия, кроме Лондона, пользовалась экономичными малолитражками, Шотландия и Уэльс тоже экономили на бензине. Встречались, хотя и нечасто, непривычные здесь машины с левым рулем, выдающие туристов с континента. Отдельно стояли огромные грузовики — пожиратели дорог. Разномастные автомобили, разношерстная публика. В дороге все европейцы одеваются аскетично и выглядят соответственно. Макс в тонком кашемировом пальто и со своей раритетной тростью среди них выглядел как лондонский денди среди богатяновского сброда.
Жизнь на парковке бурлила. Здесь можно было передохнуть, пообедать в ресторанчике, выпить кофе в баре, купить свежую газету, поиграть на игровых автоматах, посетить туалет и даже принять душ. Но Макса ничто из перечисленных радостей не интересовало, для него это была всего-навсего убогая пересадочная станция по пути в большую и светлую жизнь. Он зашел все-таки в бар, взял маленькую чашечку кофе, выпил ее мелкими глотками. А сам присматривался к окружающим, вслушивался в их разговоры, впитывал каждой порой своего тела то, что может ему помочь в движении к главной цели. Проще всего угнать любую подходящую машину. Неброскую, недорогую, лишь бы крутились колеса.
Среди жующих и пьющих людей прошло оживление, все подняли головы, уставившись на экраны закрепленных под потолком телевизоров.
— … разыскиваются за ограбления и убийства, — поймал Макс окончание фразы. На экране появились две черно-белые фотографии молодых мужчин с небритыми угрюмыми лицами. Внизу бесконечной строкой бежали номера телефонов.
Полицейское объявление закончилось, люди в баре оживленно переговаривались, обмениваясь мнениями. В тихой благопристойной Англии такие объявления дают нечасто. Значит, эта троица наделала бог знает чего. А значит, заградительные мероприятия полиции включены на полную мощность. Вот невезение! Идея угнать автомобиль рассосалась сама собой.
— Что это передавали? — раздался женский голос за спиной.
— Похоже, что ищут беглых преступников, — не очень уверенно ответил мужчина.
Карданов с широкой улыбкой обернулся.
— Приятно услышать родную речь, друзья! Это было объявление о розыске опасных преступников. Но не беглых. Впрочем, дела это не меняет, надо соблюдать осторожность!
Молодая пара за соседним столиком переглянулась.
— Неужели и здесь такое случается?
— Конечно. Но реже, чем в России. Женщина махнула рукой.
— Там вообще ужас! К счастью, мы уже пять лет живем в Германии.
— Какое совпадение. А я пять лет живу здесь.
— Действительно совпадение. Я Гоша, это Валя.
— А я Макс.
Они разговорились. Кто, да что, да откуда, да как. Туристы из Германии ехали на побережье, Макс ненавязчиво попросил подвезти его до Дувра. Гоша заметно обрадовался. В осложненной обстановке помощь знающего язык и местные обычаи соотечественника не могла быть лишней.
У бывших русских был серо-серебристый «Опель-Астра» с левым рулем и немецкими номерами. Макс подумал, что если бы они возвращались на континент, это было бы большой удачей. Но счастливые совпадения выпадают только в кино да не слишком правдивых книжках. В жизни удача никогда не идет навстречу, больше того — так и норовит ускользнуть из рук.
Через два часа Гоша и Валя высадили Макса возле дуврского порта, помахали рукой, и серебристый «Опель» скрылся в конце чистой, вымощенной булыжником улицы.
А он неторопливо осмотрелся. Слева, в лабиринте причалов, отдыхали сотни белоснежных парусных и моторных яхт. Прямо находился порт с пассажирскими паромами и комфортабельными теплоходами. Справа, в отдалении, сгрудились неказистые рыбацкие суденышки. Поколебавшись, Макс направился к ним.
* * *
Москва,
30 сентября 2004 года,
11 часов 40 минут.
— Устала, все надоело, — капризно заявила Галина, критически изучая свое отражение в зеркале. — Вот уже грудь отвисает и задница не такая упругая. Хорошо, если еще год-два нас здесь продержат. А дальше что? И хорошее отношение Стаховского не поможет, он обязательно найдет кого-нибудь помоложе. Уверяю тебя.
— Ты сгущаешь краски, Галчонок. И у тебя все в порядке, и у меня.
Маша одним движением сбросила розовый кружевной бюстгальтер, сдернула с вешалки другой — очень открытый черный. Но не надела: отвела назад плечи, выпрямила спину, замерла, всматриваясь в зеркало. Грудь торчала вперед, соски задорно смотрели вверх.
— Гляди! Разве отвисает? Нет, лучше, чем у многих молодых! Мужикам нравится, а значит, все в порядке.
