В начале перестройки Стаховский торговал цветами в подземных переходах и понятия не имел о Мальдивах, да и о других жизненных радостях. У него имелась судимость за спекуляцию, наглухо закрывающая выезд за границу и любое продвижение по должностной лестнице. Но! Наступили новые времена, спекуляция, частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество из статей уголовного кодекса превратились в основное занятие большинства российских граждан, а судимость перестала быть позорным пятном в биографии — напротив, позволяла выдавать себя за борца со старым режимом и носителя передовых идей плюрализма и демократии.
Стаховский тонко чувствовал конъюнктуру, поэтому не пожалел денег на «раскрутку» своего имени в печати, или, как стало модным обозначать это явление, на пиар. Он примыкал к спешно создаваемым партиям власти, щедро спонсировал их развитие и наконец попал в партийный список кандидатов в Госдуму. Став депутатом, он получил неприкосновенность, возможность беспрепятственно развивать собственный бизнес, скупил несколько гостиниц, построил рестораны, вошел в число учредителей известного банка. Как известно, деньги идут к деньгам. Известно и то, что деньги рождают власть, а власть приносит деньги. За несколько лет он сказочно разбогател, причем одновременно приобрел имидж прогрессивного общественного деятеля и друзей в самых разных сферах: в правоохранительных органах, мэрии, правительстве. И близко сошелся с крупняковской группировкой, которая в материалах РУБОПа имела прилагательное «преступная», а во всех других документах именовалась то «фондом», то «общественно-благотворительной организацией», то как-нибудь еще, но не менее благозвучно.
Поддержка в «белом» и одновременно в «черном» мире делала его практически неуязвимым. Обычный бизнесмен, даже с депутатской поддержкой, мог на пять лет погрязнуть в арбитражном процессе с недобросовестными контрагентами, а крупняковские получали долги в два дня.
Словом, все у него шло хорошо: шикарная квартира в Москве и дом в Подмосковье, вилла в Антибе, яхта, спортивный самолет. А Маша была тем одушевленным бриллиантом, который оживлял все это и заставлял жизнь играть всеми цветами радуги.
Накинув махровый халат и сладко зевнув, Андрей Андреевич вышел в огромную гостиную, включил телевизор и, плюхнувшись в кресло, взял телефонную трубку.
Но домашний телефон Маши молчал, а мобильный был отключен. Странно!
Он набрал номер Боксера. Никто не брал трубку. Гиббон и Куль тоже не отвечали. Такого просто не могло быть! Душа Стаховского стала наполняться тревогой. Так чувствует себя хозяин замка, в котором внезапно рухнули крепостные стены.
Стаховский позвонил Николаю Уварову, отвечавшему в фирме за безопасность, но тот был настроен благодушно.
— Боксер вчера на встречу с телкой собирался, — спокойно ответил он. — Наверное, и пацанов с собой потащил. Загуляли где-то за городом, мобильники разрядились, вот и все дела!
— Короче, найди их немедленно! — приказал Андрей Андреевич, доставая электробритву.
Но в этот момент коротко прозвонил один из трех его мобильников — тот, номер которого был известен только VIP-персонам. Трем или четырем, не больше.
— Здравствуй, Андрей Андреевич! — прогудел в трубке голос Петра Горемыкина. И его интонации насторожили Стаховского. Впрочем, «насторожили» — не то слово. Неурочный звонок и недоброжелательный тон испугали его. — Зазнался? Уважение ко мне потерял? Это ты зря!
По спине Стаховского пробежали мурашки, в животе захолодело. Он сразу понял, в чем дело.
— Что вы, Петр Георгиевич! И в мыслях не было! Ваши «шестерки» подвернулись под руку.
— У меня нет «шестерок»! У меня сотрудники. Они выполняют свои задачи в соответствии с моими установками. И если интересы твоего члена вытесняют мысли из твоей головы, то это твои проблемы! Но если ты поднимаешь руку на моих сотрудников, ты бросаешь вызов мне!
— Петр Георгиевич, я и не думал.
— Зря! Надо думать!
Горемыкин отключился.
Андрей Андреевич положил телефон на стол, машинально взял бритву, нажал клавишу выключателя и поднес еле слышно жужжащую машинку к лицу.
По телевизору началась программа новостей. Стаховский брился и слушал вполуха.
— Минувшей ночью на территорию Московского зоопарка проникли трое неизвестных мужчин, — плотоядно сообщила миловидная дикторша. — Они забрались в клетки ко льву, тигру и орангутангу. В результате все трое погибли. Как неизвестным удалось открыть клетки, остается загадкой. Удивительно и то, что, по предварительным оценкам врачей, погибшие находились в трезвом состоянии.
Камера садистски смаковала зрелище растерзанного трупа на фоне умывающегося лапой льва, потом окровавленные куски мяса и бьющего хвостом тигра. В клетке орангутанга изломанной куклой лежало тело в изорванной одежде. Трансфокация, крупный план — и Стаховский вскрикнул и выключил тихо жужжащий «Браун».
Это был Гиббон! Сразу стало ясно, чьи тела находятся в других клетках.
Отбросив бритву, Андрей Андреевич вновь позвонил Уварову.
— Новости смотрел? — спросил он тоном, не предвещающим ничего хорошего.
— Нет, шеф. Я послал ребят, чтоб привезли Куля: он у барменши из «Треугольника».
— Не владеешь ты обстановкой, Коля, ни черта не владеешь. Гнать тебя надо!
— Почему, шеф? Что я не так сделал?
— Да все не так! — потеряв самообладание, заорал Стаховский. — Собирай всех по тревоге! Охрану дачи усилить, выставить дополнительные посты, усиленно вооружить внутреннюю охрану! А сам в зоопарк езжай!
— Зачем в зоопарк, шеф?
— Да затем! Куля, Гиббона и Боксера скормили зверям в зоопарке!
В трубке наступила тишина.
— Не может быть. Кто?!
— Да те, кого вы скармливали пираньям, тупица! Это «ответка»!
— Но я никого не…
— Заткнись! Неважно кто! Сейчас нас начнут мочить! Делай, что я сказал!
Отключившись, он нервно схватил VIP-телефон и набрал номер Крупняка. На определенные вызовы тот отзывался лично. Но сейчас трубку взял телохранитель.
— Это Андрей. Виктора позови, пожалуйста!
— Он не может ответить. — В трубке послышались короткие гудки. Было ясно, что это значит.
Стаховский бросил трубку и, подбежав к сейфу с оружием, выбрал мощный нитроэкспресс для охоты на африканских животных. Ему казалось, что вот-вот враги ворвутся в его дом. А престижный и дорогой штуцер даже слона сажает на задние лапы. Правда, ворвутся сюда скорее всего не слоны, а тот мрачный тип, избитый по его приказу и с отъеденным пальцем. Сам по себе он ничего не значит, но раз его поддержало руководство «Консорциума»… Да, дела плохи!
Через полчаса приехал Уваров с десятком бойцов, они быстро рассредоточились вокруг дома, стали у входной двери и окон. За забором то и дело сигналили подъезжающие машины: это подтягивались все новые и новые силы. Стаховский почувствовал себя увереннее. В конце концов, он не бедный, не слабый и не безвестный человечек, с которым в наши дни можно разделаться быстро и без проблем. Даже без Крупняка он может постоять за себя!
