— Это где?
— Да здесь же, на левом берегу. Недалеко. Ты ешь, пей. Шашков ковырнул пахнущую костром икру. Аппетит пропал.
— Этот Ходаков ничего не заподозрил? Не понял, зачем ты расспрашиваешь?
— Да нет. Мы же коллеги. Обмен информацией — дело обычное.
Шашков отложил вилку.
— Позвони этим, своим. С Фокиным тоже надо решать. Моташов покачал головой.
— Они же не мои подчиненные. Второй раз за день я к ним обращаться не могу. Я вообще стараюсь с ними не общаться, опасно! Я же тебе говорил!
— Тогда вдвоем поедем, — сказал Шашков и одним движением опрокинул в рот рюмку.
Сотрапезник покачал головой еще раз.
— Я в таких делах не участник. Обходитесь своими силами.
Шашков поставил рюмку с такой силой, что она раскололась пополам.
— Что ж, придется привлекать Чибисова, больше некого. Вернусь — доложу, как вы нам здесь помогали.
Моташов развел руками.
— Я в таких делах не помощник.
* * *
Тиходонск,
6 октября 2004 года,
02 часа 11 минут.
Три крупные фигуры, полностью облаченные в черную одежду, растворились в ночном мраке. Бараев припарковал машину в таком месте, где улица совсем не освещалась ни придорожными фонарями, ни неоновыми рекламами супермаркетов. Такая темень была здесь всегда, даже двадцать лет назад, когда учащийся радиотехникума Сергей Лапин пришел на практику на завод «Электроприбор».
С тех пор территория некогда важного «номерного» объекта заметно скукожилась, потесненная различными торговыми точками. Высокий забор сдвинулся назад, освободив место для большого супермаркета, и полностью утратил свою непоколебимую монументальность. Исчезла колючая проволока, бетон заменили пережженные кирпичи, да и высота уменьшилась на добрый метр.
За ним располагалась запущенная территория «Электроприбора», давно уже не представлявшего никакого интереса для государства и частных предпринимателей, не говоря уже о шпионах. Где-то там, в непроглядной мгле, располагался и некогда особорежимный Институт ядерной физики. Его былая стратегическая важность тоже значительно поуменьшилась, а если говорить совсем откровенно, то приблизилась к нулю. Снизилось финансирование, ослабла бдительность охраны и режим контроля. Шпионов, стремящихся проникнуть на территорию института, никто теперь не ловил. Да шпионам и нечего было здесь делать. То, чем занимались в институте сейчас, не представляло ни для кого интереса, да и секрета особого не составляло. Об этом открыто писали газеты и популярные журналы.
Бараев проводил взглядом троих подельников и, только когда они растворились в ночи, откинулся на спинку сиденья. Дорогой и престижный «стечкин» согревал его под расстегнутой до груди курткой и наполнял уверенностью в себе. В руке он держал мобильник. Перед уходом Гепард строго-настрого приказал не выпускать телефон из рук и ответить на вызов точно на пятом звонке. Что ж, задание сложным не назовешь. Пока все шло нормально; чтобы время шло быстрее, он включил музыку. Тяжелые басы ритмично били в уши. Ильяса это убаюкивало.
— Эй, парень, ты чего нам спать не даешь? — через несколько минут вынырнула из темноты какая-то фигура.
— Пошел на хер, — лаконично ответил Ильяс и увеличил звук.
— Что?! — Неизвестный распахнул дверцу. Он явно нарывался, и его следовало проучить.
— Ты что, не понял?! — Ильяс повернулся и полез наружу. Но тут в свете салонной лампочки он увидел глаза незнакомца и понял, что ошибся. Очень сильно ошибся.
Холодная сталь пронзила его грудь, проткнула сердце и со скрежетом уткнулась в позвоночник. Он еще понял, что после такого удара выжить невозможно. И сознание померкло навсегда.
Три темные фигуры подошли к забору. Макс двигался первым, за ним шел Рохланов, замыкал цепочку Гепард. В тишине внезапно раздался хруст бумаги и чавканье.
— Ты опять жрешь, Заурбек? — строго спросил Гепард. — Тебе надо к врачу сходить. У тебя солитер завелся.
— Что такое солитер? — невозмутимо спросил тот, доедая сникерс.
— Глист такой. Огромный глист, это он заставляет тебя без конца жрать!
— Э-э, нет никакого глиста. Просто аппетит хороший. Макс поднял руку.
— Тихо. Давайте сюда!
Между бетонными плитами зияла щель, и все трое один за другим проскользнули сквозь нее на территорию института. Здесь лежала груда кирпичей и целая гора песка, пришлось обходить неожиданное препятствие.
Въездные ворота остались метрах в сорока позади. Там имелся КПП с двумя дежурными из вневедомственной охраны. Они играли в шашки и карты, смотрели телевизор, отвечали на телефонные звонки и прислушивались к противопожарной сигнализации. Обходы территории были уже давно отменены.
Недавно побеленная стена института вынырнула из темноты, и Макс остановился. Повернул голову к подельникам и жестом указал им, что надо двигаться в правую сторону. Карданов помнил, что в трех метрах правее располагался запасной вход в здание института. Он находился ниже уровня земли, и к нему вели шесть рассыпавшихся от времени ступенек. Вход этот в свое время использовался уборщицами, сантехниками, ассенизаторами и прочими техническими работниками, не имевшими отношения к научной деятельности. Теперь он был забит, а под дверь сбрасывали мусор.
— Вскрывайте! — шепотом сказал Макс.
Заурбек выступил вперед, обогнул Макса, перешагнул кучу мусора и выудил из-под куртки компактную фомку.
Гепард стоял молча. В опущенной правой руке он держал пистолет с глушителем.
Раздался треск, скрежет, потом глухой удар.
— Готово, — прошипел из темноты Заурбек.
Небольшой металлический «язычок» беспомощно торчал в деревянном расщепе двери. Видно, Рохланов был профессиональным взломщиком.
Гепард достал маленький, но яркий фонарик.
— Показывай, куда идти! — скомандовал он, и Макс первым шагнул в темный проем. Спутники двинулись следом. Свет фонаря выхватывал растрескавшийся бетонный пол. По подвалу они прошли до середины здания, затем Рохланов взломал еще одну дверь, и они вышли на лестничную площадку.
— Давай наверх! — Макс махнул рукой.
— Где тут делают экспертизы? — настороженно спросил Гепард.
— Откуда я знаю! Надо поискать, — ответил Макс. Они пошли по коридору первого этажа, луч фонаря шарил по дверным табличкам.
— Вот он!
Гепард ткнул пальцем в надпись «Отдел экспертиз». Карданову показалось, что буквы кривоваты. Да и надпись странная: обычно пишут «Отдел экспертных исследований» или что-то в этом роде.
Замок на этой двери оказался сложней и надежней, Рохланову пришлось повозиться с ним минуты четыре. Наконец и это препятствие было преодолено. Они вошли в комнату общей площадью около пятнадцати метров.
