Я ехал по дороге на запад острова мимо деревенек и гигантских рисовых полей. Смотрел, как трудолюбивые азиаты-крестьяне без перерыва, словно муравьи, выполняют заветы предков. Их поля колосятся, их дома разрастаются новыми и новыми пристройками, каждая их семья грозит превратиться в маленькую деревню. И по ним не скажешь, что завтра конец света. Глядя на них, понимаешь, что им все нипочем. Кроме того, у них есть вера в карму, в реинкарнацию… а потому они знают, что рано или поздно, после их смерти, они переродятся вновь, если жили достойно, что бы ни случилось. Их энергия даст начало новой жизни.
* * *
Весь день я гонял по острову, останавливался у больших деревьев баниан, прикладывал к их коре ухо и слушал, что же они мне скажут. Я выбирал самые большие и старые деревья и изучал их гигантские корни на предмет странностей и аномалий. Я старался оценить высоту и возраст каждого дерева, пытался прикинуть, какое из них может быть самым старым на острове. Я спрашивал у местных жителей, где найти самое древнее растение на острове вообще. Но, как и раньше, никто ничего не говорил мне, в ответ они лишь загадочно улыбались.
Скоро стемнело, и поиски пришлось прекратить. Темнота застала меня недалеко от того места, где недавно макака позарилась на мой телефон. Район двух святых озер – Бедугул. Я вспомнил, что останавливался там в отличной гостинице, и решил переночевать в ней, чтобы с рассветом продолжить поиски с этой же самой точки.
В это время года темнеет где-то в шесть тридцать. И если у океана небо медленно гаснет, по каплям теряя солнечный свет, то в горах темнота обрушивается на тебя практически мгновенно. «Как в Саду Сирен» – вспомнилось мне, когда я был вынужден чуть ли не на ощупь искать дорогу к ресепшену отеля. Я снял комнату, заказал в номер ужин и размышлял, что же мне делать дальше. Оставался всего один день. А точнее часов двадцать пять с учетами всех разниц во времени. Завтра Вильям Херст представит свою пятую картину, и в мире запустятся какие-то необратимые процессы. Искусство… Как же коварно – погубить мир при помощи красоты! Я вспомнил, как сам не раз впадал в некое полуобморочное состояние, очаровываясь красивой музыкой или картиной, как чувствовал нечто странное, некие процессы изменения внутри себя после просмотра замечательного фильма или прочтения интересной книги. Любой продукт творчества, безусловно, содержит в себе какой-то код, который запускает определенные процессы в определенных людях. Так кто-то ТАМ корректирует общее эмоциональное поле и таким образом влияет на глобальные события. Но каждое произведение может подойти лишь к определенным замкам в душах. На кого-то подействует шансон, а на кого-то «Полет валькирий»… И лишь создание идеального произведения способно запустить одновременно процессы у всех зрителей сразу. И создать его может только Вильям Херст – человек, проведший тридцать шесть лет в пространстве, где хранятся все эти коды. Абсолютная творческая среда. Я был там, я помню… Там вместо воздуха – вдохновение. Но как Херст, в принципе неплохой человек, решился написать эту работу? И почему она должна уничтожить мир? Ответ простой – художник не знает, что она повлечет за собой. Уверен, что не знает. Он просто рисует то, что диктует ему вдохновение, заложенное в него в том самом саду… Он просто выполняет свое предназначение. И его предназначение – создать картину-вирус. Картину – раковую опухоль. Сикарту сказал, что, как только мир увидит ее, начнется необратимый процесс. Запустится некая программа, которая будет конфликтовать с основной, написанной ранее. И этот конфликт систем приведет к гибели людей. И моя роль в этом самая что ни на есть странная – на меня все это просто не подействует. У меня иммунитет. Я останусь таким, как есть. Я выживу. Возможно, к этому следует относиться как к величайшей миссии, но почему-то совсем не хочется быть новым Адамом. Но как все это остановить? Как? Единственное, что мне приходит в голову, – делать то, что я задумал изначально. Если в компьютер попал вирус, то лучше сразу выключить его из сети. Вот что я знаю. И если есть где-то записанный первый свод предназначений, то он как раз на этом чертовом дереве. И если сжечь его, возможно, картины Херста подействуют на людей как-то иначе или вообще не подействуют. Возможно, не случится того самого конфликта систем. Вполне возможно… а может, и нет… Но была одна, очень серьезная проблема – найти это дерево. Ведь сколько я ни бился над решением этой загадки, я не приблизился к нему ни на шаг. Я просто толком ведь ничего о нем не знаю. А интуиция моя продолжала молчать. Не исключено, что я уже пару раз проезжал мимо него… Оставшегося времени было слишком мало, чтобы организовывать глобальные поиски и исследования. Необходимо действовать наверняка. Но как? Это было для меня полнейшей загадкой. Сикарту не зря был так спокоен, найти нужное дерево на этом острове было гораздо сложнее, чем иголку в стоге сена. Надеяться оставалось только на чудо. Кроме этого я прекрасно понимал, что мне необходимо дождаться появления этой самой пятой картины. Сикарту сказал, что Вильям Херст вернется в Сад Сирен, а значит, это единственная возможность выйти оттуда Ей. Так что на поиски и уничтожение программы судьбы у меня будет всего несколько часов. Пока процессы не станут настолько глобальными, что уже ничего нельзя будет сделать. Головоломка, достойная голливудского блокбастера. Когда не знаешь, что делать и кажется что зашел в тупик, я обычно просто делаю шаг в любом из направлений. Когда слишком много думаешь о чем-то, то теряешь способность видеть самые очевидные вещи. Нужно просто отдохнуть и получить какую-то свежую энергию. Закон наименьшего сопротивления. Восточные мудрецы учат, что большие задачи должны решаться сами собой. Нужно только настроиться на их решение и успокоиться. Отключить бесконечный внутренний диалог. Стать настоящим озером, где на поверхности воды нет ряби. Если бы я только мог вот так успокоиться! Если бы я имел настоящую веру в самого себя… А я совсем запутался.
Впереди длинная бессонная ночь, я точно знаю, что не смогу уснуть. Я скачал в айпод плей-лист «самые великие песни мира», который создавал чуть больше года, выбирая действительно потрясшие меня композиции. Я решил провести эту ночь, слушая прекрасную музыку. В конце концов это последняя ночь Пятого Солнца, как предсказали Майя, и ей просто необходимо достойное музыкальное сопровождение.
Я на редкость всеяден в своих музыкальных вкусах. А потому подборка включала в себя совершенно разных исполнителей и композиторов. Здесь были и The Doors, и Massive Attack, и Бетховен, и Тига, и Рахманинов… В общем, все, от классики до современной андеграундной электроники. Я подумал, что все сильные сцены в кино всегда происходят под очень эмоциональный саундтрек. Пожалуй, лишь один Майкл Манн любит в финальных сценах своих фильмов давать выход естественным звукам. Поэтому и в «Схватке», и в «Полиции Майами» в момент максимального накала страстей звучит не музыка, а пулеметные очереди, вой сирен и крики людей. Но, как мне кажется, Манн тоже считает это музыкой… просто более подходящей для таких моментов. Как странно, что нет чего-то подобного в реальности. Есть столько отличных композиций, которые могли бы стать саундтреком последнего дня жизни на земле. В них не только отражалась бы трагичность ситуации, но и раскрывалась вся красота уходящего в небытие мира. «Angel» Massive Attack, «Clubbed to death» Роба Дугана – идеально подходят. Я решил – что бы ни случилось завтра, не расстанусь со своим плеером. И в любых обстоятельствах у меня в ушах будут играть любимые треки. Так я лежал на кровати, слушал музыку и ждал рассвета. Иногда я вставал, выходил на балкон и курил. С балкона должен был открываться потрясающий вид на долину, но сейчас было настолько темно, что невозможно было ничего разглядеть. Передо мной раскинулась ошеломляющая своими размерами черная дыра. В ней прятались рисовые поля и озеро, и, будь на небе звезды, я бы наверняка видел хоть что-то, но сегодня все небо заволокли плотные тучи. И поэтому вокруг меня стояла адская темень, а в воздухе летал запах надвигающейся грозы. Неожиданно, как это всегда бывает, небо озарилось очень яркой вспышкой.
