«Уважаямые минчане и госци сталицы, мы приглашаем вас в увлекательную экскурсию по местам боевой славы Сопротивления. В течение двух часов автобусная экскурсия ознакомит вас с местами, где зародилось Сопротивление, где юноши и девушки нашего города начали славный путь борьбы землян с инопланетными захватчиками. Мы посетим мемориальный комплекс „Стеклянная школа“, а также место первой кровавой битвы землян с мораидами. Не упустите редкий шанс, всего за пять рублей вы побываете в местах, недоступных обычным посетителям. Вы сможете увидеть настоящий меч мораидов в уникальной экспозиции нашего музея». Гнусный голос, угнусненный мегафоном, несся из громадного автобуса, припаркованного возле ДОТа. Чувствовалось, что эта экскурсия пользовалась не очень большим спросом и завлечь зевак было непросто.
– Извините, я иностранец, — обратился я к тетке, сидящей внутри автобуса и уныло вещающей заученный текст. — Я ещё валюту не поменял.
– А какую валюту? — оживилась экскурсоводша.
Я порылся в кошельке и нашел там совсем малотрепанную пятидесятигривневую купюру.
– Вот, это примерно десять юаней, — просяще протянул я бумажку.
– Да? Никогда такой не видела. Ладно, если наберутся туристы — езжай. Мне не жалко.
Как ни странно, туристы набрались.
– Ровно тридцать девять лет назад, как вы все, конечно, знаете, Сопротивление начало победоносную борьбу против инопланетных захватчиков, — женщина с микрофоном монотонно завела долгий, заученный рассказ, сопровождающий экскурсию. — Вы все знаете, как вероломно, без объявления войны, мораиды захватили Землю, подавив в первые минуты вторжения все силы человечества. Но враг просчитался. Под управлением ушедших в глубокое подполье лидеров олигархо-демократической партии было создано непримиримое подполье из молодых патриотов. Сейчас, дорогие минчане и гости столицы, мы приближаемся к сердцу мемориального комплекса.
Сердце комплекса впечатляло. Громадный полусферический саркофаг, сотворенный из монолитного ситалла, накрывал памятник. Мою школу. Оплавленную огнем мораидов.
– Мы находимся у монумента героев сопротивления. Решением Земного правительства это место превращено в святыню человечества. Именно здесь были собраны лучшие из лучших юноши и девушки, готовые положить свою жизнь на алтарь процветания человечества.
…Как-то мы не думали про алтарь, валтузясь подушками по вечерам, читая книжки. Бегая на свидания… Мы жили. Жили так, как могли.
Далее экскурсия пошла пешком. Как сказала дама — согласно традиции, путь скорби героев положено пройти пешком. Да тут идти — десять минут. От моей школы до моего дома. Вот он, дом на Площади имени юбилея древних царей. Да… А тут совсем разошлись. Неведомая сила отрезала от дома все, что ещё было не разрушено. Оставила только живописные руины и приделала к ним грандиозную скульптурную композицию. Я не смог пойти вместе с толпой к этому памятнику. Задержавшись в скверике возле древнего кинотеатра, я выждал, пока они все провалят к черту со своими воспоминаниями…
Зеленый травяной ковер окружал монумент. Героическая композиция. Самое ужасное… Я не ожидал такого… Они похожи…
Очередная табличка:
«Здесь пали смертью храбрых юные борцы за свободу Человечества. Они отдали свои пламенные сердца за нашу планету. Памяти всех борцов Сопротивления посвящается этот монумент».
Потом шли имена и фамилии. Я их знал только по детским прозвищам или по именам… Круглик, Оська, Бэрик, Танька, Груша, Айгист… Я один тогда выжил. Налетевший ветер донес голос давешней экскурсоводши — они были рядом. Дама призывала посмотреть на меч мораидов.
Рядом с памятником примостилась какая-то часовенка. Там в стеклянном саркофаге и лежал меч. Вылизанный кусок полированного металла, украшенный камнями эфес. Пошлая роскошь.
– Именно этот меч и положил начало победоносному шествию Сопротивления. Зенон Мацеевич, дед нынешнего императора, единственный, кто выжил в страшной бойне между силами мораидов и горсткой юношей и девушек, бросивших вызов захватчикам, принял неравный рыцарский бой с верховным главнокомандующим мораидов. Именно на крыше этого здания приземлился гравилет врага. Желая унизить землян, пришелец вызвал на поединок Зенона. И бросил ему под ноги этот меч. Великая идея освобождения Земли дала Зенону Храброму силу. В жаркой схватке на мечах он поразил чужака и, захватив гравилет, доставил его землянам. Это был первый боевой трофей в войне. Он позволил разгадать технические возможности оккупантов, их оружие, средства связи и возможности. Под руководством Зенона Храброго Сопротивление переросло в народное движение и смело в течение года врага.
Как от пошлой комедии я убежал от этого изложения событий. Назад, туда, откуда пришел. Дверь ДОТа, как совсем недавно чернота портала, провалилась под моим прикосновением. Странно, но я опять здесь, как будто прошел сквозь зеркало. Что-то внутри не отпускало меня из этого витка истории… Те же места, только уже почти знакомые. Ещё нет автострады, город вокруг в руинах. И радостные толпы горожан. День Победы. Откуда я знаю это?? Десяток пацанов с непонятными флагами двигался мимо ДОТа в направлении ГУМа.
– Ребята, что там будет? — сыграл я простачка.
– Так сегодня же самого Зенона в императоры помазывать будут! Ты что, с Луны свалился?
Да откуда я только не сваливался.
На Центральной площади столпилось все выжившее население города. Монументальные трибуны, по иронии судьбы не тронутые войной, были украшены многоцветными полотнищами. На трибуне какой-то незнакомый мужик, сотни раз повторенный на плакатах толпы. Зенон Мацеевич. Сейчас он станет императором. И ещё один рядом. Странно, этого, радостно обнимающего Зенона, я знаю. Я его хорошо знаю. Збышек Карански. Мой шеф. Шеф Дальней разведки. Её блестящий руководитель. А кто же тогда я? Кто я был в этой бойне на площади? Кто были те, что погибли? Статисты, прокладывающие путь новым императорам и их друзьям? Как обычно… Путь обратно в ДОТ я особенно не запомнил.
Глава 17
– Вера, открой, мне очень надо поговорить — я давил звонок и на каждый шорох за дверью говорил одну и ту же банальность. Никто не открывал. Ну почему так?? Я нуждался в Вере как никогда, но её не было дома…
Темные коридоры жилых блоков выглядели как обычно. Тускло, одиноко и монотонно. Сейчас и выпить не найдешь в этой дурацкой конторе. И не заснуть… Ничего, дома будет легче, вот за тем углом моя дверь.
Вера спала, свернувшись калачиком у меня на диване. Она даже не сразу проснулась, когда я стал шуметь прямо у неё над головой.
– Я искал тебя.
– А я тоже искала. Видишь, нашла! — сладко потягиваясь, проговорила Вера.
– Вера, ответь — ради чего работает руководство нашей службы?
– А ты что — такой наивный, думаешь, что ради процветания вселенной?
– Я ничего не думаю. А ты опять за свое. Я ведь только машина в этой страшной игре.
