Нина открыла дверцу, но помедлила, прежде чем выйти.
— Я не собираюсь мокнуть одна, — сказала она. — Поговори с водителем, а я возьму на себя эту старую корову.
— Господи, в такой день надо дома сидеть, — буркнул Андерссон и вышел под хлещущий ливень.
Андерссон пребывал в паршивом настроении с самой передачи дежурств в шесть тридцать. Присутствовало всего шесть человек и старший офицер. Всех остальных послали на усиление, как это обычно бывает в национальный праздник, в день смерти Карла Двенадцатого и другие подобные даты.
— Так как все случилось? — спросила Нина, склонившись к женщине.
На старухе было пончо с капюшоном из какого-то водонепроницаемого материала, но дождь лил так сильно, что промок и капюшон. Нина не сразу заметила, что женщина плачет.
— У меня сильно болит нога, — сказала она, указывая на лодыжку.
Ступня торчала под таким необычным углом к голени, что Нина сразу поняла: это перелом.
— Сейчас тебя отвезут в больницу, — сказала она. — Надо наложить на ногу гипс. Да и ни к чему тебе сидеть на тротуаре в такой дождь. Ты простудишься.
Нина связалась с оперативным центром и попросила прислать скорую помощь на перекресток Юргордсвеген и Лонггатан.
— Он мчался как сумасшедший, — пожаловалась женщина, указывая на человека в машине. — Я спокойно ехала у тротуара, и вдруг он ударил меня сзади. Я не хочу, чтобы это прошло ему даром.
Нина улыбнулась и положила ладонь на плечо женщины.
— Не переживай, — сказала она. — Мы до всего докопаемся. Но сейчас самое главное — отвезти тебя к врачу…
Подошел Андерссон, держа в руке трубку, в которую только что дунул проштрафившийся водитель.
— Похоже, что этот парень начал праздновать, не дожидаясь обеда, — сказал он.
— Отвезем его на экспертизу, — сказала Нина, видя, что к перекрестку, вынырнув из-за пелены дождя, подъезжает машина скорой помощи.
Они передали женщину на попечение медиков, Андерссон усадил пьяного водителя на заднее сиденье справа и сдвинул свое сиденье назад, чтобы лишить задержанного свободы маневра.
— Эта старая кошелка моталась из стороны в сторону. Я просто не мог ее объехать.
«Как идут поиски. Найдут ли они его?»
Утром, во время передачи дежурства, когда им сказали, кто и на какой машине выедет на смену, старший офицер сообщил о новых пропавших без вести и о ходе уже ведущихся поисков. Поиски сына Давида должны были возобновиться в шесть утра, но их отложили из-за сильного дождя…
— На твоем месте, — сказал Андерссон пьяному шоферу, — я бы прикусил язык до приезда хорошего адвоката.
Нина посмотрела на часы. До конца смены оставался час, а они за весь день ни разу не заехали в участок.
Они долго добирались до Торкель-Кнутссонсгатан в Сёдермальме. Нина сразу загнала машину в гараж, а потом отвела водителя к дежурному офицеру. Водитель еще дважды дунул в трубку с одним и тем же результатом.
0,8 промилле.
— Это не так уж и плохо, — облегченно сказал водитель.
— Ты мог кого-нибудь убить, — сказала ему Нина. — Ты изуродовал этой женщине ногу, а мог искалечить ей жизнь.
Человек метнул в нее злобный взгляд.
— Пойду напишу рапорт, — сказала она Пелле Сисулу, вверив пьяницу его судьбе.
Нина страшно устала, несмотря на то что дежурство было относительно спокойным. Ей все время хотелось плакать.
Хорошо, что впереди несколько дней отдыха.
Она быстро написала рапорт и выключила компьютер.
По дороге в раздевалку заглянула в комнату дежурного офицера и остановилась в дверях. Пьяного уже увели.
Пелле Сисулу был черный мужчина лет сорока. Он работал в отделе все время, сколько помнила Нина.
— Хочешь доложить что-то особенное? — спросил он.
Нина переступила с ноги на ногу.
— Ничего особенного, ДТП, пара легких травм и вот этот пьянчужка… Что с поиском? Я имею в виду поиски Александра.
Она едва не сказала: «Сына Юлии».
Дежурный поднял голову и посмотрел на Нину.
«Наверное, это первый черный полицейский в Швеции».
— На сегодня поиски приостановлены, — сказал он. — Отвратительная видимость. Вертолет не может работать.
Он снова уставился в компьютерный экран.
— Но наземный поиск? — спросила она. — На земле ведь можно его продолжить.
Дежурный снова поднял голову.
— Может быть, какие-то полицейские продолжают рыться в грязи среди кустов, но никого из наших туда не посылали.
Нина кивнула.
— Наверное, там работает подразделение из Валлы, — предположила она.
Дежурный недоуменно посмотрел на Нину.
— Юлия родом из тех мест. Ее отец председатель местной ассоциации предпринимателей.
— Будет удивительно, если они что-нибудь найдут.
Он снова склонился к компьютеру.
Нина прошла в задние помещения участка. Здесь было пусто и безлюдно. Желтые кирпичные стены и красные двери поглощали падавший из-под потолка свет, и в коридорах царил вечный полумрак. Тихо жужжала вентиляция, поднимая пыль с линолеума, из подсобного помещения пахло залежалым мусором.
Нина расстегнула китель, бронежилет и облегченно вздохнула.
Она до сих пор помнила, как нервничала, придя сюда в первый раз. В четвертом семестре академии они с Юлией пришли в участок на практику. Тема называлась: «Целостная ориентация на рабочем месте». Юлия тогда очень радовалась.
«Ты только подумай, мы делаем это для себя, для нашей карьеры. Это же шанс изменить жизнь…»
Это было почти десять лет назад.
Нина открыла самую дальнюю левую дверь, вставив в замок карточку с кодом, и вошла в женскую раздевалку. Пройдя по лабиринту между синими шкафами, она подошла к своему шкафу. С глухим грохотом бросила сумку на пол. Ощущая невероятную тяжесть в плечах, сбросила куртку, сняла пояс с кобурой, наручниками, подсумком, дубинкой, сняла бронежилет, ботинки и форменные брюки. Окинула форму критическим взглядом. Брюки и куртка запачканы грязью, рвотными массами и кровью — им пришлось заниматься жертвой ДТП. Все придется стирать, со вздохом подумала Нина.
Ладно, на это у нее есть целых три дня.
Она открыла сумку и посмотрела на шлем, наколенники, фуражку, шарф, перчатки, карту и нижнее белье. Нет, его пока стирать не надо.
Нина приняла душ и вымыла голову. Потом сильно растерлась полотенцем и переоделась в гражданскую одежду — джинсы и серую водолазку. Она закрыла шкаф и попыталась причесать волосы. Потом направилась в оружейную комнату, чтобы оставить там пистолет. Собственно, с этого следовало начать, но она нарушила правила — все равно здесь никого не было.
