Джерри тоже хотел наслаждаться жизнью, но не знал, с какого конца к этому делу подступаться – акваланги, декомпрессионные камеры, реактивные пистолеты, портативные ядерные заряды, предельные погружения – все, чем он занимался последние годы, мало способствовало наслаждению.
Смит говорил что-то еще, но Виндоуз не слушал. Его мучило беспокойство, смутные нехорошие предчувствия. Мимо проплывали легкие, какие-то ненастоящие – будто декорации – дома под черепичными крышами, опоясанные балконами-террасами и облепленные непонятными вывесками и более понятными рекламами. Пестрота окружающего пространства и обилие зелени создавали атмосферу беззаботности, свойственную курортным городам. Идти под воду не хотелось, пожалуй, впервые за всю службу. И раскинувшееся слева море – серое, с голубой полоской вдали у гористого берега бухты – не притягивало взгляда, как обычно. Вздохнув, Джерри отвернулся.
– При погружениях держите оружие наготове, – закончил напутствие офицер ЦРУ.
В Пирее «тюленей» со снаряжением перегрузили в мощный катер, принадлежащий посольству. Смит отдал команду, и катер, вздымая за собой высокий пенный бело-голубой бурун, рванулся в открытое море. Через три часа в условленной точке произошла встреча с субмариной ВМС США класса «Спрут», наиболее приспособленной для поддержки боевых пловцов.
– Удачи! – пожелал руководитель резидентуры, когда Виндоуз, Джонсон, Томпсон и Гарднер перебрались на стальную, покрытую рядами заклепок палубу. Те молча кивнули в ответ и скрылись в горловине люка. С лязгом захлопнулась крышка, лодка-носитель дрогнула и стала погружаться. Через несколько минут только небольшие водовороты над рубкой напоминали о присутствии у берегов Греции американской подлодки. Операция имела гриф «секретно», поэтому все остальное должно было происходить под водой.
* * *
Операция Главка охраны у офиса «Города» вызвала небывалый скандал. Вечером того же дня в телепрограмме «Известия дня» сообщили об инциденте следующим образом: «Неизвестные вооруженные люди совершили нападение на здание, занимаемое правлением финансовой группы „Город“, при этом причинили телесные повреждения семерым сотрудникам службы безопасности. Президент страны заявил, что виновные в допущенном беззаконии будут наказаны, и дал указание провести тщательное расследование по данному факту. Возбуждено уголовное дело».
Примерно такие же сообщения появились еще в шести газетах, и лишь одна дала иную интерпретацию: «В Главное управление охраны Российской Федерации поступил телефонный сигнал о нарушениях правил дорожного движения на магистрали, входящей в зону оперативной ответственности ГУО. Неизвестный информатор сообщил также, что люди, допускающие данные нарушения, имеют при себе оружие. Поскольку сообщение касалось безопасности высших должностных лиц государства, оно входило в компетенцию ГУО и подлежало немедленной проверке. Когда оперативная группа прибыла на место происшествия, она стала свидетелем нападения нарушителей на сотрудников Государственной автомобильной инспекции, пытавшихся проверить документы у пренебрегающих Правилами движения водителей. Нарушителями были охранники финансовой группы „Город“, которые оказали злостное сопротивление не только работникам милиции, но и оперативной группе, причинив телесные повреждения нескольким сотрудникам. Однако сопротивление правонарушителей было пресечено, все они задержаны. У задержанных изъято незаконно хранимое оружие».
Коржов сложил стопкой шесть газет общим тиражом четыре миллиона экземпляров, а рядом положил одну, тираж которой не превышал двухсот тысяч. Мысленно прибавил к четырем десятки миллионов зрителей Центрального телевидения и пожалел, что уделял мало внимания средствам массовой информации. Ну что ж, это урок номер один. А вот грозное заявление Президента – урок номер два: Поплавский и компания имеют выходы на президентскую администрацию. И все, кто заинтересованно следит за развитием событий, делают вывод: за «Городом» стоит Сам! Хотя на самом деле это полная ерунда: Сам стоит не за каким-то Поплавским, а за ним, Коржовым. И у наблюдателей будет возможность в том убедиться.
Собрав фотографии, видеопленки и аудиозаписи телефонных переговоров, начальник СБП отправился на доклад к Хозяину.
В это время Семен Поплавский довольно потирал руки: «наезд» на его контору был личной инициативой Коржова. Ну и что? Чего он достиг? Показал свою силу? Да, уложил ребят мордой в асфальт, ну и что дальше? Задержанных доставили в РУВД и через два часа отпустили. Разобрались: криминала-то никакого нет! Все пистолеты оформлены, как положено, просто семеро ребят забыли дома лицензии... Дубинки вообще мелочь. А что гаишников поколотили, так еще неизвестно, кто кого колотил, пусть прокуратура разбирается. Она будет долго разбираться, очень долго... А вот коржовским ребятам быстро накрутят превышение власти и все такое...
Поплавский прошелся по кабинету, выглянул в окно на привычно пустую улицу – прохожих охрана направляла в обход, осмотрелся по сторонам и тяжело вздохнул. Ему не нравился шикарный кабинет, только что после евроремонта, не нравился ограничивающий движения костюм и душащий галстук. Единственное, что ему нравилось, – делать деньги, В шестьдесят третьем организовал свое первое дело. Ему было двадцать. Сверстники зарабатывали копейки. Кто умел крутиться, занимался фарцовкой или валютой, кто не умел – по ночам разгружал вагоны, у кого хватало смелости – выворачивал карманы прохожим в темных подворотнях. В те времена это еще было опасно, да и на валюте залетали по-крупному, а горбить не имело смысла – кроме грыжи, ничего не наживешь.
Семен нашел верное, чистое, доходное и, как ему казалось, совершенно безопасное дело. На трикотажной фабрике скапливались горы отходов: лоскуты, обрывки ткани, лохмотья, испачканные куски... Вывоз бесполезного хлама был связан с изрядными хлопотами и материальными затратами: машина, погрузка, бензин, разгрузка... За все, естественно, надо платить. Даже за то, чтобы вывалить этот мусор на свалке. Потому кучи отходов росли, достигая устрашающих пожарников размеров. Замдиректора – полная громкоголосая женщина – бралась за них после очередного штрафа, тогда территория очищалась на некоторое время.
Тут и объявился Семен Поплавский, предложив за очень умеренную цену вывозить лоскуты ежемесячно. В назначенный день он приезжал на подводе, запряженной гнедой, тихого нрава кобылой Зорькой. Аренда транспортного средства обходилась ему в десять тогдашних тяжеловесных рублей. Хозяин Зорьки и подводы – кучер ипподрома Василий сидел рядом на доске, положенной на передок. Вдвоем они грузили лоскуты, за что дядя Вася получал честно заработанные три рубля, как раз на бутылочку «беленькой» и плавленый сырок. Семен заходил в бухгалтерию и получал свои сто двадцать. Еще тридцать ему доплачивали для расчетов на свалке.
Но Семен не ехал на свалку. Неторопливой рысью Зорька пробегала шесть кварталов и через незамедлительно открывающиеся ворота попадала на металлообрабатывающий завод, где большим дефицитом являлась протирочная ветошь, которая централизованно не отпускалась и служила головной болью для хозяйственников. Поплавский с его ежемесячными поставками стал для них счастливой находкой. Ветошь разгружалась, причем за эту работу Василий не получал ничего, а Семен расписывался за сто пятьдесят рубчиков.
