– Что за глупости! – возмутилась блондинка. – У нас дипломатические паспорта, даже в Иране никто не придирался!
Муж смотрел в сторону.
– Сойдите для выяснения! – непреклонно приказал Волк. Когда он работал механизатором в совхозе и через день получал нахлобучки за пьянство и прогулы, он и подумать не мог, что будет распоряжаться человеческими судьбами и выбирать себе любых женщин.
– Никуда я не пойду! – отрезала она. – Вам надо, вот и разбирайтесь. Но без меня!
Баба ничего не понимала. Зато муж не заблуждался насчет того, каким может быть «разбирательство» в пустынной чеченской степи.
– Я – торговый представитель России в Иране, – дрожащим голосом сказал он, по-прежнему глядя в сторону. – И я, и супруга пользуемся дипломатической неприкосновенностью... Волк криво усмехнулся.
– И она, говоришь, пользуется? Вот мы сейчас проверим!
Схватив женщину за руку, он рванул ее с места.
– Выходи, а то хуже будет!
В голубых глазах колыхнулся страх. До нее тоже дошло, что к чему... Волк почувствовал возбуждение. Не только от предвкушения предстоящего, а от откровенности ситуации, осознания своего всемогущества и явной беспомощности сидящих перед ним людей.
– Быстро выходи! – закричали стоящие за спиной Волка бандиты. Белая кожа и платиновые волосы женщины привели их в неистовство. – Из-за тебя весь поезд стоит!
– И правда, товарищи, выйдите разберитесь, чего же нам всем из-за вас мучиться, – неожиданно раздался елейный голос из соседнего купе.
– Слышала, что говорят! Выходи!
Волк выдернул блондинку в коридор и подтолкнул к выходу. Удерживая равновесие, она шагнула вперед, упираясь, сделала еще один шаг.
– Наташа, оденься! – Кислолицый высунулся из купе, протягивая кожаное, со стеганой подкладкой пальто.
– Не бойся, не замерзнет! – загоготали «гвардейцы». Гогот оборвали выстрелы. Три подряд, потом еще один.
Метнулся и оборвался истошный крик. Ударила автоматная очередь.
– За мной!
Оттолкнув женщину, Волк побежал на выход. Следом рванулись соучастники.
– Где?! Что?! – Из вагонов всполошенно выкатывались «волки ислама».
– Алаудина убили с ребятами! – истошно вопил кто-то. – Вон туда побежали!
«Гвардейцы» бросались под вагоны, несколько человек, опустившись на колено, палили под составом из автоматов. По соседнему пути грохотал встречный поезд. В общей сумятице тегеранский скорый тронулся и покатился, быстро набирая ход. Из-под колеса раздался визг, исполненный ужаса и боли.
– Ноги отрезало! Сулейману ноги отрезало! Бей их! Автоматные очереди ударили по проносящимся вагонам. Но когда стреляешь в упор, пули уходят вверх, прошивая вагоны по касательной. «Волки» чувствовали, что эффективность огня низка, и от досады выли по-волчьи. Через несколько минут скорый мелькал красными хвостовыми фонарями.
– Кто держал машинистов? – зловеще спросил Идигов.
Молодой парень испуганно разводил руками:
– Стрелять начали, я и выскочил помочь...
– Хорошо помог!
Кованый приклад обрушился на незадачливого стража. Хрустнула кость. Волк избивал провинившегося до тех пор, пока тот не перестал шевелиться.
– Хватит с него, – наконец выдохнул вожак. – Что с Сулейманом?
– Умер...
– Четыре трупа! Догнать этих шакалов и содрать с них кожу!
Волк вытер пот с лица.
– Меня сам Тепкоев вызывает, поэтому я остаюсь. Пусть командует Бадыр!
Новый командир оставил двоих позаботиться о трупах, остальные восемь «волков» бросились к автомобильной трассе, чтобы раздобыть машину для преследования.
Не прошло и получаса, как они захватили «КамАЗ» и помчались в погоню за уносившим Карпенко и Королева товарняком.
* * *
Узкая голубая струя автогенного пламени медленно, но верно взрезала тугоплавкую сталь, раскаленные до вишневого колера капли неторопливо стекали вниз и застывали матовыми шариками. Магомет, Лема и Лечи с двумя самыми надежными бойцами стояли полукругом в пяти шагах и сквозь темные очки наблюдали за действиями газорезчика.
Бывший пивной павильон огородили высоким глухим забором, сверху шатром натянули серый брезент, получилось подобие цирка «шапито». По периметру поставили плечистых ребят, мрачные физиономии которых надежно отпугивали любопытных. Им и самим было запрещено заглядывать внутрь.
Изрядно подгнившие маскировочные доски сбили, и теперь на месте покосившейся пивнушки стояла стальная кабина размером два на три метра и высотой метр девяносто. Тщательно подогнанная дверь не имела ни кодового замка, ни даже замочной скважины – только узкую двухсантиметровую прорезь для титанового жетона с личным номером, имевшегося у каждого сотрудника КГБ СССР. Во времена повальной купли-продажи чего угодно Лема Терлоев мог без особого труда раздобыть такой жетон, но для этого следовало знать о предназначенности прорези... Поэтому поначалу прибегли к традиционным, но действенным силовым методам. Однако дверь не поддалась ни лому, ни кувалде, ни специальным инструментам. Сейчас Медведь – лучший чеченский громщик
[22]
, известный когда-то во всех краях СССР, вырезал скрытые петли, без которых не может обойтись ни одно запирающееся сооружение.
– Готово! – Газорезчик откинул маску, вытер пот со смуглого лица и глубоко вздохнул. – Если не пойдет, придется искать крепления замка...
Лечи, как самый сильный, взял огромную кувалду, один из бойцов наложил возле полукруглых разрезов доску, чтобы приглушить звуки ударов. Тяжелый снаряд описал полукруг. Бум! Бум! Верхняя часть стальной двери сразу провалилась, с нижней пришлось повозиться – Медведь продлил разрез на десяток сантиметров. Наконец доступ в кабину открылся.
Раздался разочарованный вздох, Лечи выматерился.
– Ну-ка посвети, – приказал Магомет. Лема включил фонарь. Под брезентом было сумрачно, в кабине – темно, но луч фонаря лишь подтвердил то, что определил самый первый взгляд.
– Пусто...
– Ничего нет...
– Вот такая хуйня, – вновь использовал Лема универсальное слово.
Но опытный Медведь не торопился делать выводы.
– Дай фонарь!
Он протиснулся внутрь.
– Здесь люк в полу, – глухо прозвучал его голос через некоторое время. – Сейчас я его вырежу... Снова вспыхнуло голубое пламя.
То, что происходило в эвакуаторе номер Двенадцать, не могло даже в страшном сне привидеться никому из руководства бывшего КГБ СССР. Потому что любое, даже санкционированное, проникновение в спецобъект приводило в состояние повышенной готовности службу охраны, и если в течение двух минут не поступал сигнал о законности использования эвакуатора, то дежурная опергруппа немедленно прибывала на место. Сейчас центральный пост охраны пустовал, пульт с сигнальными лампочками был обесточен и покрылся толстым слоем пыли, не стояла наготове машина с работающим двигателем, и сторожкие оперативники дежурной смены не несли свою бдительную вахту. Хотя полковник Дронов частенько говорил о необходимости восстановления порядка, отсутствие средств превращало правильные слова в простое сотрясение воздуха. Спецобъекты, как и многое другое в могущественной некогда Системе, были брошены на произвол судьбы.
