Разъяснений не потребовалось, Арсен понял все и сразу. Они быстро пошли назад и почти сразу услышали нарастающую вибрацию рельсов и ощутили движение гонимого поездом воздуха.
– Бежим!
Состав вылетел из-за поворота, яркий луч прожектора превратил вечную ночь в беспощадно яркий день, длинные изломанные тени бегущих фигурок уже достигали спасительного бокового коридора, но людям еще следовало добежать до него, опередив смертельный лязг жадно закусывающих добела съеденную кромку рельсов стальных колес.
Они успели с форой в несколько секунд. Задыхаясь, повалились на пахнущую сыростью землю, жадно хватая воздух раскрытыми ртами. В метре от них в освещенных вагонах проносились сотни людей – сидящих и стоящих, читающих газеты и оживленно болтающих, не воспринимающих черноту за толстыми стеклами и не подозревающих о жизни в этой черноте.
– У, суки! – Битый Нос вскинул автомат, но Лема успел схватить его за руки. Состав Пронесся мимо, постепенно смолкло гудение рельсов, в подземелье вновь установилась обманчивая тишина.
– Пошли обратно. – Терлоев с трудом встал. Ноги дрожали. – Мы установили рекорд по бегу...
Битый Нос молчал. У него всегда резко менялось настроение. Часто даже близкие друзья не знали, что он выкинет в следующую минуту. Так в молчании они возвращались к микролитражкам, но внезапно остановились и погасили фонари. Впереди, у картов, кто-то возился.
– Он живой, – прошептал Лема. – Куда ты дел обрез? – Там и оставил. – Битый Нос недоуменно сопел. – Как он мог ожить? Сердце не билось...
– Сейчас как закатит из двух стволов, тогда узнаешь! Давай вдоль стен, по моей команде включаем фонари и мочим!
Они подкрались почти вплотную. Несколько секунд Терлоев вслушивался, но распознать характер звуков не мог: какой-то хруст, посвистывание, чавканье... – Давай! – крикнул он, нажимая кнопку фонаря. От противоположной стены протянулся второй луч. Вначале им показалось, что это собаки – бледно-серые бультерьеры и короткошерстные дворняги сбились в кучу, тесня и отталкивая друг друга. Но свет испугал стаю, она распалась на отдельных особей и стали видны хищные вытянутые, испачканные чем-то темным морды, круглые с красным отблеском жестокие глаза, длинные голые хвосты. Крысы! Чудовищные крысы, растерзавшие тело неизвестного! Они поворачивались на свет и будто всматривались в тех, кто держал мешающие им фонари...
– А-а-а-а! – завопил Лема.
– А-а-а-а! – вторил ему Битый Нос.
Через секунду грянули выстрелы. Лема мгновенно расстрелял магазин своего «макара», он видел и чувствовал, что пули попадают в бледные туши, оставляя на них темные, сочащиеся кровью пятна, но казалось, выстрелы не причиняют чудовищным тварям ни малейшего вреда. Автомат Битого Носа выплевывал профессиональные короткие очереди, но и строчки горячего свинца не производили впечатления на гигантских крыс.
Зажав фонарь под мышкой, Лема трясущейся рукой нашаривал в кармане запасную обойму, пальцы путались в складках ткани, увесистый стальной прямоугольник прощупывался, но в руки не шел. От ужаса у него похолодело внутри, каждый миг он ждал, что острые зубы начнут кромсать его тело... Наконец он извлек магазин и перезарядил пистолет. Но стрелять уже было не в кого: на бетонных плитах лежали только останки погибшего человека.
– Видел?! Их пули не берут! – хрипло проговорил Битый Нос. – Мы ни одной не убили. Ни одной! Быстро сматываемся!
На этот раз карты развили предельную скорость.
* * *
Роман Марины Поповой и лейтенанта Скороходова развивался довольно бурно. Каждый день они вместе обедали на работе, вечером шли в театр или кино, потом домой к Марине, очень часто Скороходов оставался у нее до утра.
«Если так и дальше пойдет, дай Бог, свадьбу сыграем», – думала девушка. Но осложняющим фактором являлся прапорщик Кирей. Чувствуя, что легкая добыча ускользает из рук, он усилил активность: подстерегал в коридоре, заглядывал в кабинет, ловил у приемной начальника.
– Ну чо ты выделываешься, жалко тебе, что ли? – прочувствованно говорил он. – Я же по-быстрому – три минуты и оделись. Раньше ж давала, и ничего...
– Отвяжись по-хорошему, – убеждала его Марина. – У нас с Васей все серьезно...
– Кто такой этот твой Вася? Молокосос, хоть и офицер! Я в пустыне был, на операции, воевал! А он только за юбку держится.
– Он больше тебя видел! – не выдержала Марина. – Вася специальное задание выполнял, в подземелье бомбу закладывал!
– Врет он все! – Кирей вконец озлился. – А я правду скажу!
– Какую правду? – насторожилась Марина.
– Про нас с тобой. Помнишь, как на вечеринке хвостом крутила? И потом сколько раз было? Вот все ему и расскажу!
– Ах ты сволочь! Да я тебе морду кислотой оболью! «А ведь и вправду может, – подумал прапорщик. – Плеснет из банки, и все дела! Лучше не вязаться... Он с ней наиграется и бросит. Тогда снова пристрою ее к делу. Куда денется...» Но через некоторое время Кирей вдруг вспомнил слова девушки и понял, что может не ждать, а уже сейчас отомстить нахальному лейтенанту.
Дронов сидел у себя в кабинете крайне озабоченный. Степашкин вознамерился выкинуть его со службы, и непохоже, что Коржов окажет обещанную поддержку. Получается, что полковник влез в схватку гигантов и оказался крайним... Короткий гудок селекторной связи вывел из задумчивости.
– К вам прапорщик Кирей, – сообщил секретарь. – Говорит – по важному делу.
– Пусть зайдет.
Дронов был опытным оперативником и знал, что никогда нельзя отталкивать людей, желающих быть полезными. А Кирей был нештатным осведомителем и частенько приносил интересную информацию о сотрудниках.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – по уставу поздоровался прапорщик и отдал честь. Дронов заметил, что у него мятые обвисшие брюки и нечищеные туфли. Но делать замечание не стал. – Вы искали людей, производивших подземные работы. Докладываю: лейтенант Скороходов закладывал бомбу где-то в подземелье.
Дронов напрягся. Он давал задание установить сотрудников, выполнявших приказ Верлинова о работах в подземном туннеле. О бомбе речи не было.
– Откуда знаешь? – быстро спросил он.
– Информация получена от машинистки Поповой, которая с ним сожительствует, – без запинки ответил прапорщик.
– Ладно, можешь идти.
Когда дверь за прапорщиком закрылась, полковник, ощущая сердцебиение, набрал номер Коржова. – Удалось установить человека, который участвовал в закладке заряда! – молодцевато доложил Дронов. Он ожидал благодарности или по меньшей мере заинтересованности, но не встретил ни того, ни другого.
– Ну и что? – грубо спросил начальник СБП. – Он показал место?
Полковник растерялся.
– Нет. Пока получена оперативная информация...
– И не покажет! – отрубил Коржов. – Знаю я твои штучки. Умеешь только языком болтать да тень на плетень наводить! Заряд обезвредит сам Верлинов, которого ты со своими жуликами записал в покойники!
