— Только охранник поможет нам узнать, что случилось в библиотечном зале, — сказала Ванда. — Пойду посмотрю, что можно из него вытянуть, прежде чем он достанется костоправам. А ты поработай с пентагоновскими шпиками. Тоннель они, конечно же, вылижут, но не пускать нас туда вечно не смогут.
«Скорая» собиралась отправляться. Один из фельдшеров уселся за руль, второй закрывал задние двери. Ванда махнула удостоверением медика у него перед носом.
— Мне необходимо допросить охранника, когда он придет в себя. Я дипломированный медик. В каком он состоянии?
— Похоже, значительная кровопотеря, но я так и не нашел раны. На всякий случай займемся им по дороге, организуем переливание крови.
— А как доктор Сиверс?
— Без пальца и без сознания. Вероятно, сотрясение мозга от сильного удара по затылку.
— Я сама с ним поговорю. Садитесь впереди с водителем и оставайтесь на связи с больницей, — сказала Ванда, и фельдшер захлопнул ее в кузове с ранеными.
«Скорая» понеслась по Второй в сторону Пенсильвания-авеню, сверкая мигалками и ревя сиреной. Притулившись на неудобном пластиковом сиденье, Ванда крепко держалась за полированный поручень. Перед ней, пристегнутый к каталке тремя ремнями и накрытый белым одеялом, лежал охранник. Рэндольф поправила голубую подушку у него под головой.
Охранник шевельнулся, и Ванда взяла его за руку. Волосы мужчины слиплись от крови.
— Он в меня стрелял, — простонал пострадавший, не открывая глаз.
— Я знаю. Конрад Йитс… Вы его убили, так что все позади. Его только что положили в мешок и увезли в морг.
— Нет, в меня стрелял вот этот. — Охранник поднял палец и указал на Сиверса, который только начал шевелиться, приходя в сознание.
— Макс Сиверс?
Охранник кивнул и отключился. «Скорая» подъехала ко входу в приемное отделение на Двадцать третьей улице. Отделение скорой медицинской помощи при больнице Университета имени Джорджа Вашингтона находилось всего в нескольких кварталах от памятников и правительственных зданий в центре города и было первоклассным травматологическим центром. Именно сюда примчалась «скорая» с президентом Рональдом Рейганом после покушения на него в 1981 году. Ванда родилась в том же году, и ее саму не раз привозили сюда, надышавшуюся дымом или отравившуюся угарным газом в подземных тоннелях.
На входе их уже ждали, чтобы без промедления доставить Сиверса и охранника в палату интенсивной терапии. Охранника увезли первым, а Ванда осталась с бригадой «скорой помощи» и стонущим Максом Сиверсом.
К Сиверсу быстро возвращались силы, и Ванда наклонилась послушать, что он там пытался сказать. Окровавленным обрубком пальца Сиверс показал на соседнюю каталку, и Ванда поняла его жест.
— Не беспокойтесь, — ответила она. — Охранник выжил, его уже оперируют.
Сиверс широко раскрыл глаза и резко сел на каталке, напугав и Ванду, и медика. Он с яростью вырвал иглу капельницы из вены и осмотрелся, словно искал кого-то.
— Тупая корова. — Взгляд Макса пылал злобой. — Это и был Йитс. Он обвел тебя вокруг пальца.
Ванда выскочила наружу. Из мусорного бака торчала наскоро сброшенная окровавленная форма. Библиотечный охранник исчез.
ГЛАВА 33
Отель «Хилтон»
Вашингтон
Конрад, в белоснежной сорочке и плаще, украденном из чьего-то шкафа в университетской больнице, выбрался из такси на Дюпон-сквер. Под моросящим дождем он прошел несколько кварталов по Коннектикут-авеню до «Хилтона», вокруг которого даже в час ночи кишели такси и лимузины, сновали охранники — сюда, на молитвенный завтраке президентом, съехались гости со всего мира.
Как легко все казалось на словах: Конрад пересечет холл, поднимется на лифте на десятый этаж и войдет в номер 1013. Номер будет зарегистрирован на него, вернее, на вымышленного господина Карлтона Андерсона. По телефону из номера Конрад закажет горячий сандвич с пастромой, и свой человек в обслуге отеля даст Серене знать, что Конрад в безопасности. Серена подойдет посмотреть, что он там нашел в глобусе, и придумает, как лучше передать содержимое президенту во время завтрака.
Едва Конрад переступил порог «Хилтона», выяснилось, что его лицо смотрело с каждого телеэкрана в баре отеля. В новостях прямо так и сказали: разыскивается в связи с террористическим нападением на Библиотеку конгресса, во время которого погиб полицейский. В организации и подготовке проведения теракта ФБР обвиняло некоего Дэнни Зи — бывшего аналитика Пентагона, а ныне баристу «Старбакс». Сообщалось, что Дэнни был «исламским экстремистом» и вдохновителем теракта.
«Вот ублюдки», — только и подумал Конрад.
Он смешался с шумной толпой полуночников и под их прикрытием прошел к лифтам мимо витрины с сувенирами. Там тоже было людно, все болтали и веселились.
«Кто все эти люди? — думал Йитс. — Что за подозрительное веселье в такой поздний час?»
Конрад стоял среди толпы, но и здесь его разглядели телохранители какого-то африканского президента. Пришлось улыбаться, как ни в чем не бывало.
Лифт трижды уходил, набитый пассажирами, прежде чем нашлось место для него. Йитс вошел и увидел, что кнопки были нажаты все до одной. Он печально вздохнул — дорога наверх обещала быть долгой. Лифт останавливался на каждом этаже: кто-то выходил, но ожидающих на площадках перед лифтом было больше.
— Залезай! Иисус для всех найдет место! — горланил какой-то техасец всякий раз, как двери лифта раскрывались. Его жена, изящная блондинка, не спускала взгляда с Конрада.
В конце концов в лифте остались только Йитс и пара из Техаса.
— От нас так легко не спрячешься, — неожиданно сказал муж, улыбаясь. На нагрудной визитке было написано, что его зовут Гарольд и что приехал он из Хайленд-Парка. — Жена говорит, что знает вас.
Конрад застыл на месте.
— Вы — пастор Джим, который написал книжку «Его церковь».
Йитс улыбнулся.
— Вам понравилась?
— Мне-то нет, а вот Мередит — да, — ответил Гарольд и повернулся к жене. Пластические хирурги изрядно над ней потрудились: липосакция талии, силиконовая грудь, — словно в нарушение всех законов естественного старения. Ей могло быть и тридцать, и пятьдесят, смотря как давно она делала инъекции от морщин. — Я же обещал тебе, крошка, здесь все большие шишки соберутся.
— А вы гораздо моложе, чем на фото, — сказала Мередит и возбужденно сжала его локоть. Гарольд, похоже, не замечал.
Конраду вспомнилось что-то из всегдашних наставлений Серены.
— Никогда не судите по внешности, Мередит, ибо Господь судит по сердцам нашим.
— Святые слова, пастор Джим! — ахнула осчастливленная Мередит.
Дверь лифта открылась на десятом этаже, и Конрад вздохнул с облегчением. Он помахал на прощание Гарольду и Мередит, прошел по коридору к номеру 1013, осмотрелся и вставил в прорезь замка пластиковую ключ-карту, полученную от Серены. Как только Конрад очутился внутри, он тут же позвонил в обслуживание номеров.
