Магану замолчал, глядя исподлобья. А потом сухо проговорил:
– Я тебя предупреждал, – и с размаху залепил в ухо Энмеркару.
Тот отступил, схватившись за ухо и недоуменно моргая. В глазах мелькнул гнев, и он с места вмазал обидчику кулаком в нос. От удара голова мотнулась, дыхание перехватило и стало больно до слез. Магану машинально отер намокшую верхнюю губу и увидел на пальцах кровь.
А Энмеркар кричал, отскочив в сторону:
– Как ты мне! Как ты мне, так я тебе!
Магану ничего не ответил. Он внимательно огляделся, подошел к цветочным горшкам и, вытащив один, замахнулся. Энмеркар тут же убежал в проход, с криком:
– Ты что, совсем сдурел?
А Магану молча вынырнул из листвы вслед за ним. Энмеркар помчался прочь, к двери. А он замахнулся и швырнул в него горшком. Грохнувшись, горшок треснул и засыпал пол землею и листьями. Энмеркар остановился у двери:
– Мазила! Мазила! Дурак! Ну и сиди здесь, как зверь! Один! Дурак!
И убежал в коридор. А Магану опять вытер нос, и на пальцах стало еще больше крови.
Однажды с ним такое уже было. Совсем давно, когда он играл с няней в трапезной и нечаянно с разбегу врезался носом в угол стола. Тоже пошла кровь, но рабыня тут же отнесла его в комнату, положила на циновку и сказала, что нужно лежать носом кверху, чтобы кровь успокоилась. Долго тогда пришлось лежать, но Саима принесла ему кусочек финиковой пасты, рассказывала смешные истории и гладила по головке…
Магану вытер испачканные пальцы о стену и лег на спину. Задрав голову, стал ждать, изредка шмыгая носом, глядя на потолок с рядами светильников и размышляя. Почему-то обиды на Энмеркара совсем не было, будто она испарилась. Но не было и сожаления. Так, разве что совсем малое. Нужно придумать себе занятие. Сидеть здесь одному действительно скучно.
И лежа на холодном полу, сглатывая противный солоноватый привкус, Магану придумал себе занятие.
Неделя кропотливого труда ушла на проработку эмуляции, пришлось состряпать даже несколько специальных программ. Загрузить патерики, лавсаики, «собеседования», «луги духовные», «истории боголюбцев» и еще целую прорву из литотсека. Сколько ушло на подводку анализатора! И вот теперь облом. Сижу у себя в конуре и два часа кряду выверяю все цепи конфигурации Эпихрония… никакого сбоя нигде. На всякий случай задал императив обязательного ответа на ключевую фразу. Ту самую, классическую.
Но после этого на душе как-то склизко. Откинулся в кресле, скривившись.
Может, дело в моем имидже? Вроде взял я себе образ типичного монаха. Что-то не так? Филипп вон удивился, что мехов на мне нет. Надо глянуть, что он имеет в виду… а, мехи! Бурдюки для воды. Ладно, добавлю себе, чтобы не вызывать подозрения. А то вдруг он меня за нечистого духа принял? Но и это тоже как-то… не то.
Стоп! Давай-ка глянем материал. Бывает ли, что старцы не отвечают гостям? Ну-ка… обрабатывается запрос… Нашел! Точно!
Брат пришел однажды к авве Феодору Фермейскому и пробыл при нем три дня, прося у него наставления. Но авва не отвечал ему – и брат пошел печальный. Ученик аввы говорит ему: авва, почему ты не сказал брату слова? он пошел с печалью. Старец отвечал ему: правда, я не сказал ему слова, но потому, что он торговец и хочет прославляться чужими словами.
Вот, значит, в чем дело. Да, так и слышу, как Филипп это спрашивает.
Мудро, что я не стал там задерживаться больше часа. Вон оно как – три дня! Не хило. Но с чего Эпихроний решил, что я такой любитель «торговать чужими словами»? Может быть, к своему виртуальному имиджу побольше годков прибавить? Бороду нарастить? Нет, глупости. Не здесь собака зарыта. Видно, в самом старце дело, то есть в виртуальной личности, воссозданной на основе агиографического материала. Переписать всего Эпихрония – уж слишком много мороки, да и глупо, пока неясно, в чем именно причина девиантного отношения ко мне. Пока ограничимся тем, что зададим обязанность ответа на вопрос гостя. А там беседа сама пойдет.
Отлично!
Осталось перезагрузить эмуляцию и опробовать снова. Я записал ее вместо «прогулок по столицам мира», а ту нудотину стер. Что может быть бредовее этих дебильных прогулок? Пришло же в голову какому-то идиоту на Земле вставить ее в корабельную виртуалку. Хорнекену, небось. Или даже целый консорциум идиотов принимал столь глубокомысленное решение. Сюда бы этих умников на месяцок, поглядел бы я, что они предпочтут – прогулки по Риму или «веселый дом в Праге»? Ладно, довольно с них. Загрузка завершена, пора в виртокамеру.
Я сорвался к выходу и тут буквально в шаге от люка услышал жужжание зуммера.
– Открыто! – огрызнулся я.
Опять эти пластиковые болваны притащили очередной обед или ужин, что там сейчас по распорядку?
В отверстие сунулось бородатое Васино лицо.
– А, это ты. Привет.
– Здравствуй, Зеберг. Я, в общем, хочу извиниться перед тобой.
– Ну извиняйся.
– Я виноват. Мне нельзя было так поступать с тобой. Решать за тебя. Навязывать пост. Прости меня.
– Хорошо. Я прощаю тебя. – Он, наверное, ожидал, что я тоже извинюсь?
– Спасибо. Можно войти?
– Ну заходи.
Вася протащил кое-как внутрь свои обильные телеса. Однако эк его в последний месяц-то разнесло! И пост, кажется, совсем ему в этом деле не помеха. Еще бы – нажираться можно и постной пищей. Ох уж мне этот фанатизм…
– Знаешь, я хотел поговорить с тобой, – надо же, глядит мне под ноги, совсем как Филипп. – Много думал в последнее время над твоими словами. Все правда. Я строю из себя незнамо кого. Прочел пару десятков книжек, сложил винегрет в голове и всем его навязываю… Хотя… мои фантазии о христианстве совсем не обязательно должны быть тождественны ему.
– Отрадно наблюдать у тебя зачатки рефлексии, – усмехаюсь, а про себя недоумеваю: «Чего этот увалень хочет от меня?»
– Спасибо за понимание. Хочу с тобой посоветоваться, – вздыхает. – Знаешь, до сих пор не по себе, когда я вспоминаю Аган. Мысли всякие, сны еще дурацкие… Все кажется, что это может повториться. В любую минуту. Будто я иду по кромке пропасти с завязанными глазами и от любого неосторожного шага вот-вот свалюсь. Не знаю, что и как нам нужно делать…
Подхожу к нему, озабоченно заглядываю в глаза:
– Вася, не бери на себя роль пастыря, она не твоя. Тот, Кто позаботился о нас на Агане, не перестал заботиться о нас здесь. Расслабься. Занимайся своей душой. Молись, постись, учись. Все будет как надо. Осталось-то всего семь месяцев до возвращения. Там уж мы встретимся с настоящими носителями духовного опыта. Старцами… Не заморачивайся, ладно? И всем станет легче.
– Да, – глубокомысленно кивает. – Ты прав, Зеберг. Слушай, может быть, ты вернулся бы к нашим трапезам, а?
– С удовольствием.
