— Он вернулся. И поступил на государеву службу. Отмену смертного приговора надо отрабатывать… С нами не связывался. Придется же в глаза смотреть…
Было видно, что генералу этот разговор крайне неприятен, поэтому Королев больше не стал ничего расспрашивать. Висящий между небом и землей транспортник жадно глотал километры черноты, неумолимо сокращая оставшиеся им часы покоя и безопасности. Связывавшие их с домом, близкими, товарищами, со всей обычной жизнью нити растягивались, становились все тоньше. Впереди ждали война, риск и смерть.
* * *
Василий Семенович Сливин, известный американской разведке под псевдонимом Ежик, иракской — под кодовым обозначением Продавец и проходящий в документах российской спецслужбы как Соловей, последние дни не находил себе места. Он влез в сложную, грязную и опасную игру, для которой не имел совершенно никаких способностей. Тайный агент нескольких разведок должен быть бесшабашным авантюристом, которому сам черт не брат. А Сливин вздрагивал при каждом стуке, шарахался от незнакомых людей, не мог заснуть без снотворного и клал на пол рядом с кроватью заряженный «мосберг». Больше всего ему хотелось, чтобы все кончилось как можно скорее, причем без его участия. Проблема должна быть разрешена другими людьми. Дав согласие сотрудничать со Службой внутреннего контроля, он получил надежду на такой исход, однако полностью устраниться от личного участия не удавалось: надо продолжать игру с Ахмедом и информировать о ней немногословного и жесткого Межуева.
Исполнив свою часть договора, дьявол не объявлялся за расчетом, но угроза его появления отравляла конструктору существование. Пытаясь отвлечься, он стал вечерами выпивать по сто — сто пятьдесят грамм коньяка, после чего склонял Машу к сексу, но она находила поводы для отказа, ибо не была уверена, что общение с Лечи обошлось без последствий, и выдерживала инкубационный период. На Сливина холодность жены действовала угнетающе, давала пищу для подозрений и делала жизнь еще более беспросветной. Несколько раз приходила мысль о самоубийстве, но когда он заглядывал в черный срез широкого, как водопроводная труба, ствола, то понимал, что реализовать ее никогда не сможет.
В субботу Маша отправилась в парикмахерскую, а он вышел за хлебом и прямо у подъезда столкнулся с плотным мужчиной в добротной, наполовину расстегнутой дубленке и дорогой шапке. Сливин хотел обойти незнакомца, но тот заступил дорогу.
— Не узнали? У вас говорят — богатым буду!
Широкая улыбка обнажала ровные белые зубы и топорщила усики-стрелочки. Ахмед! Сердце Сливина опустилось куда-то в район желудка. Наступил час расплаты. Дьявол пришел получить душу должника…
— Что вы такой хмурый? — Ахмед доверительно взял его под руку и развернул обратно. — Вам нужно собраться. Сейчас мы уезжаем.
— Куда? — машинально спросил конструктор, позволяя увлечь себя к лифту.
— Не, очень далеко, — невозмутимо ответил Ахмед. — Под Семипалатинск.
Сливин резко остановился.
— Мы так не договаривались!
— Договаривались, — по-прежнему невозмутимо сказал Ахмед. — Вы просто забыли. Показать шахту, дать консультации по работе с изделием… Кто это сделает, кроме вас? И потом, небольшая командировка вполне окупается полумиллионом долларов? Правда? Пойдемте, пойдемте…
Но Сливин продолжал стоять, как заупрямившаяся лошадь.
— Так неожиданно… Я ничего не сказал жене… И как же работа?
— Ерунда, — дьявол добродушно улыбался, показывая, что все в его власти. — Вас ждет специально зафрахтованный самолет. Сегодня вечером вы будете на месте. Ночь придется поработать. Завтра вечером вернетесь. И мы с вами простимся, если, разумеется, вы не пожелаете продолжить знакомство.
Уступая дружескому, но ощутимому напору, Продавец сделал первые шаги, как будто к лифту, а на самом деле — к заброшенной штольне Семипалатинского полигона. Он даже испытал некоторое облегчение: кончилась томительная и угнетающая неизвестность. Теперь предстоит действовать, причем не по своей воле. Выбора у него не было. От некоторых предложений невозможно отказаться. К тому же он наконец получил возможность рассчитаться с дьяволом и навсегда отделаться от него. Наивный дилетант, он не знал, что дьяволы никогда не оставляют своих жертв в покое. Никогда. До тех пор, пока не отберут душу, не высосут кровь и не опустят в геенну огненную…
Но стоп! Он же должен сообщить обо всем Межуеву! Сквозь сущность Продавца внезапно проклюнулся Соловей, и его охватила тревога. Как набрать нужный телефон? Надо усыпить бдительность Ахмеда, обмануть его… Но доктору наук не приходилось обводить вокруг пальца кадровых сотрудников иноразведок, и он просто не умел этого делать! Тревога переросла в панику, что не прошло мимо внимания дьявола.
— Не волнуйтесь, дорогой друг. Мы умеем выполнять свои обещания, и вы в этом убедились. И сейчас все будет хорошо. Только в квартире не будем ни о чем разговаривать. И не надо никуда звонить. А жене оставьте записку: «Вернусь завтра вечером, тогда все объясню».
Теперь Ахмед не улыбался. И взгляд у него стал пронзительным и строгим.
* * *
Когда обыватель говорит, что многочисленные спецслужбы ничего не делают и зря едят свой хлеб, он ошибается. Запущенная отцами-основателями первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян машина обеспечения внешней и внутренней безопасности была сработана на совесть, и не ее вина, что мощь и огромные возможности ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ часто использовались не столько во благо народа, сколько во вред простым гражданам, составляющим этот самый народ. Перестроечная чехарда трансформаций КГБ в МБВД, АФБ, МБР, ФСК и, наконец, ФСБ изрядно порасшатала точный механизм, вывела из строя целые узлы и агрегаты, но не смогла разрушить то, что было сработано на века. Скрипя и треща по швам, машина добывания секретной информации все же работает, хотя успехов, подобных завладению чертежами американской атомной бомбы, уже не знает.
Военной разведки, знаменитого ГРУ, о самом факте существования которого до последнего времени не было ничего известно, трансформации не коснулись, благодаря чему служба оказалась наиболее дееспособной и эффективной. Начальник оперативного отдела ГРУ полковник Голубовский над подобными вещами не задумывался: когда находишься в водовороте происходящих событий, то считаешь их само собой разумеющимися. Секретный указ, разрешивший ГРУ действовать внутри страны, развязывал оперативникам руки и позволял не делиться славой с территориальными органами, доводя начатые за рубежом разработки до логического конца на российских просторах. Сейчас как раз появилась такая возможность.
В недавней шифротелеграмме ливанского резидента сообщалось: «По полученным из надежного источника данным, Шах и Воин через нейтральную страну выехали в Россию для проведения очередной акции. Подробности неизвестны». За двумя строчками текста стояла большая и опасная работа резидентуры в Бейруте. Где-нибудь в курильне опиума, жаркой бане или не менее жаркой постели любовницы разомлевший бородач проронил несколько слов… Или восточная красавица за чашкой густого ароматного кофе поделилась с подружкой своими новостями… Или похожий на живые мощи старик рассказал что-то внуку… Или…
