…Михаил был женат. Вернее, был стопроцентно женат на женщине, которую полюбил еще в школе. Оставить ее одну с двумя детьми было для него равносильно предательству. А предавать он не умел даже ради Полины.
С самого первого дня знакомства он честно изложил все обстоятельства дела. Конечно же, Зоя, супруга Михаила, знала о существовании Полины. И они обе мирились с таким положением дел на протяжении многих лет.
Когда Полина получила диплом, Михаил и слышать не хотел о том, что она пойдет работать преподавателем истории. Он выбрал для нее другую стезю.
Так выпускница истфака сделалась исполнительным директором большого предприятия и хозяйкой нескольких табачных фабрик. Михаил заключил контракт с зарубежной фирмой, и пачки сигарет, которые выпускали Полинины фабрики, украсил прославленный «золотой» лейбл.
Примерно в то же время в окружении Михаила появился энергичный молодой человек по фамилии Бурдов. А звали его – Вадим Николаевич. Или Вадик. По молодости лет это было вполне допустимо, тем более что при знакомстве он представлялся именно так.
Вадим умел оказывать услуги, быть необходимым в нужный момент и постепенно сделался доверенным помощником Михаила.
Полина недолюбливала его, сама не зная почему. И однажды произошел случай, который все объяснил.
Перед Новым годом она жила на даче в отсутствие Михаила: тот уехал на лечение в швейцарскую клинику. Его, уже погрузневшего мужчину, одолевали радикулитные боли.
Полина не поехала с ним. Однажды она побывала там и теперь вспоминала об этом так, как если бы провела отпуск в доме для престарелых. Даже изысканный, всеобъемлющий сервис не заставил бы ее отправиться туда еще раз.
В предновогодний вечер она сидела возле телевизора, листала дистанционкой каналы, объедалась сладостями, потягивала желтый итальянский ликер «лимончелло» и болтала по телефону с подругой.
В одиннадцать часов позвонил охранник и сообщил, что приехал Бурдов. Он ввалился в дом с огромной корзиной превосходных фруктов и дорогим вином. Бутылки торчали изо всех его карманов.
– Поздравь, я женюсь!
Полина делано улыбнулась, как будто радуясь такому знаменательному событию. Ей не хотелось оставлять Бурдова в доме, однако из вежливости пришлось достать закуску и расположиться с ним в гостиной у телевизора.
Вадим был оживлен, много пил, шутил и рассказывал анекдоты. Наверное, кому-то он мог показаться симпатичным парнем, но только не ей. Вглядываясь в его смазливое, приторное, чуть деформированное лицо, она отчетливо понимала, что такое лицо не должно принадлежать мужчине.
Внезапно ей в голову, как откровение, пришла мысль: человек с таким лицом способен на подлость.
Все началось с того, что он нечаянно облил рубашку вином. Хотя Полине показалось, что он сделал это нарочно. Рубашка была скинута на пол. Поигрывая мышцами, Вадим постепенно перебрался поближе и вдруг, накинувшись на нее, залепил рот влажным поцелуем.
Полина не привыкла шутить в таких случаях и залепила ему пощечину.
Мгновенно сориентировавшись, протрезвевший Бурдов начал сокрушаться, что слишком много выпил и потерял над собой контроль. Вымаливая прощение, он разве что не валялся у нее в ногах. Но не был прощен.
Полина несколько дней раздумывала над тем, стоит ли говорить о случившемся Михаилу, и решила не рассказывать. Ей не хотелось усложнять ничью жизнь. К тому же она сумела убедить себя в том, что Вадим был слишком пьян.
Однако по прошествии времени до нее стали доходить слухи, как иронично и колко Бурдов высказывается на ее счет. Конечно, это делалось за спиной Полины, не без удовольствия, подленько и очень осторожно.
Известие о том, что Вадим и не собирался жениться, натолкнуло ее на мысль, что тот его неожиданный визит был просчитанным и имел вполне определенные цели. Анализируя все, что было сказано им в тот вечер, она поняла: он искал ее поддержки для того, чтобы обворовать Михаила. По замыслу Бурдова, их должна была объединить не только эта подлость. Измена – именно этим фактом он собирался держать Полину в узде.
Полина решилась обо всем рассказать Михаилу и была удивлена, когда тот прервал ее в самом начале разговора:
– Я все знаю. Ты не должна оправдываться.
– Оправдываться? – Она ничего не понимала.
И тогда Михаил рассказал, что сразу после его возвращения из Швейцарии Вадим Бурдов, пунцово краснея, поведал патрону о том, как Полина, выпив лишнего, попыталась его соблазнить.
– Но он, естественно, устоял? – с иронией в голосе спросила Полина.
– Прошу тебя, – Михаил твердо посмотрел ей в глаза, – я не хочу больше говорить об этом.
Сергей Дуло открыл дверцу автомобиля, очистил с ботинок снег и сел за руль.
– Ну, что вы узнали? – спросила Полина.
– Ее здесь нет.
– То есть как?
– Она не приезжала домой, и все. Мать уверена, что Юлия Валерьевна еще в Прилуцке.
– Но ведь там она всем сказала, что уехала в Балашиху к матери.
– Ехала – не доехала, шла – не дошла…
– И что же теперь?
– Едем в Чудаево.
– Зачем?
– Затем, что мать Юлии Валерьевны рассказала много интересного о тамошнем пациенте.
– Очень неприятный тип. Он подошел ко мне сзади, схватил… – Полина передернула плечами. – Думала – убить хотел.
Следователь встряхнул правой рукой, которая все еще саднила после прямого попадания в челюсть Игоря Бекешева, и пробурчал:
– Хотел – аж вспотел.
Глава 40
Чудаевский пациент
Для того чтобы попасть в Чудаево, им пришлось ехать через Прилуцк. У Полины похолодело в животе, когда за окном показался знакомый указатель.
– Вы сказали, что бывали в бегах. От кого бегали? – спросил Дуло. – От бандитов?
– Нет.
– Тогда ясно.
– Ничего вам не ясно. – В ее голосе прозвучала обида. – Сворачивайте, Чудаево…
Машина свернула с трассы и тотчас увязла в снежном месиве. Дальше ехали медленно, буксуя и с наскоку преодолевая непроходимые участки проселка.
Дорога пролегала вдоль забора, который ненадежно заваливался то в одну, то в другую сторону. Через несколько сот метров остановились у трубчатых ворот, окрашенных ржавой краской.
Полина прочитала надпись: «Чудаевский психоневрологический диспансер».
Сергей посигналил, и к воротам тотчас подошел человек.
– Чего вам?
– Позовите кого-нибудь, – сказал Дуло в окно.
– Сейчас выйдет главврач. Она как раз на станцию собралась, заодно ее подвезете.
Не прошло и трех минут, как изорванная дерматиновая дверь сторожки распахнулась. С крыльца спустилась тучная женщина, одетая в драповое пальто. На ее голове высилась меховая шляпа-корабль. Полина засомневалась, поместится ли она в салоне автомобиля.
