– Для себя лично? – улыбнулась Полина. – Нет.
– Постепенно я отучила всех. Постоит такая, попросит тихонько, кричать-то стыдно. А я и не слышу… Что с меня возьмешь – старая да глухая. Детям и так лекарств не хватает.
– Ловко придумано.
Тетя Люба подошла к столу, выдвинула нижний ящик и достала стопку медицинских карточек. Нашла две и протянула Полине.
– Вот, Троицкая Алина Николаевна и Троицкая Марина Николаевна.
– Дайте-ка… – Дуло забрал карточки и тщательно их просмотрел. – Здесь не записано, были у них какие-нибудь личные вещи?
– Эти сведения заносятся в личное дело. Но если что-то и было, все отдано усыновителям. У нас в те времена директор хорошая была, самостоятельная, как следует за всем смотрела.
По многозначительному взгляду старушки было ясно, в настоящий момент дела обстоят не так хорошо, как прежде.
Сергей Дуло положил карточки на стол и пошагал к выходу из медпункта.
– Спасибо. Идемте, Полина.
– Подождите! – Свирская не отводила взгляда от обложки формуляра.
Заметив это, Сергей Дуло вернулся:
– Что такое?
– Подождите, – она подняла глаза и, ткнув пальцем в какую-то закорючку, спросила:
– Чья это роспись?
– Дианы Самсоновны, врача нашего. Она в Москве, в институте Склифосовского работала, а потом приехала к нам. Бабы судачили, от мужа сбежала. Хорошая была женщина, самостоятельная, жаль, долго не проработала. Видать, к мужу вернулась. – Старушка улыбнулась. – Очень она привязалась к Мариночке Троицкой, потому что сама бездетной была. А та возьми да умри. Диана Самсоновна сразу уволилась. Вот такая история…
Полина раскрыла карточку:
– Написано, что девочка умерла от полиомиелита, но здесь стоит только подпись врача.
– А кому они нужны, наши деточки? – пригорюнилась медсестра. – Я в то время в больнице районной лежала с язвой. Директор на курорте была. Девочку хоронили втроем: Диана Самсоновна, завхоз да еще Тимофей-плотник. Э-хе-хе… Кому они нужны, наши деточки.
– Жив? – спросил следователь.
– Кто? – поинтересовалась старушка.
– Тимофей-плотник.
– Помер. От водки сгорел. Хороший был мужик, безотказный…
– А завхоз?
– И он помер. Сердце не выдержало, злоупотреблял сильно. А в остальном положительный был мужчина.
– Где похоронена девочка?
– В Прилуцке, на старом монастырском кладбище. Тогда там еще хоронили. Если поедете, могилка ее у самой дороги. – Старушка перекрестилась. – Поближе не нашли места. Прости, господи, не кладбище, а не пойми что…
– Идемте, – на сей раз заторопилась Полина.
В дверях они столкнулись с испуганной директрисой.
– Оказывается, еще вчера дела были на месте. Секретарша сказала, что именно эту папку перебирала.
– Зачем?
– Тех самых девочек разыскивал дядя.
– Ведите нас к секретарше, – сказал Дуло.
Директриса рукой поманила толстую девушку. Та подошла ближе.
– Чего хотел вчерашний родственник? – спросила начальница.
– Личные дела Троицких посмотреть.
– Что еще? – перехватил инициативу в разговоре следователь.
– Спрашивал про ихние вещи.
– И что ты ему сказала?
– Сказала, что не положено. – Девушка покосилась на начальницу. – Что, мол, вернется из района директор, с ней и поговорите.
– А зачем дела доставали? – быстро спросил Дуло.
– Я только проверила, на месте ли. – Она покраснела.
– Описать того человека сможешь?
– Мужик, городской, в брюках и синей куртке.
– Что-нибудь особенное заметила?
– Пахло от него хорошо.
– На чем приехал?
– На машине.
– На какой?
– А я почем знаю? Я в машинах не понимаю.
– Ясно. Ну, что ж, и на том спасибо.
– Иди на рабочее место. – В голосе директрисы прозвучала гроза.
– Боюсь… – Секретарша заплакала. – Там Раиса Иванна лежит…
Попрощавшись, Сергей и Полина вышли на улицу.
– Куда теперь? – спросил их водитель.
– На Прилуцкое кладбище, – сказала Полина.
Сергей Дуло удивленно поднял глаза:
– Может, объясните, в чем дело?
– Не сейчас.
На кладбище, у самой дороги, они отыскали резной деревянный крест с именем Марины Троицкой.
– Тимофей-плотник постарался, – сказала Полина. – Хороший был человек… – Она подошла ближе. – Вы не поверите, тут латынь.
На перекладине креста были вырезаны какие-то буквы.
– Видать, полиглотом был тот Тимофей, – сказал Сергей Дуло. – Что там написано?
– Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae.
– Перевести сможете?
– У вас есть ручка?
– Зачем?
– Есть или нет? – Голос Полины звучал напряженно.
– Прошу. – Следователь протянул ручку.
Она вынула из сумки листок и переписала на него надпись.
– А теперь едем в Москву.
Глава 46
Склиф
Водитель внимательно смотрел на дорогу, ему хотелось поскорей отработать обещанные три тысячи.
– Итак… – спросил Сергей Дуло.
– Что? – Полина подняла глаза.
– Объясните, пожалуйста, что происходит.
– Не стану ничего объяснять, пока не приедем в Склиф.
– Хотите сказать, в больницу Склифосовского? Хорошо… Что ищем?
– Пока не знаю. – Полина достала платок и высморкалась. – Я могу немного вздремнуть?
– Отчего же нет?.. Самое время. – Следователь откровенно иронизировал, чувствуя, что настаивать бесполезно.
Полина и не думала спать. Просто сидела с закрытыми глазами, время от времени хмуря брови и слегка подрагивая веками. Несколько раз на ее лице появлялось выражение страдания. Но вдруг она улыбнулась…
Наблюдая за ней, Сергей Дуло пришел к выводу: Полина перебирает в памяти события, имеющие различную эмоциональную окраску, от очень приятных до ужасающих.
Решение ехать в больницу скорой помощи имени Склифосовского оказалось как нельзя кстати. Там работал его приятель Вениамин Савченко, который прежде служил в криминалистическом отделе управления, а теперь заведовал химической лабораторией в Склифе.
