– Я забыла отдать, Ирина передала… – Немного подумав, она вынула из сумки помятый лист. – И вот еще… Я не смогла перевести это латинское изречение.
Профессор развернул бумагу, прочитал вслух:
– Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae… Действительно, такое нечасто встретишь, но я переведу: «Вот место, где смерть охотно помогает жизни». Где ты нашла это изречение?
– На могильном кресте.
– Странно. Его место на дверях университетского морга, но уж никак не на могильном кресте.
Полина встала:
– Поздно уже. Мы пойдем.
Сергей тоже поднялся. Виссарион Иосифович спохватился:
– Я даже чаю вам не предложил! Только не говорите Циле… А то, может, попьете на дорожку?
– Нет, мы пойдем, Виссарион Иосифович.
Полина закрыла чемодан и вручила его Сергею. У двери поцеловала профессора в щеку.
Тот неожиданно прослезился:
– Не увидимся больше…
– Что вы такое говорите! – воскликнула девушка.
– Я знаю. – Старик подтолкнул ее к двери. – Ну, а теперь прощай.
За спиной захлопнулась дверь подъезда. Во дворе было темно и безлюдно. Они остановились…
– Догадываюсь, о чем вы сейчас думаете, – негромко сказала Полина.
– О чем?
– О том, что мои настоящие родители – Троицкие.
– Вы же понимаете…
– Да или нет?
– Да.
Полина зашагала в сторону проспекта.
– Фиктивная смерть, похороны, крест… Как ей удалось все устроить?
– Вы о своей матери? – уточнил следователь. – О Диане Самсоновне? Сами видели, в заключении о смерти только ее подпись. Обмануть двоих пьющих мужчин, которые занимались похоронами, думаю, было несложно.
– Вы правы.
– Ясно одно: в ту ночь, когда в реанимации она боролась за жизнь Троицкого, он что-то ей рассказал. – Сергей Дуло помолчал. – Или о чем-то просил.
– Не думаю…
– Иначе зачем она уволилась и, покинув Москву, переехала в Беляево? Зачем устроилась в детский дом? Обратите внимание: Диана Самсоновна пробыла там совсем недолго, до тех пор, пока не «умерла» Марина Троицкая.
– Какое странное чувство… Значит, мое настоящее имя – Марина? – Полина поежилась. – Скажите, Сергей, как вы думаете, почему она забрала только меня?
– Не знаю. Возможно, потому, что не получилось забрать двоих. Она выбрала младшую, а со старшей сестрой опоздала – Алину удочерил Бекешев.
– Теперь я знаю, чьи носочки лежат в чемодане. – В ее голосе послышались слезы.
– Ну-ну… прошу вас, не надо… Кстати, если хотите, я могу объяснить, почему Алина вдруг увлеклась настенной живописью.
– Не забывайте, что она – моя сестра. И что она мертва.
– Простите. – Следователь осекся. – Я только хотел сказать, что ваша сестра была старше и, возможно, помнила что-то из прошлой жизни. Например, запомнила репродукцию, которая висела в доме Троицких. Это объясняет появление фрески на потолке.
– Как вы думаете, для чего мама подписала мою фотографию? Ведь она никогда ничего не рассказывала…
– Не знаю. Может быть, потому, что рано или поздно вы должны были обо всем узнать.
– Но почему все настолько запутано? К чему подобная конспирация?
Сергей Дуло вынул сигарету и зажег спичку. Отвернувшись от ветра, закурил.
– Попробуем рассуждать… – начал он. – Троицкие были убиты. В их доме что-то искали, а Николая Троицкого еще и пытали. Сегодня мы знаем, что в его распоряжении были документы, представляющие значительный интерес для некоего таинственного ордена. – Следователь закашлялся. – Хотя лично я думаю, поиски ведутся исключительно потому, что библиотека имеет реальную стоимость, исчисляемую сотнями миллионов долларов. Все остальное – красивая легенда. Скорее всего убийцы Троицкого искали дневник Стеллецкого, где на сто первой странице указано место нахождения библиотеки. Искали, но не нашли. Иначе весь этот ужас закончился бы уже тогда. Дальше. Николай Троицкий чудом остался жив и попал в реанимацию. Последний человек, кому он мог что-то сказать, – ваша мать. Полагаю, в первую очередь он побеспокоился о своих детях. Возможно, Троицкий рассказал, что девочкам грозит опасность, и попросил спрятать их понадежнее. Факт остается фактом: Диана Самсоновна поверила ему. Через много лет кошмар повторился. Я имею в виду вашу сестру… Только знаете что? Мне думается, ее убили только для того, чтобы заставить вас приехать в усадьбу Бекешева.
– Зачем? – спросила Полина.
– Не знаю. Но чувствую: за всем этим что-то стоит. Кстати, письмо, направленное вам, – лишнее подтверждение того, что вы родная сестра Алины.
– Это бредовая идея.
– Не более чем послание, которое вы получили по электронной почте. Кстати, Филиппов сейчас ищет компьютер отправителя. – Сергей Дуло сосредоточенно затянулся сигаретным дымом. – В тот день, встретив вас у забора усадьбы Бекешева, я сразу заметил, что вы очень похожи на Алину. Правда, я видел ее только на анатомическом столе. Простите…
– Я должна поговорить с отцом. – Полина схватилась за телефон, но, вспомнив, что звонить запрещено, посмотрела на Дуло.
– Поговорите, но позже, – коротко сказал тот.
– Нет, сейчас.
Полина развернулась и пошла в обратном направлении.
– Куда вы?
– Позвоню из квартиры Виссариона Иосифовича.
– Глупо.
– А потом мы быстро уедем прочь.
Сергей нехотя направился следом. Они подошли к металлической двери, Полина набрала код, щелкнул замок.
Замешкавшись, она вдруг задрала голову. Раздался хлопок, и сверху брызнули разбитые стекла.
– Осторожно! – закричал Дуло и втолкнул Полину в подъезд.
Косой осколок стекла, пикой вонзился в то место, где только что стояла она. Потом в воздухе промелькнуло что-то большое и впечаталось в очищенный от снега асфальт.
– Что это? – прошептала Полина.
Дуло кинулся к распростертому телу. Склонившись, ощупал голову, потом резко выпрямился.
– Идемте!
– Подождите… Как же, там человек… Ему нужна помощь…
– Он мертв. Упал с седьмого этажа. Вам не нужно туда ходить.
Следователь потащил ее к лифту.
– С седьмого? – Полина безвольно переставляла ноги. – С седьмого… Но ведь там только одна квартира…
– Идите сюда! – Сергей втолкнул ее в лифт и поставил в дверях чемодан. – Не позволяйте дверям сомкнуться до тех пор, пока не вернусь.
Сергей Дуло кинулся вверх по лестнице, и через мгновение были слышны только его убегающие шаги.
