– К вам. Хочу сделать заявление.
– Господи… Неймется же вам. Нет чтобы спокойно уйти.
– Я говорила, что несколько дней назад в мой кабинет кто-то проник…
– Я помню, – Юрий Николаевич заговорил деревянным голосом, всем своим видом показывая крайнюю незаинтересованность. – Тогда вы сообщили, что у вас ничего не пропало, и мы закрыли этот вопрос по обоюдному соглашению.
– Я обманула вас, – сказала Полина.
– То есть как?
– Тот, кто побывал в моем кабинете, похитил «Человека в сером на фоне гор».
– Вы шутите?
– Нет, не шучу.
– Хотите сказать, что рисунок украли еще раз?
– Да.
Юрий Николаевич поднялся с кресла во весь свой огромный рост и рявкнул что было сил:
– Как рисунок опять оказался у вас в кабинете?!
– Муж принес, чтобы я его опознала.
Режимник опустился на место и растерянно спросил:
– И что прикажете теперь делать?
– Давайте я отдам вам свою объяснительную. – Полина раскрыла сумочку, достала оттуда листок, потом спохватилась: – Чуть не забыла! Похититель взял рисунок, но оставил от него паспарту. – Она достала пакет. – Думаю, мне нужно его вернуть.
– На кой черт оно мне сдалось?! – Юрий Николаевич снова вскочил на ноги.
Полина окинула его строгим взглядом.
– Не вам это решать. Примите, пожалуйста, мою объяснительную, – она положила на стол исписанный лист. – И паспарту от рисунка. – Рядом с листом пристроила паспарту.
– Вы не женщина… – Он вытер со лба проступивший пот. – Вы – ходячая катастрофа.
Полина попрощалась и ушла.
Через пятнадцать минут в ее кабинет залетела Рита.
– Ну ты даешь, подруга! – восхищенно зашлась она. – Второй раз на одни грабли. Вся галерея гудит… В приемной – очередь. Паспарту на столе секретарши – сенсация года. Объяснительную твою, как стихи, вслух читают.
Полина методично убирала со стола вещи и складывала их в коробку.
– Независимо от того, уволили меня или нет, я должна сдать дела.
– Наверное, ты права… – начала Рита, но закончить не удалось. В кабинет влетела Еремкина.
– Не думай, что тебе все сойдет с рук, аферистка!
Вслед за Еремкиной в кабинет забежал Кириченко. Он схватил Елену Феликсовну поперек туловища и выволок в коридор. Потом снова заскочил, чтобы подобрать свалившуюся туфлю Еремкиной, и так же стремительно выбежал.
Рита прижала руки к груди.
– Я тебя пойму, если ты сегодня не придешь на юбилей к Полтораку.
– Думаешь, меня остановит то, что там будут эти двое?
В этот момент раздался звонок. Полина сняла трубку и почти сразу сказала:
– Хорошо. – Потом, в ответ на немой Ритин вопрос, объяснила: – Вызывают к Варовскому.
– Он, кстати, тоже будет на юбилее, – с нездоровым весельем заметила Рита и вышла вслед за Полиной, чтобы проводить ее до приемной.
Там собрались несколько человек. Среди прочих были Юрий Николаевич и Кириченко (он каким-то чудом успел уже управиться с Еремкиной). Когда Полина вошла, все опасливо расступились, освобождая для нее неоправданно много места.
На столе секретарши зазвонил телефон.
– Хорошо, Альберт Иванович, сейчас приглашу. – Она положила трубку, прошла к двери кабинета и распахнула ее.
– Прошу.
Все присутствующие дружно втянулись внутрь. Последней вошла Полина. Когда все расселись, в дверь заглянула Варовская:
– Альбертик, у тебя совещание?
– Заходи, Маша, заодно посмеешься.
– Я не одна, – сообщила Маруха.
– Всех зови, когда еще такое доведется услышать.
Маруха зашла в кабинет, вслед за ней – Диана Матвеевна.
Альберт Иванович спросил, обращаясь к Полине:
– Как прикажете это понимать? – Он помахал объяснительной.
Полина ответила:
– Там все написано. Рисунок украли еще раз.
Варовский взял паспарту и продемонстрировал его всем присутствующим.
– Полина Сергеевна великодушно вернула этот, без сомнения, ценный предмет. – Он швырнул его подальше на стол в сторону Дианы Матвеевны.
Шевелева покрутила его в руках и протянула Варовскому. Тот встал из-за стола, забрал паспарту и подошел к Полине.
– Прошу объясниться.
Она взглянула поверх его головы, на настенные часы.
– Пятница, сегодня короткий день.
Варовский недоуменно обернулся, как будто проверяя справедливость ее утверждения.
– Мне пора, – заявила Полина. – Прощайте.
Сергей стоял у двери в прихожей и листал какой-то журнал. Послышался стук каблучков, из комнаты вышла Полина. Он поднял глаза.
– Невероятно, что может сделать с собой женщина за тридцать минут.
Она приблизилась к зеркалу и поправила простое черное платье, которое выгодно подчеркивало стройность ее фигуры. Потом собрала длинные волосы, подняла и закрепила их тремя шпильками. Критически оглядела себя, повернулась к Сергею и подтянула узел на его галстуке.
– Почему не надел шелковый итальянский?
– Ты про костюм или про галстук?
– Про костюм.
– Какая разница, что по кустам трепать… – промолвил Сергей, продолжая листать журнал.
– Ненавижу, когда ты так говоришь.
Сергей отбросил журнал, поцеловал ее в щеку.
– А я тебя обожаю. – Он осмотрел жену и добавил: – Только платье нужно было надеть покороче.
– Я не по кустам его трепать собираюсь, а иду в приличное общество.
Сергей усмехнулся.
– Не уверен, что мы говорим об одних и тех же людях…
Квартира Полторака и Шевелевой располагалась в доме на Беговой, напротив Московского ипподрома. Через арку они въехали во двор громадной «сталинки», отыскали подъезд номер семь и на удивление легко нашли свободное место для парковки машины. Сергей взял с заднего сиденья коробку с коллекционным вином. Крякнув, спросил:
– Не слишком ты размахнулась? Сколько же здесь бутылок?
– Шесть. Это «Вальполичелла».
Он не стал комментировать то, что услышал, во-первых, потому, что не знал, что такое «Вальполичелла», во-вторых, помнил, что Полина терпеть не могла «сиротских» подарков. Ни получать, ни дарить.
Подъезд, как и двор, впечатлял своими размерами. На второй этаж поднялись лифтом. Двухстворчатая дверь нужной квартиры была распахнута в ожидании гостей. У входа с сигаретой стоял Кириченко. Увидев Дуло, он посторонился. Сергей первым вошел в квартиру и огляделся, рассчитывая куда-нибудь пристроить коробку.
