– Ч-что? – спросили мы хором.
– Белый соус, – ответил он. – С табаком.
И поднял крышку судка.
И в нос нам ударил густейший аромат трубочного табаку, справно проваренного с мукой, тушеным луком и прочими, не менее необходимыми ингридиентами.
Как говорил потом Перси, от рукоприкладства его удержали исключительно межрасовые законы.
Вы думете, это самое замечательное, что случилось с нами в этом рейсе? Ошибаетесь. Пока я писал на Спенсере объяснительные, а Перси – получал премию, благодарный Тхор собрал свои вещички и отправился искать работу. Не знаю, потчевал ли он табачным соусом еще кого-то, но факт то, что в тот день, когда я наконец отмучился с докладными записками, а Перси – получил наконец премию, под трапом «Гермеса» появилась знакомая полосатая рожа.
– Шкип, – жалобно произнесла она, – навигатор нужен?
– Только не повар, – ответил за меня Перси.
– Да ладно, чего там, – я махнул рукой и отвернулся, не желая, чтобы этот чертов кроль видел, как от смеха у меня текут слезы. – Но только за одну ставку, идет?
Достижения цивилизации
Я много раз утверждал, что приличному человеку, да еще обремененному серьезными делами с военным ведомством, вовсе незачем лезть в Миры Апокалипсиса. В конце концов, мы, уроженцы старых метрополий, совершенно не виноваты в случившейся с ними трагедии. Да, они приняли на себя основной удар проклятых Кочевников, но, во-первых, это было давно, а во-вторых, это отнюдь не повод для тех ужасных обвинений, которые их жители с таким наслаждением обрушивают на наши головы. Чем, спрашивается, мы перед ними провинились?
Перси Пиккерт, конечно, тоже знал, что нас, а уж особенно тех, кто родился на матушке-Земле, в этих чертовых Мирах совсем не привечают. Не рады они нам, даже тогда, когда мы тащим для них совершенно необходимые вещи вроде невидимого мыла и патентованного средства от диареи, попутно усиливающего потенцию. Но алчность Перси пределов не имела никогда, хуже того, – по мере того, как наши дела постепенно шли в гору, он стал все больше стенать по поводу собственной нищеты и ужасных перспектив голодной старости в ободранном приюте на берегу Женевского озера. Другой бы на его месте спокойно трудился, постепенно наращивая капитал и расширяя бизнес – другой, говорю я, но сэра Персиваля отчаянно мучила идея заработать хорошие деньги одним-двумя рейсами, не выходя при этом за рамки закона. Задача, как вы понимаете, почти невыполнимая.
Буквально в каждом порту, едва сойдя с борта «Гермеса», он тотчас же мчался в самый сомнительный из всех наличных баров, чтобы, сидя в углу с парой пива, жадно прислушиваться к пьяной болтовне шкиперов и контрабандистов, коими неизбежно кишат подобные заведения. Я был на все сто уверен, что все его «идеи» не стоят и ломаного гроша, но однажды Перси все же повезло.
Дело было на Катарине. Пока я разбирался с документами, а наш третий член экипажа, гранг по имени Тхор, занимавший должность вахтенного навигатора и, по совместительству – судового повара, приводил в порядок кухню и служебные помещения перед явлением на борт санитарной комиссии, Перси, как обычно, смылся. Я знал, что вернется он не раньше полуночи, – так и случилось.
– Есть потрясающее предложение! – горячо зашептал Пиккерт, едва войдя в каморку, именуемую на «Гермесе» «капитанской каютой», где я надрывался за клавиатурой, в сотый уже раз сверяя ведомости на топливный акциз,
– Чего ты шепотом? – вздохнул я, поворачиваясь к нему вместе с креслом. – Секретная информация?
– А? Что? – не понял он. – Да ну тебя! Я говорю, нам сделали потрясающее предложение!
– Немыслимо, – засмеялся я. – И что оно из себя представляет, это твое предложение?
– Восемьдесят тысяч кредов за чепуховый рейс! – возопил Перси, протягивая руку к моему стакану с джин-тоником.
– Мило, – согласился я, вовремя перехватывая свою выпивку. – А почему от таких деньжищ отказались другие шкипера? Или им просто не повезло?
– Сэ-эм, – Перси назидательно воздел палец, – или ты все-таки считаешь меня идиотом? Документы в полном порядке. В полнейшем! Мы все проверили прямо через нотариуса: более того, груз принадлежит предприятию с государственным капиталом.
– Мы – это кто?
– Ну, я и агент. Кто еще? Нет, с грузом все в полном порядке. К тому же, груз частично гуманитарный: медикаменты и врачебное оборудование, удобрения, ну и двести тонн всякой «коммерции», но у владельцев товара – контракты непосредственно с агентом, и все лицензии, сертификаты – все просто отлично. Полный ажур! Я уже все просчитал: туда идем в грузе, а обратно прямо на Милею, где, как ты помнишь, нам нужно быть для очередного военного фрахта. Еще и время экономим, так что на Милее сможем отдохнуть в военном профилактории – помнишь, нам причитается?
Я уже начал понимать, в чем подвох, но виду пока не подавал.
– Перси, – сладенько поинтересовался я. – А туда – это, собственно, куда? Не в Приграничье ли часом?
– Не-ет, о чем речь, Сэм! Эта планета называется, э-ээ, Флегмона. Что-то я про нее слышал: кажись, это ее в честь какого-то цветка назвали. Красивое название, правда? Боже, восемьдесят кусков, Сэм! Можно будет купить наконец приличный навигационный комп, а то перед парнями уже стыдно. А?
– Эта планета, мой дорогой, называется не Флегмона – чтоб ты был сто лет здоров! – а Фиммона, и это МА. Ты понял теперь, почему твой агент сулит за этот фрахт такие деньги? Ты собрался лететь в МА? Идиот, у тебя ж даже нет семьи, чтобы получить твою страховку!
Перси сник, как продырявленный воздушный шарик. Да уж, лететь в один из Миров Апокалипсиса ему не хотелось. Но в то же время я видел, что проклятая цифра 80 уж очень овладела его сознанием. А если Перси увидел деньги, то, клянусь вам, он воробья в поле до инфаркта загоняет, – так уж он устроен.
– Но ведь груз-то правительственный! – возопил он, найдя, как ему показалось, лазейку. – Гуманитарный! Сэм! Ну подумай, кто нас тронет с гуманитарным грузом?
– Сэр Персиваль, я остаюсь непреклонным. Если ты хочешь лететь на эту чертову Фиммону, то – сколько угодно. Только не со мной, и не на нашем корабле.
Бормоча проклятья по поводу моей нерешительности и, – вы только подумайте! – любви к нищете, он ушел в свою конуру. На душе у меня было неспокойно. Я чувствовал, что этим дело не кончится: и, как всегда, не ошибся. Следующим утром, едва я разделался с санитарной комиссией – пришлось-таки пожертвовать бутылку приличного коньяку, но здесь, на Катарине, это совершенно неизбежно, Перси появился на борту в компании благообразного типа в неприметном сером костюмчике.
– Вот, Сэм, познакомься, – заворковал он, сияя самой зубастой из своих улыбок, – это мистер Вицки, агент на государственном контракте, о котором я говорил тебе вчера вечером.
– Капитан Колоброд, – мрачно представился я, оглядывая гостя. Похоже, он и в самом деле являлся самым что ни на есть государственным агентом – солидным и без подвоха. Это открытие меня немного успокоило.
