— Я тут яйца чесать не собираюсь. Хочешь сразиться, давай. Солнце восходит, и такому дерьму, как ты, пора убираться — в кроватку или в могилу.
Что-то взвизгнуло справа, ломанулось вдруг через кусты. Метнув взгляд вправо, Рингил успел заметить нечто по-обезьяньи, вразвалку убегающее прочь. И тут же еще хруст и еще один похожий силуэт. Что-то блеснуло — не разобрать, в предутреннем свете у всего свинцовый отблеск.
И снова смех.
На сей раз он будто слетел сверху, пронесся мимо уха, нежно тронув его легким дуновением. Рингил ощутил его, вздрогнул, как от физического прикосновения, обернулся и…
И все прошло. Все пропало. Словно солнечный свет, просочилось через кожу и осело в костях. Некоторое время Рингил ждал, что оно вернется. Ждал, держа перед собой меч. Но нет, не вернулось, наигралось и ушло. Не вернулись и те, напоминающие фигуры людей. Рингил наконец сдался, расслабился и убрал палаш в ножны. Еще раз огляделся и пошел дальше, но уже веселее, живее, легким шагом, словно недавнее возбуждение прочистило и освежило его изнутри. Память же о смехе он убрал подальше, чтобы не присматриваться лишний раз и не задумываться.
Нервы после крина шалят.
Небо вверх по реке начало сереть, когда Рингил подошел наконец к дому. Он приник к массивной железной решетке главных ворот и в какой-то момент увидел себя со стороны — жалкий призрак, не желающий расставаться с местом своего земного существования, цепляющийся за то, к чему уже нет возврата. Ворота крепились дополнительно цепью и венчались острыми шипами, перебраться через которые — он знал это на собственном опыте — не так-то просто. Никакого движения ни в доме, ни возле не наблюдалось. Рингил уже взялся было за веревку звонка, потом опустил руку и отступил. Нарушать столь плотную, густую тишину казалось неуместным.
Он усмехнулся над невесть откуда взявшейся чувствительностью и крадучись пошел вдоль забора, отыскивая дыру, проделанную еще в детстве. Протиснувшись — уф, еле-еле! — между прутьями и продравшись через цепкие кусты, беззаботно зашагал по посыпанной галькой дорожке к задней двери.
На хруст камешков во двор вышел стражник с пикой в одной руке и фонарем в другой. За то время, что понадобилось бы солдату, чтобы уронить фонарь и взять на изготовку пику, Рингил успел бы по меньшей мере дважды убить его, но мысль эта пришла и ушла, как ленивая волна. Он лишь поднял в приветствии руку. Присмотревшись, стражник узнал Гила и, не говоря ни слова, скрылся в доме.
Дверь в нижнюю кухню была, как обычно, открыта. Через нее в утренние сумерки проливался красноватый мерцающий свет, и казалось, из левого нижнего угла серой махины особняка вытекают жизненные соки. Рингил прошел вдоль стены, ведя пальцами по старой, тронутой мхом кладке, спустился по короткой, в три ступеньки, лестнице и перешагнул порог кухни. Поры на лице открылись, впитывая жар, исходящий от целого ряда каминов у боковой стены. Он улыбнулся и вдохнул его полной грудью, как вдыхают после долгой разлуки воздух дома. В каком-то смысле так оно и было. На более теплый прием не стоило и рассчитывать. Рингил огляделся — куда бы сесть? Свободного места хватало — длинные деревянные столы стояли пустые, готовить еще никто не пришел. Лишь у больших котлов с водой суетилась невысокая девушка. Услышав шаги, она обернулась с улыбкой — и тут же продолжила заниматься делом. Шуму от нее было не больше, чем от призрака.
У двери в дальнем конце кухни его ждал кое-кто еще.
— О, какой сюрприз!
Он вздохнул.
— Доброе утро, мама.
День и впрямь начинался так, словно его перенесло в далекую юность. Ишил стояла на второй от пола ступеньке. На лице полный макияж, платье — из тех, которые она носила редко, но в остальном точная копия той самой матери, с которой он сталкивался, пробираясь домой под утро в пору давно минувших дней.
Рингил подтащил табуретку. Сел.
— Куда-то ходила?
Ишил медленно, с достоинством сошла в кухню. Юбки прошуршали по каменному полу.
— Я бы сказала, что это моя реплика. Не меня, а тебя не было всю ночь дома.
— Ты и сама, судя по всему, задерживаться не собираешься.
— У твоего отца гости из канцелярии. Обсуждают вопросы государственной важности. Они еще здесь.
— Что ж, рад был узнать, что я не единственный, кто работает допоздна.
— Теперь это так называется? — Ишил уже стояла напротив него, по другую сторону стола. — Работой?
— В некотором смысле.
Ишил холодно улыбнулась.
— На самом деле это означает, что ты просто предавался похоти с прежними знакомыми.
— Узнавать нужное можно разными способами. Если бы ты предпочитала более традиционный подход, осталась бы с отцом и его гостями.
— В таком случае скажи, — мило улыбнулась она, — помогли ли твои нетрадиционные методы пролить свет на местонахождение Шерин?
— Пока порадовать нечем. Солт-Уоррен зашит, как сфинктер у покойника. Придется пойти обходным путем, а это займет какое-то время. — Он усмехнулся. — Надо, так сказать, смазать проход.
Ишил отпрянула от него с презрительной гримасой, как обиженная кошка.
— Фу! Разве обязательно быть таким грубым?
— Да еще перед слугами.
— Что ты имеешь в виду?
Рингил показал пальцем за спину, но когда обернулся, увидел, что девушки уже нет — она упорхнула совершенно бесшумно, оставив их с Ишил наедине. Винить ее он не стал бы — мать славилась крутым нравом.
— Неважно. — Рингил устало махнул рукой. — В общем, сдвиги есть, но незначительные. И давай не будем пока об этом.
— Тем не менее он хочет тебя видеть.
— Кто?
— Твой отец, конечно, — повысила голос Ишил. — Или ты не слышал, что я сказала? Он наверху, с гостем. Они ждут тебя.
Рингил опустил локти на стол. Положил перед собой руки. Сомкнул пальцы. Посмотрел на получившийся замок.
— Прямо сейчас?
Голос прозвучал бесстрастно.
— Да, сейчас. И он не в лучшем расположении духа. Так что ступай.
Юбки снова прошелестели по полу. Ему вдруг как будто прошлись наждаком по нервам. Ишил уже дошла до конца стола, когда поняла, что он не спешит следовать за ней. Она повернулась и уперлась в сына давно знакомым взглядом, на который он даже не потрудился ответить.
— Ты идешь или нет?
— Догадайся сама.
— Гил, ты же обещал. Так не помогают.
— Если Гингрен хочет поговорить со мной, пусть спускается сюда. — Рингил сделал широкий жест рукой. — Здесь достаточно приватно, и нам никто не помешает.
— Хочешь, чтобы он привел гостей в кухню? — в ужасе спросила Ишил.
— Нет. — Теперь Рингил взглянул на нее. — Я хочу, чтобы он оставил меня в покое, но если такой вариант не проходит, то хотя бы посмотрим, как сильно ему не терпится со мной потолковать. Согласна?
