* * *
– Значит, говорите, он напал сзади? – уточнил Артем, делая пометки в блокноте. Этого совершенно не требовалось: все, что нужно, он держал у себя в голове, а записи вел скорее для успокоения тех, кого опрашивал. Свидетели проникаются сознанием собственной значимости и говорят больше, чем, как им казалось, они знают.
– Да, – кивнула Жанна. «Похоже, – подумал подполковник, – она чувствует себя виноватой оттого, что не сумела разглядеть лица нападавшего». – Простите! – добавила она, подтвердив его подозрения.
– А тот парень, – продолжал Карпухин, – который, как вам показалось, преследовал вас, – его вы запомнили? Он, случайно, не похож вот на этого кадра?
Вытащив из кармана свернутый лист бумаги, он показал Жанне портрет неизвестного, составленный Светланой. Девушка замотала головой.
– Нет-нет, тот был гораздо моложе! Но, может, он вовсе и не следил за мной? У страха глаза велики…
– А нападавший был силен?
– Очень, – кивнула Жанна. – Не представляю, как я сумела вырваться!
Артем окинул взглядом крепко сбитую фигуру молодой женщины. Ей повезло обладать таким телосложением – менее физически развитую девушку неизвестный бандит мог легко заломать, как медведь грибника!
– Знаете, я ни разу не оглянулась, пока убегала, – продолжала говорить Жанна. – Как будто… как будто если оглянусь, то встречу его взгляд, а мне этого ох как не хотелось!
– Понимаю, – кивнул Артем. Обычно спасающиеся от преследования люди не могут не оглянуться, чтобы проверить, насколько близок от них преследователь. Но, решил он, психика у всех разная, и Жанна действовала абсолютно правильно.
Перегнувшись через плечо Карпухина, я посмотрела на портрет.
– Это тот человек, которого описала подруга Нины?
– Да. Я показал его в «Адаманте», и несколько администраторов узнали: именно этот мужчина несколько раз приходил к Марии Митиной.
– Митиной? – переспросила Жанна. – Такая же фамилия у той девочки, которая…
– Вы правы, – подтвердил подполковник. – Мы пытаемся разыскать его.
– Тот человек совершенно на него не похож, – уверенно заявила Жанна. – Он был моложе, выше ростом и, как мне показалось, со светлыми волосами.
– Знаете, кому соответствует это описание? – пробормотал Карпухин, почесывая подбородок.
– Кому? – одновременно спросили мы с Андреем.
– Парню Нины, Антону.
– Что, правда? – нахмурился Андрей. – Вы его еще не нашли?
– Нет. Трофименко вернулся из Нижнего – Скоробогатов там не появлялся.
– Вы считаете, – медленно произнесла побледневшая Жана, – этот парень, Антон, убил Киру? И теперь пытается убить… меня?
– Это вовсе не обязательно, – покачал головой Карпухин. – Может, ваши случаи не связаны. Вы ведь живете в опасном районе, так? Возможно, нападение на вас не имеет отношения к убийству Шемякиной.
– Но, может, и имеет? – упрямо поджала губы Жанна. – Вы допускаете, что кто-то убирает тех, кто имел отношение к смерти Нины Митиной? Убирает… физически?
– Что ж, допускаю, – вздохнул Артем. – В данный момент у нас всего две зацепки – Антон Скоробогатов, который, вероятно, и напал на Жанну, и неизвестный. Мы прогнали его через нашу базу данных – по нулям. Значит, он не сидел и не привлекался. Тем не менее народ работает, и мы обязательно все узнаем. Очень вероятно, что этот человек значится в списке телефонных номеров Нины – из тех, до кого пока не удалось дозвониться. Андрей, Агния, как вы относитесь к тому, чтобы поселить у себя Жанну на то время, пока мы не отыщем подозреваемого?
– Да ради бога, – пожал плечами Андрей. – Места у нас полно. Жанна, оставайтесь!
– Я не могу! – забормотала девушка. – Так стеснять вас – у вас же маленький ребенок…
– Ты нас не стеснишь, – возразила я. – Как сказал Андрей, места у нас хватит… Да мы даже не заметим, что ты в доме! Раби! – позвала я.
Домоправитель тут же нарисовался в дверном проеме. Меня всегда поражала эта его способность: Раби бывал незаметным, но появлялся по первому требованию. Это, среди всего прочего, делало его таким незаменимым.
– Ты не приготовишь комнату для гостей на втором этаже? – попросила я.
Взгляд Раби метнулся в сторону Жанны. Его густые брови сошлись на переносице. Домоправитель настороженно относился к пришлым людям: он и меня поначалу воспринял не лучшим образом.
– Хорошо, – хмуро кивнул домоправитель. – Комната для гостей.
Он удалился.
– Какой странный человек! – пробормотала Жанна. – Он как будто ненавидит меня?
– Не переживайте, – усмехнулся Андрей. – Раби ненавидит всех, кто не имеет отношения к семье.
– У меня от него мурашки!
– Брось, – отмахнулась я. – Привыкнешь. В любом случае вам с Раби редко придется сталкиваться.
– Это хорошо, – сказала она и поежилась.
Пока Жанна устраивалась, мы с Андреем и Карпухиным беседовали за чашкой кофе.
– Жанна утверждает, что напавший на нее парень молод, – говорил подполковник, задумчиво вертя в узловатых пальцах печенье. – Значит, скорее всего, это был Антон. Но тут кое-что не вяжется.
– Что же? – поинтересовалась я.
– Трофименко встретился с близким другом Скоробогатова по имени, кажется, Константин. И вот этот самый Константин утверждает, что Антон никогда не пошел бы на преступление.
– Подумаешь! – тряхнул головой Андрей. – У Чикатило тоже были свои защитники!
– Да, – согласился подполковник, – и то верно. В любом случае парень в Нижний не возвращался, иначе обязательно связался бы с семьей и друзьями. Значит, остается искать его здесь.
– А тот, другой мужик? – спросила я. – С портрета?
– Наша база отнюдь не совершенна: ее собирали по крупицам, но далеко не все предоставленные сведения верны.
– Кроме того, – добавил Андрей, – кто-то всегда совершает преступление впервые!
– А еще, – вставила я, – он, возможно, и не имеет отношения ни к чему противозаконному: вдруг администратор «Адаманта» права и у Марии Митиной был романчик на стороне?
– Вот тут я с вами не соглашусь, – покачал головой подполковник. – По моему мнению, Митиной давно нет в живых.
– Откуда такая уверенность?
– По утверждению всех, кто ее знал, Мария – сумасшедшая мать. Дочь всегда являлась для нее самым важным в жизни, и она ни за что не пропустила бы похороны.
– И кому понадобилось убивать ее? – задал вопрос Андрей.
– Во-первых, мужу: вы же понимаете, в таких ситуациях родственники – первые подозреваемые. Нина мертва, значит, все состояние Марии достается ему.
