– Мне следует взять вас своей помощницей, – снова улыбнулся Павел. – Ваши суждения скорее присущи матерому психоаналитику, нежели анестезиологу: вы уверены, что вам нужна моя помощь?
Я не ответила, и Павел продолжил после паузы:
– Вы сказали, что уверены в чувствах Анны к вашему бывшему мужу. Означает ли это, что в его чувства к ней вы не верите?
– Это важно?
– Пока не знаю. И все-таки?
– Мне кажется, возможно, раньше…
– Вы имеете в виду до похищения?
– Может, раньше он и планировал создать с Анной семью, но теперь… Я вижу, что его отношение к ней изменилось.
– Каким образом?
– Он… стал ее бояться, по-моему.
– Бояться? Вряд ли эта женщина способна на открытую агрессию, ведь она не причинила зла вашей дочке!
– Я бы тоже боялась, если б не знала, чего ожидать от человека, с которым живешь бок о бок, спишь в одной постели…
– Агния, – тихо сказал Павел, кладя руку мне на ладонь, – вы уверены, что речь об Олеге?
– Не понимаю…
– Ваши с ним отношения изменились после похищения, верно?
– В некоторой степени да. Теперь мы можем общаться без взаимных обид.
– Дело только в этом?
– Что вы имеете в виду?
– Почему вы не хотите, чтобы Андрей знал о вашем визите? Простите, Агния, но вы выставили это условие еще до того, как объяснили суть – значит, для вас это важно. Я в любом случае не стал бы рассказывать Андрею, потому что встреча врача и пациента не касается никого, кроме них двоих, и все же вы сочли нужным это подчеркнуть.
У меня появилось желание встать и уйти. Кобзев, очевидно, это заметил, поэтому тут же добавил:
– Агния, я ведь вас не держу. Мы коллеги и, смею надеяться, друзья. Вы могли просто поделиться со мной своими опасениями, но вам потребовалась помощь специалиста. Вы пытались разобраться в своих чувствах и ощущениях самостоятельно, у вас не получилось, и тогда вы избрали самый цивилизованный путь – обратиться ко мне. Значит, дело серьезное. Уверяю вас, никто не узнает о ваших сомнениях, и Андрей – в первую очередь. Я прежде всего врач, а уж потом – его друг.
Я глубоко вздохнула. Мне и в самом деле приходилось трудно, но я не могла разговаривать об этом со своими родными.
– Я хотела поговорить о Шилове, – наконец выдавила я из себя.
– Тогда… нам, пожалуй, потребуется что-то покрепче кофе, – констатировал Павел.
