Следующие десять минут парень занимался математикой. Никогда раньше он не держал в руках сразу столько наличных. Хмельное веселье вскружило голову. Он даже забыл о бумагах, притаившихся в глубине сейфа.
Но потом вспомнил. И вскоре убедился, что министру Карчевскому было о чём беспокоиться.
Проворачивая сделку для своего высокопоставленного клиента, Померанцев для подстраховки оставил копии некоторых документов. Сергей пролистал бумаги и понял, что если компромат будет обнародован, то красномордый министр в одно мгновение покинет сияющий Олимп и свалится в грязь (где ему самое место!).
«А какой мотив для убийства!» – подумал Сергей. У человека, поставившего подпись на этих бумагах, была весомая причина укокошить Игоря Померанцева – чтобы компромат, не дай бог, не всплыл. «Надеюсь, противный ментяра это поймёт? Конечно, поймёт, он же умный…»
Молодой человек аккуратно закрыл дверцу сейфа, набрал новый шифр – взяв в качестве кода дату рождения Игоря Померанцева (усмехаясь, едва удержался, чтобы не набрать цифры, обозначающие дату его смерти). Очередной сеанс лоботомии для сердитого самурая – и стена вернулась на место, спрятав тайник.
Затем Сергей сложил в пакет богатства, выбрал в ванной полотенце и принялся методично уничтожать отпечатки пальцев. Больше в эту квартиру он не вернётся.
В разгар генеральной уборки позвонила Ксюша.
– А когда ты приедешь? – прозвучал в трубке её милый детский голосок. – Я хотела пиццу заказать. Нормуль?
– Пиццу? А я почему-то думал, мы сегодня в ресторанчик сходим, – улыбнулся Сергей. – В самый-самый дорогой. Ты даже наденешь вечернее платье.
– О! – удивилась малышка. – Класс! У нас есть повод?
– Придумаем, трудно, что ли?
Повод, конечно, есть – сегодня они стали ещё богаче. Сергей уже мысленно объединял их с Ксюшкой в одно целое.
– Здорово! – обрадовалась девушка. – Какой ты чудесный, славный, необыкновенный! Всегда придумываешь что-то интересное! Я тебя обожаю!
* * *
Вчера следователь Павлов опять не удержался в рамках приличий, а сегодня мучился от головной боли.
– Хватит пить, Геннадий! – строго посоветовал Андрей. – Ты себя гробишь.
– Ой, избавь меня от своего нытья, – скривился следователь. – Мне жены хватает с её наездами, а ещё ты пытаешься воспитывать.
– Тебе ведь хреново.
– Я взрослый мальчик и сам выбираю, каким способом мне двигаться к смерти.
– Ты твёрдо решил умереть от цирроза печени? Тебя возбуждает эта мысль? – не поверил Андрей.
– И нечего тут красивые глазки таращить, Ален Делон. Прибереги эти ужимки для девушек.
– Нет, наверное, ты мечтаешь скопытиться от белой горячки! – понял Андрей.
– Зато ты здоровеньким помрёшь – вон какой красивый и нарядный, кровь с молоком, – хмыкнул Геннадий. – Хватит трепаться. Лучше давай подумаем, что ещё интересного у нас есть про Захара Сигайлова. Сейчас я пытаюсь выяснить, какую авантюру два товарища – Сигайлов и Померанцев – проворачивали в Оренбурге. Думаешь, две эти смерти связаны в одно целое?
– Почему-то совершенно не сомневаюсь. Так оно и есть.
– Ты знаешь, свистопляска вокруг дела Померанцева продолжается. У меня такое ощущение, что вокруг скачут шаманы с бубнами, а мы угодили в эпицентр представления… Вероятно, мы ворошим осиное гнездо. Ты мне что-то недоговариваешь, но я твёрдо знаю, ты уже наступил на чью-то больную мозоль. Меня начальство каждый день экзаменует, как первокурсницу, насчёт этого дела. Ни секунды покоя. Создаётся ощущение, что от нас ждут единственного признания: Померанцева грохнули случайно. Например, его мог пристрелить какой-нибудь отморозок, обиженный тем, что у бизнесмена шапочка покрасивше будет, чем у него самого. Или же просто перепутали с кем-то.
– О, нет! – воскликнул майор. – Мы с тобой оба прекрасно знаем, что мотивов для убийства Померанцева более чем достаточно. И если тут задействованы какие-нибудь отморозки – то самого высокого уровня. Из тех, кто ездит на лимузинах с непростыми номерами и воодушевлённо вещает по телевизору.
– Вот поэтому начальство и суетится. Сверху кто-то давит, и очень сильно давит. А мне по голове стучат.
– По твоей бедной похмельной головушке.
– Вот именно! Так что давай уже заканчивать с этим делом, пока мне черепную коробку не вскрыли, а тебя случайно машина не сбила. Как Захара Сигайлова.
– Думаешь, всё так серьёзно?
– А ты сам не чувствуешь? Тебе ещё не звонили с предложением съездить на Багамы развеяться?
– Нет, к сожалению. Я бы согласился.
– А мне уже намекали… Чтобы не рвал узду, не проявлял активность.
– Честно говоря, мы только-только уцепились за какую-то ниточку.
– Вот и представь, что будет, если ты за эту ниточку потянешь. Волны поднялись уже тогда, когда у нас вообще никаких ниточек не было – сразу после гибели Померанцева.
– Значит, сейчас начнётся шторм. И что? Ты на самом деле предлагаешь забиться в норку и не высовываться? И спустить дело Померанцева на тормозах?
– Да нет, конечно! Наоборот. Я говорю – давай побыстрее заканчивать. Обмозговали, навалились, вычислили, арестовали. Хватит, Андрюша, прохлаждаться и с красивыми бабами развлекаться.
Майор замер. Он и не подозревал, что его связь с Викторией уже стала достоянием гласности. Они никуда не ходили вместе, не появлялись на людях… Встречались конспиративно – или у него, или у Вики. Только ночи принадлежали им.
– Что ты имеешь в виду?
– Знаю-знаю, с какой ты красоткой роман крутишь, – хитро прищурился следователь.
Андрей нахмурился.
– Откуда?
– Разведка донесла. У тебя соседка шикарная. Рыженькая. Главное – чтобы от работы не отвлекала.
– Может быть, она меня, наоборот, стимулирует? – улыбнулся Андрей.
Он выпрямился, расправил плечи. Камень свалился с души: о Вике коллегам ничего не известно.
Майор вовсе не стремился оповестить весь белый свет, что у него роман со свидетельницей по делу Померанцева. Соседка? Да, пусть лучше считают его подружкой Лизу. Хорошенькая зеленоглазая переводчица будет использована в качестве маскировки. Кстати, он сегодня утром починил ей автомобиль, осчастливил девушку. А то она уж собиралась топать на остановку по двадцатиградусному морозу. Ещё отморозит свои уникальные мозги, с кем тогда майору играть в шахматы?
– О чем задумался, боец? – понимающе улыбнулся Геннадий Валерьевич. – Глазки-то затуманились… Всё с тобой ясно. Угодил ты, Андрей, в капкан. Только девушка тебя вовсе не стимулирует, а расхолаживает. Померанцева когда кокнули? Правильно, одиннадцатого января. А сейчас что? Правильно, двадцатое февраля. А у нас конь до сих пор не валялся. Мы стоим на месте. Никуда не двигаемся, буксуем.
