– Тогда в кафе Лиза слышала, как Дина называла своего спутника то ли Игорем, то ли… Игнатом!
– Ого!
Майор нажал несколько клавиш, и на экране компьютера вновь появилось красивое лицо Игната Устименко – брови вразлёт, точёный нос, красиво вылепленный подбородок.
– Как ты думаешь… Если бы Дина Померанцева вдруг встретила где-нибудь этого очаровательного паренька, они бы подружились?
– Хм… – задумался напарник. – Дамочка она, конечно, беспокойная… Неужели… Думаешь, они знакомы? И это с ним Дина была в «Кренделе»?
– А если да? Представляешь, в какой тугой узел завязывается вся наша история?
– Чем дальше в лес, тем больше дров.
– А мы ещё должны найти и опросить остальных пассажиров пятого вагона. Вдруг они что-то видели-слышали.
– Ну вот, а ты домой собирался. Предлагаю вообще не уходить. Работы – непочатый край.
– Размечтался, красавец. Иди, Миша, тебя дома ждут.
– Слушай… Я тут что подумал… Получается, что и Лиза – твоя офигительная соседка – тоже находилась первого октября в двух шагах от клуба.
– И? Уж не хочешь ли ты сказать, что это она убила проводника? А заодно – Сигайлова, Бадьянова и, конечно же, Игоря Померанцева? Ты совсем заработался, дружище. Лиза-то здесь при чём? Зачем ей убивать, к примеру, Игоря Померанцева, а?
– Да, действительно… И волосы у неё рыжие, не чёрные… Погоди, но ведь Лиза могла надеть парик!
– Какой парик?! – возмутился майор.
– Чёрный.
– Оставь в покое мою шахматистку. Всё, вали. Хватит болтать глупости.
Глава 27
Разум и чувства
Проигнорировав предложение друга о круглосуточной рабочей вахте, Андрей всё же покинул стены управления и отправился к Вике.
Они не виделись целых пять дней. Майор ехал в гости спонтанно, без приглашения и не знал, какой приём его ожидает…
На прошлой неделе у них с Викой вышла размолвка: красавица высокомерно упрекнула сыщика в непрофессионализме. Майор вспылил. Обвинение больно его задело, так как содержало рациональное зерно. Андрею на самом деле нечем было похвастаться – дело Померанцева пробуксовывало, как застрявший в грязи автомобиль.
Возвращаясь домой после неприятного разговора, обиженный сыщик ждал, что любимая отправит вдогонку примирительный звонок, извинится, попросит вернуться…
Этого не произошло.
Затем Андрей подвергся нападению и схлопотал по черепу. Вот теперь подруга просто обязана была позвонить и поинтересоваться, нормально ли он доехал, не получил ли по башке, пока возвращался домой.
Но Виктория по-прежнему хранила молчание.
На следующий день страна праздновала День защитника Отечества. Тут сам бог велел своенравной красотке взять в руки телефон и набрать номер мужественного майора – поздравить с двадцать третьим февраля, сказать несколько приятных слов…
Нет, ничего подобного!
Наконец, до Андрея дошло, что Виктория и капитуляция – прямо противоположные понятия. Право капитулировать всецело предоставлялось ему.
Постепенно обида сменилась удивлением. Никогда в жизни (если не считать младенческий период) майор не попадал в эмоциональную зависимость от женщины. Внешность, звание, манеры обеспечивали юноше стабильный успех у дам, если ему в голову вдруг приходила странная идея потратить время не на работу или шахматы, а на девушек.
Такое случалось, но редко.
И вот гордый и независимый буревестник в два счёта превратился в дрессированного пингвина, готового поминутно проверять телефон – не прилетела ли эсэмэска от любимой женщины? Он волновался, переживал, думал постоянно о Виктории.
А она продолжала жить как раньше – заключала договора, моталась из конца в конец по городу и области, лелеяла тоску по дочери и не демонстрировала особой увлечённости сыщиком. Вика принимала его заботу, внимание, любовь как нечто приятное, но сиюминутное, готовое вот-вот исчезнуть из её жизни. И она, вечно грустная и холодная, как Первый ноктюрн Шопена, похоже, не собиралась прикладывать никаких усилий для развития их отношений.
Но отстранённость Виктории вдохновляла сыщика гораздо эффективнее, чем пылкий отклик.
* * *
Он даже не знал, застанет ли её дома. На всякий случай заехал в супермаркет и купил шампанское и цветы, а также заготовил пламенную речь.
– О, привет! – Вика стояла на пороге, шмыгала носом и вытирала красные от слёз глаза. За её спиной бушевал океан боли – доносились всхлипывания скрипок, взмывали ввысь сопрано, гудели органные басы. – Я тут музыку слушаю.
Андрей вмиг забыл все обиды. Он ворвался в квартиру и стиснул несчастную, зарёванную девушку в объятиях. После ста пятидесяти неистовых поцелуев сыщик добрался до комнаты. Там по каналу «Культура» транслировалось выступление хора и симфонического оркестра, исполнявших реквием, способный надорвать сердце человеку и с более благополучной биографией, чем у Виктории. А уж ей и вовсе было невозможно удержаться от слёз при звуках трагической музыки. Каждый новый такт мелодии разрывал сердце и заставлял заново переживать тот страшный момент, когда Виктория вмиг лишилась всего самого дорогого в её жизни…
Андрей нашарил на диване пульт и выключил телевизор.
– Нервы, – объяснила подруга и приложила к лицу платок. – Что-то я… Вот даже и не знаю… Наверное, день был трудным.
– Нервы, – согласился Андрей. – Так зачем же усугублять? Надо же себя жалеть! Зачем ты слушаешь такую музыку?
– Я не специально. Хотела посмотреть новости и нечаянно напоролась на этот концерт…
– И новости тоже не надо смотреть!
– Как я рада, что ты заехал!
– Правда?
– Конечно! Мы с тобой сто лет не виделись! Почему ты не звонил? Работы много?
По всей видимости, Виктория даже не поняла, что все эти дни сыщик был на неё обижен. Она занималась своими делами, не беспокоясь о его чувствах, не догадываясь о переживаниях. Андрей вдруг осознал, насколько мелкой была его обида по сравнению с той душевной болью, которую довелось испытать Виктории…
– Да, работы много, – согласился Андрей. – Еле вырвался.
– У меня тоже. Клиент идёт косяком, как лосось на нерест. Не знаю, за что хвататься…
– Я должен тебе показать пару фотографий. Может быть, ты видела этих людей. Идём к компьютеру, – Андрей достал из кармана пиджака флешку.
– Продвигаетесь вперёд в моём деле? – поняла Вика.
– Не в твоём, а в померанцевском. И не продвигаемся, а точнее сказать – зарываемся в грунт, – вздохнул сыщик. – Копаем всё глубже и глубже… Вот, смотри. Вспомни, не видела ли ты когда-нибудь двух этих товарищей рядом с Игорем Померанцевым? И не говорил ли он тебе о них?
