– Покажите мне комнату на втором этаже, – попросил он. – Я скажу какую.
– Хорошо…
Прозорин водил его в библиотеку и свой кабинет. Остальные комнаты гость осмотрел сам. Кроме той, куда не смог попасть. Она была заперта.
– Вероятно, это фехтовальный зал, – сказала хозяйка. – Сережа приглашает туда только любителей холодного оружия. Там висит по стенам много рапир, шпаг и сабель.
– Дверь зала закрывается на ключ?
– Вообще-то нет.
– Удовлетворите мое любопытство, Катя.
– Идемте, – недоуменно пожала плечами она.
Они поднялись по лестнице наверх. Лавров освещал путь фонарем. Катя была в замешательстве.
– Почему вы молчите? – спросила она у двери зала. – Что вы видели в лаборатории?
Вместо ответа сыщик подергал ручку.
– Закрыто!
– Жмите сильнее, – посоветовала хозяйка. – Здесь очень тугая защелка.
Он поднажал, и – о чудо! – замок с натугой поддался. Лавров и Катя вошли в гулкое помещение для тренировок, их шаги отразило эхо.
Зал оказался просторным, насколько это можно было заметить в темноте, разрезаемой лучом фонаря. Свет забегал по стенам.
– Что это?
– Фехтовальные маски, – улыбнулась Катя. – Могли бы догадаться.
Лавров подошел ближе и осветил маски, показавшиеся ему отрезанными головами. После лаборатории у него разыгралось воображение.
Кроме масок стены украшали железные нагрудные латы, клинки и несколько картин, запечатлевших дуэльные поединки кавалеров в старинных одеждах.
– Фехтование – это искусство наносить удары, не получая их, – произнесла Катя. – Муж пытался приобщить меня к своему увлечению, но я терпеть не могу оружие. Любое. Зато Сережа бредил боями на шпагах. Со временем фехтование вытеснили научные опыты. Муж познакомился с Федором, и новое хобби остудило его былую страсть.
Внимание Лаврова привлек портрет красивой женщины, которую он уже где-то видел. Он задержал луч фонаря на ее лице и спросил:
– Кто это? Чемпионка мира по фехтованию?
– Это Милла Йовович, – ответила Катя. – Не узнали? Знаменитая актриса. Сережа ее горячий поклонник.
– Вы не ревнуете?
– К ней? – усмехнулась Катя. – Вы шутите! Я сама раньше была без ума от Робера Оссейна. Его плакаты занимали все стены в моей спальне. Засыпая, я молилась, чтобы он мне приснился. Просыпаясь, посылала ему воздушный поцелуй.
– Робер Оссейн?
– Он играл лангедокского колдуна графа де Пейрака.
– А-а! – воскликнул Лавров. – Припоминаю… что-то французское. Любовные приключения.
– Ленты про Анжелику я смотрела много раз. Ее играла Мишель Мерсье. В детстве я мечтала быть похожей на нее.
– Вы лучше.
– Спасибо, – засмеялась Катя. – Это явная лесть.
Роман не нашел в фехтовальном зале ничего, уличающего Прозорина в дурных намерениях.
– Катя, вам не попадался на глаза рыжебородый человек? – наобум брякнул он. – В доме, во дворе, в окрестностях?
– Наш конюх рыжий. Но он без бороды.
– Значит, не видели?
– У нас в «Дубраве» больше рыжих нет…
* * *
Ужинали при свечах.
Лавров и Катя сидели друг напротив друга за большим столом, накрытым белой скатертью. Обоим кусок не лез в горло. Кухарка подала мясной салат, сыр, фрукты и йогурт для хозяйки. Все осталось на тарелках.
– Так и будем молчать? – укоризненно спросила Катя. – Вы нашли что-то…
– Тс-ссс! – гость прижал палец к губам. – Стены тоже могут иметь уши. Особенно в темноте.
Она закрыла рот и сложила руки на груди. Ее снедало тревожное любопытство. Она и хотела, и боялась услышать нечто порочащее Федора, уличающее его в мерзостях, – ведь это порочило и уличало бы также ее мужа.
– Вы ничего мне не скажете? – рассердилась Катя.
– Иногда не знать – благо.
– Бросьте вы философствовать!
Появление хозяина выручило Романа из весьма щекотливой ситуации.
– Где электричество? – с ходу взялся выяснять Прозорин. – Фонарь у ворот горит, будка светится, а в доме мрак кромешный.
– Наверное, что-то перегорело, – отозвалась Катя.
– Да, – подтвердил Лавров.
– Я просила Федора взглянуть на щиток, но он ничего не исправил.
– Не исправил, говоришь? Берите фонарь, Роман, поможете мне.
– Лучше позвони электрику! – возразила жена.
– Поздновато уже. Пока он приедет, мы сами все починим.
Хозяин быстро обнаружил поломку и устранил ее.
– Клемма ослабла, – сообщил он Лаврову, копаясь в распределителе. – Проводок отсоединился. Пустяки!
Он ни словом не обмолвился, где был, что делал. Уселся ужинать, витая в собственных мыслях. Что-то тяготило его, терзало. Катя бросала на гостя взгляды, как бы ища у него сочувствия. Видишь, мол, какой у меня супруг? Сидит за столом, будто чужой. Даже не смотрит.
– Хотите выпить? – вдруг спросил у него Сергей. – Виски? Джин? Коньяк?
– Если позволите, я пойду к себе, – отказался тот.
– А я выпью.
Он отправился к бару, достал бутылку и покосился на Катю.
– Будешь?
– Нет! Я тоже пойду. Хочу принять ванну.
– Твоя воля, – пожал плечами Прозорин.
Он налил себе приличную порцию и залпом осушил. Лавров и Катя переглянулись. Она встала первой, гость за ней.
– Спокойной ночи, – бросил им вслед хозяин дома.
На это сыщик как раз не надеялся. Какое уж тут спокойствие? Мертвые головки с зашитыми устами стояли перед ним, напоминая о том, на что способен Федор-Франческо…
Глава 23
Катя не ложилась. После ванны она накинула пеньюар и решила дождаться мужа. Неужели он совершенно охладел к ней?
Ее распаленное воображение невольно рисовало ей образ Лаврова. Она столько лет не помышляла ни о ком, кроме Сережи, и вот благодарность. Он ее просто не замечает. Пьет в столовой один, словно алкоголик. Таким она видела мужа только дважды: когда умер его дед и когда сгорел Терем.
– Сейчас-то что тебя гложет? – спрашивала она, будто Прозорин мог ее услышать. – Видит Бог, я долго терпела, милый. Пришла моя очередь развлекаться.
Сладкие сцены мести были замешаны на обиде и приправлены страхом. Но Федор! Федор-то каков! Что он там творит в своей лаборатории, если Лавров не осмеливается сказать об этом? Во что он втянул Сергея? До знакомства с ним муж был другим человеком.
