– Товарищ майор, третий взвод по вашему приказанию построен! – отрапортовал упитанный лейтенант, приложив напряженную ладонь к панаме. Там, где короткий рукав был пришит к рубашке, расплывалось пятно пота.
Солдаты застыли по стойке «смирно». У них тоже были мокрые подмышки. И у Евсеева снова взмокрели подмышки – уже не от воды, а от пота. У Мамедова же подмышки оставались сухими.
– Вольно! – зычно скомандовал особист. – Ставлю задачу: вчера вороны унесли из ремонтного цеха секретную микросхему. Ее необходимо найти! Поиск вести на крышах зданий, на вершинах деревьев и в тому подобных местах… Обращайте внимание на птичьи гнезда. При обнаружении любых непонятных предметов немедленно докладывать командиру взвода или мне лично! Тот, кто найдет микросхему, получит краткосрочный отпуск – десять суток не считая дороги!
Евсеев удивился еще раз. Легенда придумана неплохо. У нее одно слабое место: происки ворон совпали с прибытием из Москвы сотрудника ФСБ. Подозрительное совпадение! Но солдаты вряд ли свяжут эти два события… А командиры сделают вид, что ничего странного не заметили. Молодец Мамедов!
* * *
В Дичково гремели выстрелы. Не резкие сухие автоматные очереди прошивали фанерные силуэты на стрельбище – гулкие и раскатистые залпы охотничьих ружей вместо того, чтобы настигать жирных уток, разрывали в клочья несъедобных ворон. Для ни в чем не повинных пернатых наступила Варфоломеевская ночь. Отчаянно хлопали сотни крыльев, свист дроби пробивал бреши в хриплом, исполненном ужаса карканьи. В воздухе медленно кружились черные перья, как сгоревшие парашюты разгромленного десанта.
Все гнезда в окружающей роще были разорены, верхушки деревьев прочесаны, всюду валялись сломанные ветки и разбитые дробовыми зарядами тушки. К концу дня жертвы разработанной хитроумным Мамедовым легенды прикрытия покинули привычное место обитания и улетели в степь.
– Спасибо, что к нам приехал, помог важную задачу решить, – белозубо улыбаясь, Мамедов переломил свою двустволку и выбросил очередную пару гильз. – Правильно говорят: Москва далеко, а нам всегда помогает…
Они возвращались из разоренной рощи. Солдаты заканчивали прочесывание, офицеры, радуясь поводу, продолжали незапланированную охоту, хотя выстрелы гремели все реже: цели переместились далеко в степь.
– Какую задачу? – без интереса спросил Евсеев. Массовая расправа над птицами подействовала на него угнетающе.
– Даже одна ворона может сорвать запуск. Попадет в воздушный конвертор, и ракета сойдет с курса. А уж целая стая – тем более. И для самолетов опасно, для вертолетов. Раньше их каждый год отстреливали, соколов специально заводили, тревожные крики через динамики над полигоном крутили… А потом… Стартов стало меньше, личного состава и денег тоже… Запустили эту работу…
Он перебросил разряженное ружье через плечо.
– А теперь одновременно два дела сделали. И твои сомнения проверили, и безопасность стартов обеспечили. Я так и напишу в своем отчете: проведены мероприятия по обеспечению физической безопасности стартовых площадок.
Особист явно находился в превосходном настроении.
– Ух, и хитрая птица – недаром триста лет живет! С пустыми руками – вплотную подпускает, а с ружьем, или даже с палкой – на пятьдесят метров не подойдешь! Куда пойдем?
Евсеев на миг задумался. Сейчас он чувствовал себя как человек, который пытается найти иголку в стоге сена. Или герой из сказки: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что…»
– Давай поднимемся на крышу штаба. Осмотрим там все, а завтра пусть солдаты проверят все крыши в городе.
– Хорошая мысль! – кивнул Мамедов. – Здорово придумал!
Он подчеркнуто уважительно относился к своему молодому коллеге, оказывал знаки внимания, угощал отменным шашлыком и чистым, двойной перегонки самогоном. При этом не уставал одобрять любую его инициативу. Евсеев довольно быстро понял, что это всего-навсего кавказская манера принимать «проверяющего из Москвы», но, тем не менее, противодействия у него подобная тактика не вызывала. Наоборот, было приятно. Он – зеленый лейтенант, а опытный майор держится с ним на равных и даже демонстративно признает его превосходство…
Желтая трава хрустела под сапогами, не всегда способными защитить от ядовитых зубов гюрзы, и Евсеев непроизвольно смотрел под ноги.
– Не бойся, в самом городке змей нет, – как всегда уверенно сказал Мамедов. – Солдатики их ловят, шкуру снимают и пояса на дембель делают. Потому они и сами не заползают… Разве что какая-то одна, случайная…
– Этого вполне достаточно, – процедил Евсеев, всматриваясь в траву.
– Да брось ты! У нас «Антигюрзин» есть. Сделают укол – и все дела!
Мамедов успокаивающе похлопал его по плечу. Молодой контрразведчик вздохнул, расслабляясь.
Теперь он понял, почему начальники различных рангов так искренне верят в свою исключительность. Виноваты в этом подхалимы-подчиненные. И, конечно, отсутствие самокритики. А когда такой замечательный со всех сторон дядя уходит на пенсию и наркотик лести заканчивается, он скоропостижно умирает от стресса…
Остаток дня они провели на плоской крыше штаба полигона, обследуя места возможной закладки. Вентиляционные каналы, антенны, оцинкованные откосы… Пусто! Лейтенант даже бросил пару монеток в водосточные трубы, они весело выскочили внизу и запрыгали по асфальту. Заглянул под жестяные кожухи кондиционеров – и там ничего. Где же еще? Где?
Мамедов все это время курил «Дукат» и рассказывал о дружном и сплоченном коллективе, который обслуживает полигон, о передающихся здесь с 1957 года славных традициях, о высоких показателях в боевой и политической подготовке…
Он уже сводил московского гостя в музей, где был отражен весь доблестный путь военной части «РК-12». На стенде «Лучшие люди» висела фотография молодого капитана Аничкина В. П., который обеспечивал охрану государственных тайн объекта с 1974 по 1984 год. Как раз тогда, когда секретная информация била с полигона ключом, да что там ключом – гейзером!
Между тем Мамедов плавно сменил тему и принялся рассуждать о том, что, видимо, зряшная у Евсеева получится командировка… Хотя, с другой стороны, в речке водится сазан и жерех, местные жители приторговывают контрабандной паюсной икрой изумительного качества и дешевизны, на телеметрическом узле и в столовой есть очень даже симпатичные девчонки, а как-нибудь ночью можно выехать на его, Мамедова, личной «Ниве» погонять волков – так что, если взяться за дело умеючи, можно провести время с немалой пользой.
Евсеев вежливо ответил, что не увлекается рыбалкой и равнодушен к рыбе, на икру у него аллергия, девчонки его вообще не интересуют, а вот на волков сходить можно, если, конечно, время позволит… В свою очередь он поинтересовался судьбой четырех выпускников «Кубинки», распределившихся в 72-м году на полигон: Дроздова, Семаго, Катранова и Мигунова. На что Мамедов заметил, что выпускников 72-го года, да еще «кубинцев», следует искать не на полигоне в лесостепной полосе, а в обшитых дубом кабинетах где-нибудь на Арбате. Но, если надо, он, конечно, поднимет дела и все узнает. Евсеев сказал, что было бы неплохо. Подумав, Мамедов вспомнил, что в начале семидесятых произошел какой-то несчастный случай на стройке и погиб молодой офицер. Но он тогда еще здесь не служил, не знает точно.
