– Их бы на принудительное лечение в одну из простых больниц – ту, которая для людей, – сказала я.
Врач усмехнулся.
– Сколько будет стоить транспортировка, сиделка? Какие бумаги я должна подписать? – спросила я. – Я понимаю, что без платных услуг наша медицина просто не может выжить.
– А знаете, что из платы за услуги, которые предоставляются вне рамок услуг по полису, например, в государственной поликлинике, врач, который вам эту услугу оказывает, получает тринадцать процентов, а медсестра – семь? А восемьдесят процентов из того, что платит пациент, идут чиновникам от медицины?
Я открыла от удивления рот. Признаться, думала, что врачу с оказываемой им платной услуги положено хотя бы пятьдесят процентов.
– Сколько я буду должна? Без всякого официального оформления? Ведь «в карман» выгоднее и врачу, и медсестре, так? И это еще и щелчок по чиновничьим носам, что приносит отдельную радость обоим.
– Мне – ничего. Я – Славин друг. Друзьям помогают бесплатно. Я в лепешку разобьюсь, чтобы ему помочь. Приглашу необходимых специалистов – если сами в нашей больнице не справимся. Но думаю, что справимся. Я же звоню туда, где он лежит, каждый день. Но сиделке, конечно, придется платить. Мне есть кого пригласить. Но эти женщины не будут работать бесплатно. Я все организую. Но вам также придется съездить в ту больницу и отдать соответствующие распоряжения.
Я оставила часть денег у Славиного друга, потом поехала в больницу, где он проходил лечение, еще раз увидела его неподвижно лежащим на кровати без сознания. Может быть, в последний раз… На глаза навернулись слезы. На душе было очень тяжело. Что бы Слава ни планировал со мной сделать, я любила его. Я хотела, чтобы он поправился. Я испытала с ним то, что не испытывала до этого никогда в жизни. Я не хотела для себя другого мужчину. Я хотела этого…
На следующий день вначале поехала в больницу к дочери, выяснила, что она вполне может покинуть больничные стены через неделю и проходить реабилитацию в домашних условиях, но периодически приезжать на осмотры. Позвонила Борису Исааковичу, сообщила об этом.
– Отлично. Через недельку я как раз все и организую. Лучше вам всем исчезнуть одновременно. А осмотры она и в Москве прекрасно пройдет. Я выясню, где это можно сделать. Кстати, Лидочка, перед отъездом из квартиры лучше сотрите везде отпечатки пальцев. На всякий случай…
– Да, у меня еще есть собака.
– Какая собака? Откуда взялась собака?
Я вкратце пояснила, как у меня появилась Джессика. А ведь Лана мне еще совсем недавно кота «сватала». Но какой уж тут кот! А моя Настенька будет рада собаке. И гулять с Джессикой не нужно. Это понравится маме.
– Перевезем всех. Поедете на машине – в первую очередь, чтобы не светиться нигде с билетами. И не привлекать внимания. Больного ребенка могут запомнить.
– На моей машине? В смысле: Ларисиной?
– Нет. Ее вы оставите в Петербурге. Как и все остальное. Запомните, Лидочка: вы должны все оставить! Все! Белье только возьмите. За вами приедет мой человек. Продержитесь неделю.
Маме я про отъезд решила пока не говорить. И не хотела я, чтобы она заранее переживала. Скажу после того, как Липкин назовет время. Мама, конечно, не захочет ехать в Москву. Она домой хочет. Но мне без мамы не справиться! А еще одну сиделку – для Настеньки – я просто не потяну. Ведь не будет же Липкин платить мне миллионы…
Потом я позвонила Верке. Она оказалась дома, то есть в квартире Тимофея Ильича, который в это время читал лекции.
Верке я рассказала все, без утайки.
– Могли ли мы с тобой год назад подумать, что окажемся в Петербурге и жизнь так закрутится? – сказала подружка. – Кстати, Тимофей сделал мне предложение. На этой неделе пойдем подавать заявление. Но я не представляю своей свадьбы без тебя! Ты должна быть свидетельницей!
– Я постараюсь приехать. Вы же не завтра женитесь. К тому времени все устроится. То есть я надеюсь, что будет хоть какая-то определенность, хоть какая-то стабильность… И свидетельницей я буду как Лида.
– Конечно! Мои же родственники приедут! Они же все тебя знают. Слушай… Значит, ты теперь превращаешься назад в Лиду?
Я не знала, в кого я теперь превращаюсь. Вроде бы в Сюзанну номер два. Но у меня больше не будет чужих документов, что, признаться, меня очень радовало. Во мне сидел страх, когда я предъявляла представителям органов документы Ларисы. Мало ли что… А так я буду со своими документами, а что изображать иногда буду Сюзанну – так это шоу-бизнес. Это никого не удивит. Сюзанна-то ведь тоже никакая не Сюзанна, а Света. Я буду играть роль, за которую мне будут платить деньги. Интересно, что напишет Липкин – или его юристы – в трудовом договоре?
– Я постараюсь время от времени выбираться в Петербург, – сказала я подруге. – Пока Слава не придет в себя, точно буду ездить – надо же платить за лечение. А потом… Потом мне лучше исчезнуть. Я боюсь, Вера!
– Может, лучше вообще не приезжать? – спросила подружка. – Это опасно, Лида. Из-за этого драгдилера, который хочет тебя убить, то есть, конечно, убить он хочет Ларису, но считает, что ты – это она. Ты чудом избежала смерти. Потом есть Костя, его жена и теща. Что они с тобой сделают? Лучше исчезни. Деньги можешь переводить мне.
– Я хотела тебя об этом попросить.
– Не волнуйся. Все сделаю. Все передам кому нужно. Только напиши мне все координаты на бумажке. Я же еще плохо ориентируюсь в этом городе, а Тимофея не хочется посвящать во все дела. Так что уезжай и затеряйся на время.
Я от души поблагодарила Верку и решила для себя, что лишний раз из квартиры выходить не буду. Мне нужно продержаться неделю. Буду заглядывать к Славе и к дочери. Днем. Никаких вечерних выходов из дома.
На следующий день позвонил следователь. Я внутренне сжалась. Не хотелось общаться с представителями органов.
– Лариса Павловна, у меня для вас хорошая новость! Наркомана нашли!
– Это того, который стрелял в Славу? То есть в меня? То есть…
– Нет, вы не поняли! Семен – известный драгдилер, но сам не нюхает и не колется. Правда, сейчас он залег на дно. Но ничего, достанем. Через какое-то время вылезет. А у нас показания запротоколированы! Нашли того наркомана, который подложил вам взрывное устройство!
По словам следователя, парень, который принес на нашу лестничную площадку смертельный груз, задолжал Семену, и драгдилер решил его использовать – поручил отнести пакет к моей двери, то есть Семен назвал задолжавшему клиенту номер квартиры, у которой нужно было оставить пакет, но парень номер забыл, помнил только, что этаж – последний. Вышел на этаже, увидел, что квартир несколько, и оставил пакет у лифта.
– Но неужели он не понимал, что несет взрывное устройство? Что могут погибнуть люди?
– Лариса Павловна! Лариса Павловна! Не судите о нем по себе. У наркоманов – помутненное сознание. Он хочет только скорее получить дозу. А из-за долгов этот парень дозу получить не мог. Семен объяснил, что нужно сделать, чтобы получить. Парень даже не знал, что несет взрывное устройство и сам может погибнуть! Он не спрашивал, что несет! Сказали: отнеси пакет, он взял и понес.
