— Свадьба подождет. Если я останусь и дождусь тепла, ты отдашь мне Мишу?
— Нет.
— Выходит, дело не в зиме и не в плохой дороге?
— Дело в тебе. Ты его недостойна.
— Но я его родила! И я его люблю!
— Оставим этот разговор. Он ни к чему не приведет. Миша сейчас проснется. Идем к нему?
Александра вынуждена была согласиться. Мари продолжала упрямиться.
Арман Рожер сразу понял, что между сестрами пробежала черная кошка. Похоже, что они так и не договорились. Вид у обеих был чрезвычайно расстроенный. Иногда они говорили по-французски, и он ловил каждое слово, сожалея, что не понимает по-русски. К Марии Васильевне месье Рожер поначалу отнесся настороженно. Она показалась ему надменной и черствой, лицо, сохранившее остатки былой красоты, но словно окаменевшее, имело желчный цвет, а губы Марии Васильевны всегда были недовольно поджаты. На французского гостя она смотрела, как на пустое место.
Но когда Арман Рожер понял, что она так же не любит свою младшую сестру, как и он сам, он решил искать в Марии Васильевне союзника.
Бродя по дому, он зашел и в парадные комнаты, предназначенные для приема гостей. И вдруг в одном из залов Арман Рожер увидел портрет графини.
Он словно окаменел, потом подошел к портрету поближе и высоко поднял свечу.
— Вы собираетесь ее сжечь, сударь? Эту ведьму, — услышал вдруг он. — А моя младшая сестра — и в самом деле ведьма!
Арман Рожер резко обернулся и увидел Марию Васильевну. Она была в темном домашнем платье, в чепце, волосы причесаны просто, на прямой пробор. Эта прическа шла ей больше всего, взбей она волосы и укрась их по моде лентами, вся ее красота улетучилась бы в один миг. Мария Васильевна стала бы похожа на престарелую кокетку, с желчным лицом, покрытым ранними морщинами, но в легкомысленных кудряшках.
— Или вы тоже в нее влюблены, месье Рожер? — госпожа Иванцова подошла к нему вплотную. Он почувствовал запах лаванды, исходящий от ее платья.
— Вы ошибаетесь, — вдруг улыбнулся он. — Я не питаю к графине никаких чувств.
— В таком случае вы счастливец. У моей младшей сестры есть довольно странное свойство: превращать мужчин в животных.
— Что же здесь странного? — пожал плечами Арман Рожер. — Графиня очень красива.
— А вы знаете историю ее происхождения? Моя мать родила ее от дворового, когда разъехалась на время с моим отцом. От какого-нибудь смазливого лакея.
— что-то подобное я и предполагал, — кивнул он. — В графине мало от благородной дамы, хотя манеры у нее самые аристократические.
— Она приобрела их, вращаясь в высшем свете. Но душа у нее осталась та же. Душа блудницы. Я хочу, чтобы барон Редлих знал, на ком он женится.
— Мне кажется, мадам…
— Мадемуазель!
— Мне кажется, мадемуазель Мари, что вы хотите расстроить эту свадьбу? Или я ошибаюсь?
— А вы разве нет? Графиня сейчас с сыном, поэтому мы можем поговорить без помех. Прошу вас, садитесь. — Мария Васильевна кивнула на диван, обитый мягкой кожей, и подобрала юбки, чтобы усесться самой.
Она говорила на языке, почти уже ею позабытом, причем с французом, поэтому немного волновалась и путалась в словах. когда-то Мария Васильевна получила прекрасное образование, и французский язык был для нее гораздо роднее и ближе русского, как и для всех высокородных дворян. Но вот уже много лет она жила в глуши почти безвылазно. Манеры, привитые ей в высшем свете, стали забываться, равно как и французские слова. Мишенька был еще слишком мал, чтобы подумать о его образовании, он только-только делал первые шаги и еще не говорил. О гувернере для него надо было хорошенько подумать.
Сейчас Мария Васильевна словно вернулась в прошлое. И это ее приятно волновало. Она говорила по-французски с мужчиной, который показался ей приятным. И даже немного кокетничала.
Арман Рожер сел на диван, на почтительном расстоянии от своей собеседницы.
— Садитесь ближе, сударь, я вас не съем, — улыбнулась Мария Васильевна и похлопала рукой по дивану рядом с собой. — Я не питаюсь мужчинами, в отличие от моей младшей сестры.
Он придвинулся ближе и спросил:
— Вы хотите ей досадить? А причина?
— Причина в том, что Бог и так дал ей слишком много, обделив меня и остальных ее сестер. От одной ее улыбки мужчины сходят с ума, в ней есть какой-то животный магнетизм. Сама я далека от этого, сударь, я — старая дева. В то время как я должна была выйти замуж первой, согласно нашим обычаям, поскольку я старше. Но разве онастала бы ждать? Если хотите, она отбила всех моих женихов, и не только моих! Жюли вышла замуж лишь потому, что Александрин отказалась от мужчины, который сначала посватался к ней. Но вы, месье Рожер, не вполне правы. Я не хочу ей досадить, когда не отдаю ей сына. Я просто выполняю свой долг. Потому что я уверена: со мной Мишелю будет гораздо лучше. Государь тоже так думает, именно поэтому он доверил опекунство маленького графа мне. Я действую согласно закону. А вы, сударь, должны понимать, что такое закон, и уважать его.
— Прекрасно понимаю, — кивнул Арман Рожер.
— Вы ведь не случайно поехали с ней? Я знаю свою сестру: ей сам черт не страшен. Она не нуждается в защитнике. Я помню случай, когда отец запер ее дома, а она выстрелила в него из пистолета!
— Я верю, что эта женщина способна на все, — вновь кивнул он. — Вы совершенно правы: моя миссия состоит в том, чтобы привезти графиню обратно в Париж.
— Барон Редлих ее так любит? — с интересом спросила Мари.
— Безумно!
— А вы? Я видела, как вы замерли возле ее портрета, высоко подняв свечу!
— Я смотрел не на графиню, а на брошь.
— О! Понимаю! Вас заинтересовал алмаз! Камень весьма примечательный! Однажды (это было при мне) его украли. Из этого дома, кстати. Но потом, видать, нашли. Мою другую сестру, Долли, обвинили в краже, и бедняжка от стыда утопилась. Я знаю немного, но перед своим отъездом в Париж Александрин была со мной откровенна. кое-что из семейных тайн она мне порассказала.
— Откуда у нее этот алмаз?
— Он принадлежал Алексею Николаевичу, ее покойному супругу. Господи, какой прекрасный был человек! Моя сестра его погубила, — грустно сказала Мари.
— А он как заполучил эту поистине сказочную драгоценность?
— Во время французской кампании. Была какая-то история. Вроде бы все случилось на поле брани. Граф убил французского офицера, при котором и нашел этот алмаз.
— Вот как? — месье Рожер смертельно побледнел.
— Дело прошлое, Алексей Николаевич уже год как умер. Это был, статься, единственный бесчестный поступок, который совершил этот кристально честный человек, настоящий аристократ. Сейчас таких уж нет, — тихонько вздохнула Мари. — Потому-то он и посоветовал жене избавиться от алмаза.
