Лев Иванович взял у Эдуарда компакт-диск, извлеченный из видеоплеера, и сунул его в пластиковый конвертик, который положил в ящик стола.
— Наверное, пора провести рекогносцировку на местности, — с утрированным пафосом объявил он, доставая из своей дорожной сумки десантный камуфляж и берцы. — Сейчас попробуем мобилизовать Евгения Федоровича и вместе с ним пройдемся по окрестностям Тихого.
Рыдалов, уже собиравшийся уходить, неожиданно вернулся и с чуточку залихватскими интонациями предложил:
— А давайте и я с вами похожу? Во-первых, я уже давно не выбирался на природу. Во-вторых, может, и там чем-то смогу оказаться вам полезным? Да и вообще, мне было бы очень интересно поработать с профессионалами.
Гуров усмехнулся, утвердительно кивнул и сказал:
— Без проблем! Есть желание — пожалуйста.
— Слушай! — Стас обернулся к товарищу и ткнул пальцем куда-то в угол. — Что же мы сразу-то не глянули? Тут же есть проводной телефон! По-моему, должен быть и справочник.
— Точно! — удивленно подтвердил Гуров. — Телефон! Если он еще и работает, то это уже настоящая цивилизация.
Как оказалось, справочник в комнате имелся. Лев Иванович нашел в принтерной распечатке фамилию краеведа, снял трубку и набрал на диске тройку и две семерки.
— Сто лет таким телефоном не пользовался, — слыша в трубке заунывные гудки вызова, прокомментировал он.
— А вы куда звоните? — осведомился частный детектив.
— Конечно, ему на дом, — ответил Гуров и пожал плечами.
— Звоните в Дом культуры. Он там сутками пропадает, — посоветовал Эдуард. — Наберите пять-пятнадцать.
Рыдалов оказался прав. Брыгин почти сразу же откликнулся, узнав, что московским гостям требуется проводник, и охотно согласился помочь. Отправляться было решено из Дома культуры.
— Эдуард, через полчаса встречаемся там. Оттуда и идем в сопки, — объявил Лев Иванович, взглянув на часы.
Они вышли за границу поселка и сразу же оказались в окружении диких кустарников, вьющихся по склону сопки. Впрочем, метров через сто подъема эта неприятность заканчивалась, а чуть выше не росла даже трава. Поэтому сопка и именовалась Голой.
Шагая по ее склону, где-то относительно пологому, а в иных местах весьма круто уходившему вверх, опера внимательно озирали окрестности. Поселок теперь был виден как на ладони.
— Согласитесь, Лев Иванович и Станислав Васильевич, какая тут у нас красота! — Краевед взошел на каменную вершину сопки и огляделся по сторонам.
Вид отсюда и впрямь открывался впечатляющий. Широкая подкова острова в одних местах вздымалась холмами, поросшими зеленью, в других — прогибалась каменистыми долинами. В них со склонов сопок сбегали многочисленные ручьи. Примерно в паре километров отсюда из разлапистой синей кляксы большого озера выбегала извилистая ленточка речушки. Она пряталась под зеленью, извивалась меж громадных красноватых валунов.
За пределами острова от края до края горизонта простирались морские просторы. На запад — Охотское море, на восток — Тихий океан.
Опера тоже огляделись и полностью согласились со своим проводником. Красота необыкновенная!
Рыдалов по случаю этой прогулки нарядился в какой-то костюм-сафари цвета хаки. Он озирал открывшиеся просторы с широкой счастливой улыбкой.
— Костюмчик-то какой шикарный! — оценив его наряд, прокомментировал Крячко. — Японского производства?
— Где там! Маришка Кусако сшила. Вы что, не в курсе? Талант, настоящий самородок. Она любого Версаче за пояс заткнет. Работает портнихой-надомницей, обшивает чуть не половину Тихого. За работу берет по-божески. Если бы жила на материке, давно бы уже стала знаменитостью.
— А что ж она не едет на материк? — спросил Гуров.
— Для нее лучше Тихого места нет. — Эдуард развел руками. — Ездила как-то в гости в Хабаровск, так не выдержала и недели, назад примчалась.
— Особый менталитет, — оглянувшись, прокомментировал Брыгин. — Я вот тоже не мыслю себя без Шумбумаи. Молодежь легче приспосабливается, поэтому разъезжается и оседает в других местах. Двое наших есть даже в Москве. Так что, идем дальше? Вы куда хотели сходить?
— Здесь где-то должен быть взорванный вход в японские подземные лаборатории. Покажете? — Лев Иванович вопросительно посмотрел на краеведа.
— Нет ничего проще! Идемте! — Брыгин махнул рукой и зашагал вниз по склону сопки. — Надеетесь найти вход в лабиринт, чтобы посмотреть, что там может находиться?
— Вы почти угадали, — следуя за ним, откликнулся Гуров. — В рамках нашего расследования это никак не будет лишним.
Слушая их разговор, Эдуард передернул плечами, знобко поежился.
— Нет, мужики! Я скорее соглашусь прогуляться с завязанными глазами по серному полю, нежели лезть в эти хреновы катакомбы! — категорично объявил он.
С обратной стороны сопки дорога оказалась труднее, хотя шли они не вверх, а вниз. Людям без конца приходилось перебираться с глыбы на глыбу, лавировать меж расщелин, обходить куртины колючего кустарника. Вскоре они увидели перед собой вертикальную стену. Казалось, что часть склона сопки кто-то срезал гигантским ножом. Стена была покрыта сеткой широких трещин, скорее всего, образовавшихся от мощнейшего взрыва. Зев горизонтальной штольни в два человеческих роста, вырубленной в сплошном камне, был плотно завален громадными валунами.
К штольне сбоку по склону сопки вела дорога, вырубленная много десятилетий назад. Она давно уже была заброшена, поросла травой и кустарником. Опера некоторое время молча осматривали заваленный вход в подземелье.
После чего Гуров негромко проговорил:
— Солидное сооружение. Думается, в недрах этой сопки туннелей не на один километр. Вообще-то, у таких сооружений где-то невдалеке от основного входа должен иметься замаскированный запасной. Надо бы его поискать, пока еще светло.
Не теряя времени, все четверо рассыпались вдоль склона сопки и приступили к поискам предполагаемого места расположения запасного лаза.
Через какое-то время они, основательно запыхавшись, вновь собрались у заваленной штольни, и Станислав выразил общее мнение:
— Похоже, дохлый номер.
Еще раз оглядевшись по сторонам и словно что-то вспомнив, Лев Иванович молча направился к своему участку поиска. Он раздвинул кусты, что-то осмотрел и вернулся назад.
— Лаз, скорее всего, был там. — Гуров указал в сторону зарослей. — Но его, надо понимать, тоже взорвали. Место там очень характерное. В склоне есть выемка, забитая обломками камня. Я сначала еще засомневался, но теперь почти уверен — это единственный вариант. Похоже, больше тут искать нечего.
По просьбе оперов Брыгин проводил их к серному полю. Они остановились на краю не очень глубокой, но обширной расщелины с бугристым плоским дном серовато-желтого цвета. В близящихся сумерках приятели смотрели на струи пара, выбивающиеся то здесь, то там, на странные дымящиеся грязевые лужи, вздувающиеся пузырями и кипящие, как каша в кастрюле. Со стороны долины несло ощутимым запахом сернистого газа.
