— Хорошего вечера, дорогая, — многозначительно бросил он Анжеле и поднялся со стула.
Идя к двери — коротыш шел первым, верзила замыкал шествие, — Гуров боковым зрением посмотрел на то место, где стоял хозяин заведения, но там уже никого не было. Арсен Саркисов исчез.
Оказавшись на улице, Лев почувствовал, что похолодало. Возле клуба стояли припаркованные машины, однако никого из людей видно не было. Коротыш повернул налево, бросив на ходу: «Идите за мной!»
Они обогнули здание клуба и подошли к воротам. Первый открыл их и, когда Гуров и верзила прошли внутрь, запер. Это обстоятельство еще раз убедило полковника в том, что вряд ли беседа будет приятной.
Они оказались в темном дворе. Здесь были слышны веселые звуки танцевальной музыки, доносившейся из клуба. Гурову же было сейчас не до веселья. Из темноты навстречу им вышли еще трое. Лиц их не было видно. В этот момент полковник остро пожалел о том, что у него нет оружия.
Мужчины медленно приближались, окружив Гурова так, что он оказался в центре. Лев стоял молча, не проявляя инициативы. Силы были слишком неравны, чтобы нападать первым.
— Зачем тебе нужен Рожков? — спросил коротышка, который, видимо, был тут за главного.
— Вообще-то это дело личное, — стараясь говорить спокойно, ответил Гуров.
— Раз мы беседуем с тобой, значит, уже не личное, — заключил коротыш. — Так зачем?
— Он мне должен денег, — повторил Гуров версию, высказанную Анжеле.
Коротышка задумался лишь на мгновение, потом усмехнулся:
— Что ж, боюсь, тебе их уже не получить. Да и не понадобятся.
Он вдруг резким движением выбросил руку вперед, и его тяжелый кулак врезался в скулу полковника. Коротышка, видимо, и впрямь профессионально занимался боксом. Гуров устоял на ногах, но тут же получил удар с другой стороны. Он согнулся пополам, однако следил за тем, как слева к нему приближается похожий на гориллу верзила.
У него хватило сил ударить его ногой в пах. Верзила издал хрюкающий звук и на время вышел из игры. Однако к Гурову тут же кинулись остальные. Лев раздавал удары, насколько хватало сил и возможностей, но очень скоро убедился, что ему не устоять против такого количества нападавших. Он уже не наносил удары, а старался лишь защититься от новых, сыпавшихся на него со всех сторон, но это продолжалось недолго. Сильнейший удар в живот и последовавший сразу за ним по голове сделали свое дело, и полковник рухнул на землю.
Сознание он не потерял, оно лишь несколько помутилось. В голове плыл тяжелый звон. Он почувствовал, как его подхватили под мышки и поволокли куда-то, затем прислонив к стене. Тело его обмякло, ноги подгибались, и он сел прямо на землю. В этот момент резко запахло спиртом, и этот запах ударил прямо в нос.
В первый момент Гуров подумал, что его хотят откачать таким образом и привести в чувство для продолжения разговора, хотя смысла в этом не было, но в следующее мгновение ощутил, как обжигающая жидкость полилась ему в рот. Кто-то крепко обхватил его голову, а еще один вливал ему в рот водку. Сработал рвотный рефлекс, и полковник отшатнулся в сторону. Водка пролилась на землю. Вливавший выругался, и Гуров услышал, как он прошипел:
— Плюет, падла! Дай вторую!
К губам Гурова плотно прижалось горлышко очередной бутылки, его зажали со всех сторон словно в тиски, и он уже не мог сопротивляться. Водка текла прямо в горло, ее было очень много, последовала еще одна бутылка, и Лев чувствовал, что пьянеет на глазах. Через некоторое время уже не было необходимости наносить ему дополнительные удары: стремительно наступало опьянение, тело, которому и без того досталось, совсем обмякло, и полковник стал валиться на землю. Последнее, что он ощутил, это как его приподнимают с земли и взваливают на плечо, словно куль с мукой.
— Тяжелый, гад! — услышал он свистящий шепот, и сознание его отключилось.
Сознание возвращалось медленно. Сначала Гуров вообще ничего не осознавал, только начал понемногу чувствовать свое тело. Он не понимал, кто он, где и что с ним, просто будто очень медленно и трудно пробуждался от тяжелого, нездорового сна.
Подняться Гуров не мог, но причины этого не понимал и вообще ничего не соображал. Тело его работало сейчас на одних рефлексах. Он попытался пошевелиться, но в голове словно бултыхались какие-то помои. Обессиленный, Лев оставил попытки подняться и замер. Полежав так некоторое время, он ощутил, как сознание потихоньку вползает ему в голову.
Он открыл глаза. Это было первое более-менее осознанное действие. С трудом оторвав голову от земли, Лев обнаружил, что лежит на чем-то твердом и крайне неудобном. Дальнейший осмотр выявил, что руки и ноги его крепко связаны, к тому же настолько затекли, что он не мог пошевелиться. Во рту был отвратительный привкус спирта. Гуров почувствовал, как к горлу поднимается комок, а затем его вырвало. Это принесло дополнительное облегчение, и полковник сделал рывок, пытаясь хотя бы сесть и определить, где он находится.
Увиденное невольно привело его в ужас: он лежал на железнодорожном полотне, в ложбинке между рельсов. А связанные руки и ноги явственно говорили о том, что он не сам прилег здесь отдохнуть…
Понимание ужаса своего положения подхлестнуло мозг Гурова. Он вспомнил, что произошло возле ночного клуба «Атлантида». И хотя опьянение еще не прошло и мысли его по-прежнему путались, одна из них пересилила остальные. Собственно, это была даже не мысль, а инстинкт. Инстинкт самосохранения, который подстегнул Гурова к действиям. Он понимал только одно: ему необходимо немедленно покинуть рельсы, слезть, отползти в сторону! И он начал двигаться, но получалось это плохо. Руки и ноги были стянуты настолько туго, что в них уже нарушилось кровообращение. А неимоверное количество водки, которое, по всей видимости, в него влили, не способствовало энергичным движениям.
Гуров беспомощно ворочался на рельсах, ощущая себя жалким червяком, которого перерубили лопатой, и теперь его тело, лишенное мозга, лишь рефлекторно пытается избежать смерти, которая уже произошла…
Земля под ним начала подрагивать, и он замер, прислушиваясь. Ухо его уловило дробный стук, который все приближался. Полковник похолодел. Это означало только одно — идет поезд. Приближается состав, который сейчас просто размажет его по рельсам…
Глава 6
Генерал-лейтенант Орлов находился в крайне беспокойном состоянии. Он постоянно вставал со своего места, бесцельно ходил по кабинету, потом возвращался и снова вставал… Секретарша Верочка уже несколько раз приносила ему крепко заваренный чай, и каждый раз, заглядывая в кабинет с новой чашкой, обнаруживала, что Петр Николаевич так и не принимался за предыдущие, и они длинной вереницей скопились на его столе.
Вот и сейчас Петр Николаевич снова нажал кнопку, попросив принести чашку чая. Верочка, войдя, покачала головой, покосившись на ряд остывших чашек, заполонивших стол генерал-лейтенанта. Однако она слишком давно и хорошо знала своего шефа, чтобы влезать сейчас с какими-то замечаниями или пожеланиями. Поэтому Верочка, поставив свежую чашку на стол, молча собрала остальные на поднос и вышла из кабинета, тихонько прикрыв дверь. Она давно не видела, чтобы Орлов так нервничал.
