— Болит, но это уже пустяки, — ответил Гуров. — Главное, чтобы движения вернулись и слабость прошла.
— Пройдет, — уверенно сказал Виктор Валентинович. — Вам обязательно нужно поесть, чтобы восстановить силы. И пить больше жидкости — спиртное выводить. Сейчас.
Он сходил на кухню и вернулся с огромной кружкой, в которую был налит горячий чай, и с тарелкой куриного бульона, в котором лежал большой кусок курицы. Только сейчас Гуров ощутил, как он проголодался. Быстро расправившись с бульоном и выпив чай в несколько глотков, он почувствовал приятное тепло, разлившееся по телу, вздохнул и спросил:
— Сколько я спал?
— Больше суток, — ответил хозяин дома.
— Ого! — невольно воскликнул Лев.
— Ничего удивительного. Судя по всему, в вас влили гигантское количество какой-то дряни. Вы были в невменяемом состоянии, когда я вас обнаружил.
Гуров откинулся на подушке и потер влажный лоб. Жуткие события минувшего вечера с поразительной ясностью возникли в его голове.
— Где мои вещи? — спросил он. — Что-то сохранилось?
— Вот. — Мужчина положил перед Гуровым несколько некрупных купюр, ключи от машины и номерок от камеры хранения — видимо, его не стали забирать, поскольку не знали кода. Что касается сотового телефона, то он был разбит и не работал. Ни документов, ни оружия не было.
— Это понятно, — кивнул Гуров. — Я на такие дела их не беру, чтобы не светиться.
— Однако вы все же засветились… — выразительно посмотрел на него Виктор Валентинович. — Они знали, что вы не просто так пришли в клуб.
— Расскажите мне все подробно, — попросил Лев своего загадочного спасителя. — Кто вы все-таки такой и почему меня нашли? Я уже понял, что вы за мной следите. Так вот, хотя я вам и весьма признателен за спасение, все же позволю задать вопрос — зачем?
— Вы уверены, что уже в состоянии все выслушать?
— Вполне, — кивнул тот. — Голова у меня уже соображает. А остальное… остальное заживет.
— Ну, хорошо, — согласился Виктор Валентинович. — Моя фамилия Рожков.
Гуров поднял на него взгляд, пытаясь понять.
— Вы хотите сказать, — медленно произнес он, — что вас зовут…
— Зовут меня Виктором Валентиновичем, — прервал его Рожков. — А исчезнувший Анатолий Валентинович — мой брат. Младший. Родной.
— Весьма интересно, — протянул Гуров.
— Если вы мне не верите, вот, пожалуйста.
Он положил перед Гуровым паспорт, и полковник, раскрыв его, прочитал: «Рожков Виктор Валентинович». С фотографии смотрело то же лицо, что сейчас взирало на Гурова. Полковник перевернул страницу на ту, где значилось место регистрации, и узнал, что Рожков является жителем города Ставрополя.
— А что вы делаете в Приморском? — возвращая паспорт, спросил он. — И как давно вы здесь?
Рожков-старший молчал, что-то обдумывая.
— Виктор Валентинович, — не выдержал Гуров. — Вы же для чего-то спасли меня, верно? Значит, я вам нужен. И я все равно узнаю правду. Так что вы уж, пожалуйста, не заставляйте меня вытягивать из вас каждое слово и терять время. Оно, учитывая то, что вчера случилось со мной, и так сейчас дорого.
— Я вовсе не собираюсь тянуть резину, — произнес Рожков. — Просто думаю, с чего лучше начать и как правильнее все изложить. Дело в том, что я в какой-то мере занимаюсь тем же, что и вы.
— Вы служите в МВД России? — поднял брови Лев.
— Когда-то я служил в ФСБ, но это в прошлом. И к нынешнему делу отношения не имеет — ну, или весьма опосредованное. Я занимаюсь этим частным образом. Для вас оно служебное, для меня личное.
— Я ищу в первую очередь убийцу, — заметил Гуров. — А вы?
— А я ищу своего пропавшего брата, — ответил Рожков. — И наши с вами интересы пересеклись. Вы просили меня рассказать все по порядку — я расскажу. Только не перебивайте меня, пожалуйста.
Виктор Валентинович сел на табурет, стоявший перед кроватью Гурова, закинул ногу на ногу и заговорил:
— Я услышал о том, что мой брат Анатолий сбежал, украв деньги с банковского счета, и это мне сразу не понравилось. Я не верю, что такое возможно.
— Ваш брат настолько кристально честный человек, что вы не допускаете подобной мысли? — вставил Гуров.
— Лев Иванович, я просил не перебивать, — напомнил Рожков, и Гуров, извинившись, умолк. — Дело в том, что мы регулярно созванивались с братом, общались по Скайпу и вообще были довольно дружны. Так получилось, что по жизни мы довольно одиноки, родители наши умерли рано, а семьями мы не обзавелись, в силу обстоятельств… Я много времени посвящал работе, Анатолий — своему бизнесу. Когда родители умерли, мне было двадцать три, а Анатолию — пятнадцать. И фактически с этого момента я занимался его воспитанием. Настоял, чтобы его не определяли в интернат. Так что ближе друг друга, пожалуй, у каждого из нас никого и нет. И я в курсе дел своего брата. А дела его шли отнюдь не плохо. Отнюдь, — подчеркнул он. — Анатолий рассказывал, что выиграл тендер на строительство гостиничного комплекса, делился планами, рассказывал о готовом проекте… Словом, у него не было ни малейшего повода воровать эти деньги, бежать с ними и таким образом перечеркивать всю предыдущую жизнь — весьма успешную и достойную.
Рожков умолк, задумавшись, и Гуров, воспользовавшись этим, спросил:
— Ваш брат — азартный человек?
— Что? — Рожков был погружен в какие-то свои мысли.
— Я имею в виду азартные игры. Он увлекался ими?
— О-о-о! Значит, вот какое объяснение вы нашли. Нет, Лев Иванович, это не то. Анатолий действительно имел склонность к азартным играм, но не настолько, чтобы наделать таких колоссальных долгов, что пришлось запускать руку в средства, выделенные на строительство.
— Почему вы в этом так уверены?
— Да потому что я хорошо его знаю. Да, он поигрывал, но никогда не было такого, чтобы из-за этого у него случались неприятности. Ни разу он ни от кого не прятался, ни разу не обращался ко мне с просьбой дать ему денег, чтобы погасить какие-то долги… Нет, это не то.
Гуров не счел аргументы Рожкова-старшего железными, но не стал сейчас возражать ему.
— Так что же, по-вашему, произошло? — спросил он.
Рожков поднялся с табурета и заходил по комнате. Хотя он наверняка в силу своей бывшей профессии привык сдерживать эмоции, было заметно, что он нервничает. Пройдясь туда-обратно, Виктор Валентинович резко развернулся и сказал, глядя Гурову в глаза:
— Я думаю, что его подставили. Крупно подставили. Иного объяснения у меня нет.
Гуров молчал, вспоминая о своей беседе с Натальей Лапиной и думая, стоит ли упоминать о ней Рожкову. Решил, что пока рановато, и спросил лишь:
— Кто?
