Дуся догнала Лизу и пошла рядом.
– Что же теперь нам делать? – спросила она.
– Не знаю. Боюсь, у тебя я тоже не смогу больше оставаться. Только куда деваться – ума не приложу.
– Ты погоди горячку пороть. Надо все обдумать, обсудить. С Яковом посоветуемся, может быть, он что-то придумает. У него повсюду знакомых полно.
У Лизы было до того тяжело и муторно на душе, что даже домой идти не хотелось. Она услышала позади шум мотора – по дороге пилил старый жигуленок. За рулем сидел пожилой мужчина. Лиза подняла руку, машина остановилась.
– Довезете до Острюхина?
– Садитесь, – согласился водитель, – я как раз еду туда.
– Ты что удумала? – удивилась Дуся. – Зачем тебе Острюхино?
– Схожу на кладбище, к бабушке с дедушкой, давно собиралась. А то уеду так и не навестив.
– Тогда я поеду с тобой. Вечереет уже, куда это годится – на ночь глядя по кладбищу шнырять?
Острюхино не походило на Вольшанки, где дома лепились вдоль единственной улицы. Бывшее село раскинулось на просторной территории, только многие дома стояли заброшенные, покосившиеся, со съехавшими набок крышами. Кое-где на месте строения виднелась лишь груда почерневших бревен. Таких останков было совсем мало – жители растаскивали бревна на дрова. Чаще торчали оголенные печные трубы посреди площадки, заваленной гниющим и ржавеющим скарбом.
Развалины храма хорошо были видны со стороны села, к нему по холму вверх убегала широкая тропа: люди все еще ходили молиться у ветшающих стен. Кладбище находилось недалеко от храма, сразу за перелеском начинались железные ограды, кресты, надгробия.
Напрасно опасалась Дуся, что могилы Лизиных предков заросли травой, – сельчане следили за кладбищем лучше, чем за селом. На уход за могилками у них хватало сил. Сердобольные старушки, должно быть, наводили порядок на участках своих близких, потом на соседних. Здесь покоились все свои, все острюхинские. Каменные надгробия Анфисы Колывановой и Петра Колыванова были чистыми, на каждой плите лежало по веточке рябины.
Лиза старалась не смотреть на тугие гроздья, пламенеющие на именах бабушки и деда: она любила рябину и не хотела превращать ее в напоминание о самом худшем дне в своей жизни. Печаль переполняла ее, сознание невозвратимой потери терзало душу. Пожалуй, не было сейчас места более подходящего для ее скорби, осознания внутренней опустошенности, чем это молчаливое кладбище.
– Я даже цветов не принесла, – горестно вздохнула Лиза.
Селянин, подвозивший женщин, уехал, но обещал отвезти их обратно, сообщил, по какому адресу его искать. Быстро темнело, скоро кресты стали едва различимы на фоне леса.
– Ну все, пошли уже. Надо еще домой добираться, – поторопила Дуся.
Кто-то спускался по тропе от храма – непонятно, мужчина или женщина, в длинном пальто, на голове не то шапка, не то черный платок. В сумерках издалека было не разглядеть.
Что-то заставило Лизу оглянуться, когда они с Дусей уже отошли от кладбища на приличное расстояние. Тот человек в длинном одеянии стоял как будто там же, у могил, где только что стояли женщины, причем повернулся и смотрел в их сторону.
Избу владельца жигуленка нашли по адресу, здесь же стоял знакомый автомобиль. Постучали в дверь. Хозяин пригласил на чай, но Дусе хотелось поскорее попасть к себе домой, она устала после рабочего дня. На крыльцо вышла старая мать хозяина посмотреть на гостей, перекинуться парой фраз.
– К кому на кладбище приезжали? – поинтересовалась старушка.
– К Колывановым, – ответила за племянницу Дуся. Сама Лиза к разговорам не была расположена.
Старушка присмотрелась:
– Точно, вижу, девонька вылитая Анфиса. Внучка, что ли?
– Внучка, – неохотно подтвердила Лиза.
В других обстоятельствах она бы ухватилась за возможность поговорить о бабушке, о маме, чье детство прошло на глазах нынешних острюхинских старушек, но сейчас Лиза была ни на что не способна. Только и сказала:
– Вы не знаете, кто за могилами ухаживает? Я бы хотела этих людей отблагодарить.
Старушка вместо ответа несколько раз быстро перекрестилась.
– Некого благодарить. Ступайте с Богом, – отмахнулась она. – Поздно уже. Доброго пути!
Лиза попрощалась, с облегчением вздохнула, залезая в машину. Домой, в постель, спать и ни о чем не думать! Все заботы начнутся с завтрашнего дня.
Только, как выяснилось по приезде в Вольшанки, день еще не закончился. У ограды Дусиной избы стоял синий внедорожник Арсения. Лиза сразу узнала машину, в груди у нее екнуло, радостное предчувствие стеснило грудь. А вон и сам хозяин – вынырнул из салона и застыл у раскрытой дверцы. Гадал, наверное, что за драндулет ползет по улице, есть ли в нем та, кого он искал.
Лиза не успела выйти из машины, как очутилась в объятиях Арсения. Он так крепко прижал ее к себе, что Лиза едва могла дышать.
Одумался вспыльчивый влюбленный, понял, что совершил ошибку, примчался молить о прощении, а любимой нет. Арсений просидел в машине два часа, извелся до таких глубин, каких в себе не подозревал, пришел к выводу, что он бесчувственный эгоист, и если Лиза его прогонит, то будет тысячу раз права!
Когда Лизе удалось отстраниться, Арсений смотрел на нее с робостью.
– Я знаю, как велика моя вина. Лиза, я ногтя твоего не стою, и все же прости, если можешь.
– Значит, ты больше не сердишься? – Она нежно провела ладонью по его волосам. Я не ждала тебя, думала, все кончено, придется снова бежать в чужие края. Ты не представляешь, как я рада тебя видеть.
– Лиза, обещай, что ты больше ничего не будешь от меня скрывать, – пылко заговорил Арсений. – Как ты могла?.. Неужели я не заслужил твоей откровенности? Вокруг тебя происходят странные вещи, ты в опасности, а я ничего не знаю. Ты несправедлива ко мне!
Дуся с улыбкой наблюдала бурные объяснения влюбленных, потом решила оставить их одних.
– Сеня, ты хочешь от меня слишком многого, – сдерживала Лиза натиск возмущенного Арсения. – Я еще недостаточно хорошо тебя знаю.
– Но потом, когда мы стали ближе друг другу, почему ты мне не доверилась? – продолжал негодовать тот.
– Я просто не успела, присматривалась к тебе, взвешивала последствия. И оказалась права, – предприняла атаку Лиза. – Игорь наговорил обо мне гадостей, а ты даже не возмутился. Извини, не представляю, как мы будем общаться с тобой дальше.
Лиза отвернулась с оскорбленным видом, отлично сознавая, что для такого неискушенного мужчины, как Арсений, это удар ниже пояса, но что поделаешь, сейчас как раз тот случай, когда надо пустить в ход женские хитрости.
Расчет оказался верным: у Арсения глаза сделались несчастными, заметно было, что он ищет оправдательные доводы. Неожиданно он снова порывисто обнял Лизу:
