Но этого Юра Евсеев не знал.
Глава 12
Танцуем рок-н-ролл!
14 декабря 2002 года, Москва
Маятник на десятом ярусе Спасской башни отмахал положенное количество раз, соединив бронзовые стрелки в самой верхней точке главного циферблата страны. Полдень, половина дня, двенадцать ноль-ноль. Ничто не изменилось в окружающем мире, никакие знамения не выдают, что время перешагнуло какую-то важную черту. Лишь заклекотал механизм часового боя, сдвинулись могучие шестерни, молотки ударили в легкие «четвертные» колокола, а затем и в главный стотридцатипятипудовый колокол, разливая над заснеженной Красной площадью знакомую россиянам с детства мелодию. И – все.
Мелодия донеслась до Гранта Лернера, который брился перед зеркалом своего номера на третьем этаже «Националя». Для него это не был обычный московский полдень. Протяжный колокольный звон отмечал исходный момент готовности операции «Рок-н-ролл». Он посмотрел на свои верные «Сейко»: двенадцать ноль-ноль. Открыта очередная страница его тайной оперативной жизни. Той, которая составила ему репутацию лучшего специалиста Фирмы по эксфильтрации провалившихся агентов. Всего таких страниц было двенадцать. Какой-нибудь болван скажет, что это слишком тоненькая книжица для целой жизни. Но смотря что с чем сравнивать. Дюжина устриц с шабли за обедом – вряд ли запомнится до глубокой старости… Дюжина дешевых проституток из Бруклина – не очень значимая любовная победа… А вот дюжина медведей, заколотых кинжалом… Специалисты, да и просто умные люди понимают: двенадцать операций – это очень много! Тем более – успешных операций…
Их могло быть тринадцать. В восемьдесят пятом году под колпак КГБ попал ценный британский агент. «Интеллидженс Сервис» обратилась к «старшему брату» за помощью, и Лернер прибыл в Москву. Грант как всегда тщательно готовил хитроумную операцию, но у агента не выдержали нервы: он по экстренной связи вызвал английского резидента и потребовал немедленной эксфильтрации. А тот открыл багажник, посадил туда агента и вывез через финскую границу. Без какой-либо подготовки, экспромтом. Чистое безумие! Но… оно увенчалось успехом. Этот случай бросил тень на безупречную репутацию Гранта Лернера. Британские коллеги обвинили его в медлительности, что позволяло еще больше раздуть собственный успех. Но последующие семнадцать лет показали, какой стиль работы более эффективен. И англичане еще дважды обращались к нему за помощью, и он дважды выполнял для них свою работу. Как всегда ювелирно-тщательно и успешно.
А тогда, в восемьдесят пятом, Лернер использовал освободившееся время для неспешных прогулок по Старому городу, посетил несколько театров, попал в ресторан «Арагви» – словом, вел себя, как обычный беззаботный отпускник. Может быть, поэтому бедная, аскетичная, строгая и чопорная Москва-85 ему понравилась. Теперь русская столица совсем другая, и Витторио Джотти, побывавший в ней три недели назад, в этом убедился. Москва не по средствам разнарядилась, до неприличия раскрутила яркое колесо развлечений и до абсурда взвинтила цены.
Например, гостиничный номер Витторио Джотти стоил в два-три раза дороже, чем аналогичный в Риме, Париже, Барселоне или Вашингтоне. Правда, за окнами видны заснеженная Манежная площадь, Кремлевская стена и знаменитые башни с рубиновыми звездами. Однако, стоит ли замечательный вид трехсот евро, прибавляемых к среднеевропейской цене, – большой вопрос. Но сейчас Лернера эти вопросы не интересовали. Сейчас он не отдыхал, а работал. Ему оплачивались все расходы плюс очень приличный гонорар за работу «на холоде».
В Москве действительно настоящий русский мороз, пятнадцать ниже нуля. Выходя на улицу, Грант чувствовал себя здоровым, хрустящим и чистым, как та снежная баба, что стоит у входа рядом с украшенной гирляндами елкой. Зато сопровождающие его «топтуны» сильно мерзли, сморкались и вид имели далеко не геройский. Немудрено: они не могли заходить за ним в рестораны и постоянно находились на морозе. Грант их жалел, временами ему хотелось пригласить своих соглядатаев в бар и угостить коньяком для согрева и поднятия настроения. Но Витторио Джотти сделать этого не мог.
Джотти прилетел вчера в сопровождении стройной брюнетки с быстрыми глазами, типичной искательницы приключений. Этот тип туристки хорошо известен консьержам, барменам и жиголо всех стран. Состоятельные, пресыщенные, не обремененные заботами, без семьи и детей, они кочуют по свету в поисках самого аутентичного «мохито» на Кубе, самого исконного русского «ерша» в Москве или какой-нибудь волшебной травы, которой торгуют черные старушки на проселках под Кейптауном… Ну а попутно пополняют свои личные коллекции любовных побед и укрепляют давно сформулированное убеждение: «Мужики Везде Одинаковы».
По паспорту подружку Джотти зовут Анна Халева, она поселилась в одном из соседних номеров, где дрыхнет, наверное, после вчерашнего ужина, сдобренного аутентичными русскими напитками. Но коридорный на третьем этаже «Националя», в чью обязанность кроме прочего входит ежедневный рапорт об этих двух постояльцах, наверняка отметил, что к себе Халева вернулась только в восемь утра, а ночь провела в номере Витторио Джотти. Что правда, то правда. Если бы даже Лернеру и ей не приходилось в интересах дела изображать из себя обычную парочку в «отпускном» настроении, они все равно провели бы эту ночь вместе. Иногда перед важным заданием бывает необходимо снять напряжение, и сотрудники Фирмы по-товарищески помогают в этом друг другу. Хотя в данном конкретном случае в основе их отношений лежало нечто большее, чем товарищеская помощь, и оба они это чувствовали.
Анна Халева тоже слышала мелодию курантов. На самом деле она, конечно, не спала. Выпитые за ужином четыре рюмки «Кремлевской», которые наблюдателю показались доброй дюжиной, не нанесли ее организму ощутимого урона, равно как и занятия полуночной тантра-йогой с Лернером. Миловидная тридцатилетняя женщина в пижаме свободного подросткового покроя, она уже больше получаса сидит на полу в неподвижно-покойной позе лотоса, закрыв глаза и скрестив ноги подошвами вверх. Замедленно дыша животом, Анна медитировала, подготавливая свое хрупкое тело и трепетную душу к большим испытаниям – ведь в случае провала операции они с Лернером не могли рассчитывать на дипломатический иммунитет.
Но ее хрупкость и трепетность были только кажущимися. Анна Халева владела азами китайского ушу, в совершенстве знала «Камасутру» и освоила тантрический секс. Она умела держать удар и относила себя к касте кшатриев, воинов суровых и решительных, а если надо, то и беспощадных. Очень милая эклектика, правда? Но в этой ее самоидентификации не было никакого преувеличения, а уж тем более – ни капли кокетства. Впрочем, вопросы духовной практики Анна Халева ни с кем из сотрудников не обсуждала… Даже с теми, с которыми спала. Даже с Лернером.
С последним ударом курантов она открыла глаза, тут же встала и отправилась в ванную. Ей не надо было объяснять, что такое сегодняшний полдень.
* * *
– Начните с самого начала, Людмила Геннадьевна, – сказал подполковник Чикин и обвел добродушным взглядом сидящих вокруг приставного стола пятерых экспертов. – Надо ввести всех в курс дела.
